Застрявшие (ЛП) - Дайкс Николь

Было так легко продолжить, сорвать с себя одежду и поддаться желанию, которое тлело годами.

Нас больше ничто не останавливает.

Мы здесь одни. Оба одиноки. В обстоятельствах, вызванных ужасной трагедией.

Эта мысль отрезвляет. Похоже, Эверли, должно быть, думает о том же, потому что ее губы перестают двигаться, как и мои.

Она смотрит на меня со слезами на глазах, отчего они блестят и становятся еще красивее.

Отстраняюсь, и ни один из нас не произносит ни слова, когда я помогаю ей сесть, увеличивая расстояние между нашими телами.

Мы не можем этого сделать.

Даже с призраком Лиама.

Даже после смерти его счастье значит больше.

Глава тринадцатая

ЭВЕРЛИ

Не могу поверить, что это только что произошло. Я поцеловала его. Или он поцеловал меня. На самом деле не имеет значения, кто кого поцеловал.

Мы поцеловались. Страстно. Яростно. Мы оба этого хотели, и этого нельзя отрицать.

Завидую ему. Всегда ему.

Я не знаю, что делать с его признанием и с болезненным чувством, скручивающимся глубоко в животе.

Лиама больше нет, но это все равно похоже на предательство. Все равно это было неправильно.

Но в тот момент это не казалось неправильным. Это казалось очень, очень правильным.

Купер не смотрит на меня сейчас, когда грызет наш импровизированный ужин и смотрит на огонь.

Я знаю, что он чувствует то же самое, что и я. Что мы предали Лиама.

— Купер... — Мой голос звучит слабо и неуверенно. На самом деле, я понятия не имею, что сказать дальше, но это не имеет значения, потому что парень останавливает меня.

Его обезумевшие, усталые глаза встречаются с моими.

— Не надо.

Я с трудом сглатываю, наблюдая за ним, ища ответы, которых, знаю, у него нет.

— Я тоже помню тот день, когда мы встретились.

Парень откусывает кусок вяленой говядины, отворачивается от меня и жует.

Он ничего не говорит, но это нормально.

— Я помню, что увидела тебя первым. — Это правда. Мы встретились взглядами, и я подумала, что он самый потрясающе красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Помню, как подумала, что парень выглядит великолепно. И что он, безусловно, доставляет неприятности. — Я действительно улыбнулась тебе. — Стягиваю волосы в узел на макушке, закрепляя резинкой. — И я действительно строила глазки. — Мои глаза встречаются с его, когда Купер поворачивается ко мне. — Но ты не подошел.

— Нет. Он тоже увидел тебя.

Он? Лиам?

— И?

— И он мгновенно захотел тебя.

— Так ты просто сдался? Не похоже на тебя.

Купер поворачивается ко мне лицом, слегка морщась и держась за больную руку.

— Нет? Тогда ты плохо меня знаешь, потому что, когда дело касалось Лиама... Не было ничего, от чего бы я не отказался ради него.

— Почему? — Мой вопрос едва слышен, но я не отступаю.

— Потому что Лиам был мне как брат. Он был всем, что у меня было, Эверли. С тех пор, как я себя помню, только он и его родители.

— Значит, ты просто отдал меня ему? — Я складываю руки на животе, чувствуя себя уязвимой.

Куп криво усмехается мне.

— Не веди себя так, будто у тебя не было права голоса. Ты не из тех девушек, которой можно манипулировать или передать. Ты хотела его. И сделала свой выбор.

Лиам мне сразу понравился. Он был хорош собой, с доброй улыбкой, и когда подошел ко мне вместо своего опасного на вид друга, я почувствовала облегчение, потому что Лиам был безопасным выбором. Тем, от которого мои родители не пришли бы в ужас. Тем, кто не причинил бы мне вреда. Он был безопасным.

— Да, сделала.

Я смотрю, как Купер проглатывает еще кусочек, а затем поворачивается к огню.

— Ты сделала правильный выбор, но не говори, что мы ненавидели друг друга с самого начала.

— Хорошо. — Я не спорю с ним по этому поводу, потому что полагаю, что он прав.

После этого мы оба спокойно едим, используя камин в качестве нашего единственного источника развлечений, пока я снова не открываю рот, не в силах вынести тишину и любопытство.

— Почему моя сестра?

Купер пьет из бутылки с водой и поворачивается ко мне.

— Что ты имеешь в виду?

— Почему ты начал встречаться с моей сестрой? Почему Ария? На самом деле она не в твоем вкусе. — Вздергиваю подбородок вверх. — Ты сделал это, чтобы досадить мне?

Купер хмурится, пока изучает меня.

— Ты что, шутишь?

— Нет. Я хочу знать.

Парень встает, подходит к окну и смотрит на закат. Ему не удаться уйти от этого вопроса. Мне хотелось поговорить с ним об этом с тех пор, как они начали встречаться. Но Ария была так счастлива, и я оставила эту тему в покое, хотя и вела себя с ним, как стерва.

Я встаю и подхожу к нему.

— Скажи мне.

Купер поворачивается, чтобы посмотреть на меня, волнение отражается на его красивом лице.

— Нет. Я встречался с твоей сестрой не для того, чтобы досадить тебе. Ты встречалась с Лиамом, чтобы досадить мне?

— Что? — Я удивлена его вопросом, и знаю, что это заметно. — Зачем мне это делать? Я даже не знала тебя.

— Тебе не кажется самонадеянным предполагать, что кто-то будет встречаться с кем-то только для того, чтобы досадить другому человеку?

— Это разные вещи. Когда ты встретил Арию, у нас было три года пререканий за плечами.

— Ты так хочешь это называть? — Его большое тело теснит мое, и я понимаю, что отшатнулась только для того, чтобы он заполнил пробел.

— А как бы ты это назвал?

— Три года прелюдии.

Мой рот открывается, а затем закрывается, когда я пытаюсь заставить свой мозг сотрудничать со мной. Чтобы сформировать слова.

«Боже, как хорошо от него пахнет».

Даже в глуши и без нормального душа, парень так чертовски хорошо пахнет. И чувствуется хорошо. Его тело так близко от моего, возвышающееся надо мной.

— Пфф. Все эти три года у меня был парень.

— И все же... — Купер вторгается в мое пространство. — Ты все еще смотрела на меня так же, как в ту первую ночь.

Я пристально смотрю на него сейчас, скрестив руки на груди, пытаясь освободиться от наваждения и сосредоточиться.

— Я смотрел на тебя только с презрением.

— Презрение... возбуждение. Неважно.

Я быстро закрываю глаза, внезапно вспомнив, как сильно он меня раздражает.

— Ты встречался с моей сестрой для того, чтобы разозлить меня?

— Боже, приди в себя, Эверли. Ария была прекрасна. — Я сглатываю. Так больно вспоминать о моей прекрасной белокурой сестре. И я знаю, что чувство внутри меня — ревность, что вызывает у меня отвращение к самой себе. — Она была умной и забавной. И видела мир по-другому.

Слушать, как Купер описывает мою сестру, убивает меня по стольким причинам. Она была чудесным человеком, но, слыша, как он это говорит, я только больше завидовала ей. Чувство вины разрывает меня на части.

— Да, так и есть.

Купер изучает меня, его глаза смотрят в мои, когда он наклоняется ближе, и я знаю, что парень видит, что его слова делают со мной.

— Но я флиртовал с ней на той вечеринке, чтобы досадить тебе.

Мои глаза расширяются, а челюсть отвисает.

— Что?

Куп не отступает.

— Я хотел, чтобы ты разозлилась. Хотел, чтобы ты ревновала.

— Ты. Мудак.

Он не спорит.

— Хотел твоей злости. Знал, что тебе не понравится, если я буду рядом с твоей младшей сестрой.

Отталкиваю его и двигаюсь, чтобы пройти мимо. Но парень хватает меня за запястье, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него с презрением.

— Ты свинья.

— Я лишь сказал, что флиртовал с ней, чтобы разозлить тебя. Но я встречался с ней из-за всего остального. Встречался с ней не для того, чтобы досадить тебе. Я сделал это для себя.

Выдергиваю свою руку из его и пристально смотрю ему в глаза, не уверенная в том, что чувствую по этому поводу.

Купер отворачивается от меня и снова смотрит в окно.