Месть за миг до вечности - Татьяна Аксинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопреки ожиданиям премьера прошла прохладно. Марьяна уже в санатории следила за прессой. Увы! Газетная критика тоже не была благоприятной, писали, что это – худшая работа режиссера. Мало внимания к научной работе героя, сплошные любовные переживания. Также упрекали в смещении акцента в пользу отрицательной героини, непонятно было, почему после долгих моральных метаний, герой выбрал персонаж, так неубедительно сыгранный Натальей Якушиной. Намекали, что природа отдохнула на ребенке из семьи актрисы и режиссера. Картину не выставили на конкурс и пустили в прокат второй категорией. Лишь Марьяне досталась похвала, её образ признали ярким и запоминающимся сразу в двух газетах. Марьяной заинтересовался молодой режиссер, позвонили с киностудии, с приглашением на кинопробы в конце сентября.
Генрих не хотел наспех смотреть фильм «Нелегкий выбор». Через три дня в свободное утро он устроился перед экраном с чайником и чашкой. Ему понравилось заваривать чай в заварочном чайнике. Как предупреждал Павел, качество фильма порой страдало, но Генрих просмотрел картину на одном дыхании. Промелькнул последний кадр со словом «Конец», а он не мог пошевелиться. Как такое возможно? Какая-то мистика! Не реально! Актриса Марьяна Ледовских, как значилось в титрах, оказалась его незнакомкой, с которой он провел ночь несколько дней назад, реальной осязаемой женщиной. Черты лица, движения, мимика, жесты, голос – один в один у этих двух женщин, разделенных временем в половину века.
На втором просмотре Генрих отключил эмоции и сосредоточился на качестве работы режиссера и актеров. Прав оказался Павел Шелехов: Наталья Якушина совершенно не справилась с ролью. А Марьяна! Она жила в кадре, а не играла. Зрители с ней вместе могли бы плакать и смеяться, такой убедительной она была. Генрих представил, что могла чувствовать Наталья после выхода картины. Была единственной любимой дочкой знаменитости, получала в жизни всё, что хотела, на блюдечке с голубой каемочкой: мужа, роли в кино, славу. Но появилась какая-то «выскочка» и отняла у Натальи всё! И самое простое – это всем назло броситься в окно, так как бороться и добиваться чего-то в жизни самой Наталья не умела. Но, как говорится: «Не судите…»
Как же Генрих ошибался! Понятно, почему Шелехов считал Марьяну прекрасной актрисой. Генрих бы и сам не отказался снимать её в своих картинах. Фильм следует показать Маше. Он вместе с ней посмотрит его ещё раз. Но он обидел Машу! Наговорил ей резких несправедливых слов. Извиниться немедленно! Номер по-прежнему заблокирован. Ничего не остается, как позвонить Валере. Который у них сейчас час?
Гад, Валерка, ругался нехорошими словами. Он отказывался дать Маше свой мобильник, не хотел сообщать, на работе ли она. Генрих испугался за Машу:
– Ты, случаем, не уволил её, как обещал?
– Я не увольняю ценных сотрудников из-за разных влюбленных кретинов.
– Ты ошибаешься, но хотя бы скажи, когда у неё выходной?
– Больше ни слова о Маше ты от меня не услышишь.
– Чем она тебе не угодила?
– Я знаю, как это может закончиться. Ты заберешь её к себе в Москву, чтобы всегда была под рукой, чтобы не мотаться в Новосибирск каждый раз, когда захочется её увидеть или поговорить с ней. А я останусь без хорошего работника.
– Ты подсказал мне хорошую идею: я лечу в Новосибирск.
Конец августа 72-го года был нежарким, но теплым. Отдыхающих с детьми было немного. Марьяна после завтрака отводила Таню в игровую детскую комнату, где было всего семь разновозрастных детей на одну воспитательницу, зато много игрушек, книжек и настольных игр. Был даже дефицитнейший «Хоккей». Тане так нравилось играть в компании детей, что её приходилось чуть не силой забирать оттуда. Марьяна тем временем занималась оздоровительной ходьбой. Дорожки длиной 2, 3 и 5 километров были проложены в живописных местах, вдоль Москва-реки, отчасти в лесу, отчасти в старинном парке. Марьяна гуляла и наслаждалась тишиной, солнцем, красивой природой. Перед обедом она водила Таню на качели-карусели, чтобы нагуляла аппетит, а после – укладывала спать. Тихий час в санатории соблюдался свято, в коридорах стояла тишина. Марьяна днем спать не умела, просто отдыхала с библиотечной книжкой «Сирано де Бержерак» в переводе Щепкиной-Куперник. В театре готовились поставить эту пьесу, роль Роксаны, конечно, уже занята. Но если хорошенько выучить слова, может опять потребуется замена. Таня тоже ложилась с книжкой «Три толстяка», но после пяти минут голова её падала на подушку, и она засыпала. После полдника они в солнечную погоду плавали в открытом бассейне, а в пасмурную Марьяна усаживала дочь за рисование. Таня уже год довольно успешно занималась в Изостудии Дома пионеров. Альбом и краски всегда были при ней.
На третий день Марьяне стало скучно, вернее – пусто. Она осознала причину этого: из её жизни исчез Генрих.
Генрих ворвался в её жизнь внезапно, как метеор. Их ничто раньше не связывало, они всего парой слов обменялись при знакомстве в Доме Кино. Она даже не поняла, что Генрих – муж Натальи Якушиной. Фамилии разные, кольца не носят оба. Это было в мае, а потом несколько раз она видела его на «Мосфильме». В первый раз Марьяна удивилась: «Кто это? Кого он будет играть?» Вся группа изощрялась в шутках по её поводу. Все знали, что Генрих – зять режиссера Якушина, это его жена Наталья играет главную роль. И поэтому его пускают на съемки. Если он в Москве, то часто забирает жену и тестя после работы и отвозит из киностудии домой. Машина у него шикарная, голубая «Волга».
Генрих скромно ожидал в сторонке, наблюдал за съемками, к Марьяне даже близко не подходил, но она часто ловила его напряженный взгляд. Ей стало казаться, что он приезжает посмотреть на неё, такое тайное свидание на глазах полсотни людей.
И вдруг она увидела его в Сочи возле автобуса. Он радостно её приветствовал, она вежливо ответила и поинтересовалась, какими судьбами. Он просто приехал отдохнуть на недельку в Сочи, где поселился в этой же гостинице, в номере с женой. И прекрасно, что с женой. Марьяну это вполне устроило. На съемках она старалась не обращать внимания на Генриха, хотя ей всё сильней казалось, что он следит именно за ней.
А однажды она вернулась на берег, потому что оставила наручные часы, обыкновенные, маленькие женские часики «Чайка» в позолоченном корпусе на таком же браслете.
