2009_33 (581) - Газета Дуэль

…Довод «Да, я не выучил, потому что работал!» становится универсальным. И в том случае, когда студент действительно работал, и в том, когда он просто просидел это время в баре. Теоретически, даже если он работал, это его не оправдывает. И в ответ на эту фразу преподаватель должен был бы сказать: «Успешной работы! Но только без того, чтобы числиться в нашем вузе», поставить неуд и запустить механизм отчисления. Все равно работающий студент-дневник на самом деле в большинстве случаев никогда и ничего не выучит. Но даже выводя за скобки специфические возникающие в этом положении ситуации, преподаватель, который и сам получает гроши, понимает, насколько существующие условия отличаются от того положения, в котором он сам находился во время своей учебы.

Ведь основное отличие студента современного, если он не выходец из социальной группы, где родители берутся полностью покрывать его текущие потребности во время учебы или если он просто не хочет оказываться в финансовой зависимости от родителей в силу юношеских комплексов и фобий, заключается в том, что при всей невеликости советской студенческой стипендии на нее все же можно было прожить (пусть и достаточно стесненно), тогда как на современную стипендию студент прожить практически не может.

Советская студенческая стипендия составляла 30–40 рублей. Нынешняя еще недавно была равна 400 рублей. Потом выросла до 600 и в последнее время составляла 1000 рублей.

Если сравнивать в долларовом исчислении, советская составляла около 50–70 долларов — сегодня это было бы от 1200 до 1300 рублей: уже больше сегодняшней тысячи. Однако в последние годы, в связи с особенностями изменения структуры цен и падающим долларом (не забудем, что в реальной покупательной способности в России в последние лет пять доллар упал примерно в два раза, то есть сегодняшний доллар — это не более полудоллара 70-80-х гг., того, который стоил 60 копеек), это исчисление стало более чем ненадежным. По большому счету, твердый «брежневский» рубль — это примерно 150 рублей нашего времени. В любом случае — не менее ста, но в целом действительно тяготеет к 150.

Значит, студенческая стипендия в 30 рублей сегодня была бы адекватна 4500 рублям. А в 45 рублей — повышенная — примерно 7000 рублей.

Это — действительно та цифра, при которой студент, во всяком случае, имел бы возможность жить, сосредоточившись на учебе.

Конечно, кто-то все равно шел бы на подработку — но именно на подработку, как шли на нее студенты советского времени. Но это была бы подработка к уровню, достаточному для жизни, как и тогда это была подработка именно к имеющемуся невысокому, но минимально достаточному уровню.

И разница здесь заключалась бы в том, что это было бы реализацией выбора — подрабатывать и жить лучше или не подрабатывать и жить на минимум, но освобождать время для учебы, тогда как сегодня у студента такого выбора нет — он не может не работать, если не остается на иждивении родителей, если те имеют еще возможность его содержать.

И при такой стипендии — в 4500–7000 — преподаватель имеет полное право сказать студенту, заявившему как причину незнания свою работу: «Коллега, это Ваши проблемы, меня это не интересует», а сейчас он этого сказать не может — потому что знает, что студент не имеет выбора — работать или не работать во время своей учебы на дневном отделении.

Государство наносит удар по образованию, вынуждая студента вместо учебы зарабатывать себе деньги на пропитание. Предприниматели наносят удар по образованию, отказывая студентам-вечерникам в оплачиваемых учебных отпусках и лоббируя перед государством узаконивание своего беззакония.

А вместе они делают общее дело: обрекают страну на исчезновение квалифицированных кадров, если они не являются выходцами из элитарных и материально высокообеспеченных семей.

То есть, по существу, современная образовательная практика, отношение к молодежи в этой сфере по сути оказывается формой классовой сегрегации, запрета на полноценное образование для определенных классовых и социальных групп.

Наряду с идиотизмом «Болонской системы», ЕГЭ, тестовыми методиками и прочими безграмотными новациями экспериментаторов в области образования, эта практика в конечном счете ведет к тому, чтобы лишить страну высококвалифицированных кадров, оставив в качестве «образования» систему слегка обученных лиц инструктивного треда, неспособных ни к модернизации производства, ни к научным открытиями, ни к созданиям новых видов техники.

А главное, чего в общем-то не хотят понять властные кураторы образования в России: учиться надо не по совместительству, а в качестве основного занятия. И для обеспечения такой возможности (если мы признаем, что студент все-таки человек) его денежное содержание, положенное ему государством, должно быть таким, чтобы он мог учиться в качестве основного занятия в этот период своей жизни. А если уж обстоятельства лишили его такой возможности и он вынужден работать и учиться вечером, то государство должно ему гарантировать время и возможность для полноценной учебы в таком формате.

И стоит заметить, что названная цифра — 4500–7000 рублей — это, по большому счету, лишь немного больше уровня, признанного в стране уровнем прожиточного минимума.

Или власть полагает, что для студента этот минимум не рассматривается в качестве такового?

АНТИКЛЕРИКАЛЬНЫЙ ФАКУЛЬТЕТ

КАРТЕЛЬ «СВЯТЫЕ ОТЦЫ»

В среду, 09.07.2008 слушатели радиостанции «Эхо Москвы» услышали голос русского православия: «Российские власти должны осудить коммунистический режим не только на словах, но и на деле! — возвопил от имени Московского патриархата исполняющий обязанности секретаря по взаимоотношениям Церкви и общества отдела внешнецерковных связей священник Георгий Рябых, добавив. — Осуждение коммунизма было начато в 90-е годы, но так и не доведено до конца. Это нужно продолжить. Русская православная церковь предлагает осудить коммунистическую идеологию… Хотелось бы, чтобы в нашей жизни были отмечены плачевные, трагические события советского времени, чтобы мы помнили о жертвах сталинских репрессий, трагедии русской эмиграции». В «необходимый минимум» мер должны также войти возвращение улицам и городам их исконных исторических названий, «отобранных советской властью», перемещение памятников советским вождям в «менее людные места». «Я не призываю эти памятники разрушать — это было бы варварством и вандализмом, — но они не должны занимать центральные места в наших городах, — сказал Г. Рябых. — Необходимо убрать и кладбище у Кремлевской стены».

М-да!

Здесь сразу же возникает вопрос: РПЦ — это религиозная организация или политическая партия? В связи с чем, она делает заявления «мирского» политического характера?

Если РПЦ это политическая, причем явно антикоммунистическая организация, то тогда ей нужно официально оформить свой статус в Минюсте. Заодно и разобраться, имеет ли РПЦ отношение к христианству, поскольку при выяснении партийной принадлежности Иисуса Христа с его «легче верблюду пролезть сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в Царствие небесное», отнести его к сторонникам капиталистической идеологии будет очень непросто.

А если РПЦ требует убрать с людных мест памятники большевикам за то, что те репрессиями боролись с православием как с религией, то тогда почему не осудить заодно и само православие за то, что оно репрессиями боролось с другими религиями, и потребовать перемещения всех ее культовых сооружений в «менее людные места». Раз уж взялись рассматривать историю, то почему только с 1917 года, почему не заглянуть в «Историю России с древнейших времен» Соловьева С.М. и не прочесть: «Флота капитан-лейтенант Возницын был превращен в жидовство и обрезан жидом Борохом Лейбовым; обрезание было совершено в Польше, в Дубровне. И обольститель и обольщенный были сожжены в 1738 году». Разве Московская патриархия уже потребовала у российских властей осудить православный режим и добиться, чтобы все помнили о жертвах православия и трагедии русских раскольников и старообрядцев?

Вот эта постная рожа святых праведников у лиц, всего лишь зарабатывающих себе на жизнь православием, и называется ханжеством. А ханжество является трагедией любой идеологии, хоть религиозной, хоть светской; ханжество всегда являлось трагедией православия, является оно его трагедией и сегодня.

Вот об этом я и хочу поговорить.

Зададим себе вопрос, зачем православное духовенство требовалось Российской империи и ее императорам? Вряд ли кто-то будет оспаривать такой ответ: чтобы народ верил в бога и, соответственно, верно служил помазаннику божьему — русскому императору.