Сопротивляйся - Летова Мария
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наблюдаю за ней, сложив ладони домиком и постукивая пальцами по губам.
Двадцать шесть лет, заместитель управляющего одного очень уверенного банка. Непросто карьеристка, а карьеристка от бога. Обошлось не без моей помощи, но это было несложно.
– Приятного аппетита, – отзываюсь, не настроенный на еду.
Глядя на девушку, замечаю то, что замечал в каждой женщине, которую имел в последние три года – они не так смеются, не так двигаются, не так отсасывают. Ни хуя не делают так, как мне хотелось бы, и этот гребаный сглаз тянется за мной, как репей.
– Спасибо. Как день прошел?
– Трудно сказать, – отвечаю на вопрос.
Для среды было слишком спокойно, я привык к другому темпу работы.
За ее спиной семейная пара с двумя детьми занимает столик у окна. Женщина задерживает на мне взгляд, смущенно отворачивается.
Перевожу глаза на Алису.
Она брюнетка с раскосыми карими глазами и немного смуглой кожей. Все это выглядит красиво и экзотично, но это никогда не вставляло меня больше чем на один секс за вечер.
Меня вставляет совсем от другого, и это не выдолбить из башки даже перфоратором. Другая кожа, другой цвет волос, другие движения и другие мозги.
Да, я ебаный мазохист.
– Ну, хотя бы завершиться твой день может очень приятно, – намекает Алиса.
– Я сегодня пас.
– Ты меня пугаешь, – улыбается изумленно. – Я как бы кроме тебя больше ни с кем не сплю, и у меня уже месяц секса не было.
– Ты можешь спать с кем хочешь, – сообщаю ей. – Только предохраняйся.
– Ты хоть представляешь, как это звучит? – хмурится она. – Будто тебе все равно.
Мне в ней многое нравится, особенно ее несерьезность. По большей части она не забивает свою голову ничем лишним, и в этом нет нихрена плохого, но это как раз та черта ее характера, которая не позволяет мне претендовать на ее время безраздельно.
– Я не люблю загонять себя в рамки. Для того чтобы корчиться в рамках, у меня есть работа.
– Но ты же был женат, – выгибает она бровь. – Что на тебя нашло?
Втянув в себя воздух, смотрю в окно.
Вижу кусок проспекта и несущиеся по нему машины под густым снегом.
– Все сложно, – отвечаю самой банальной фразой из возможных.
На самом деле все было проще некуда, но, сколько ни пытал свой мозг, так и не смог понять, где был тот момент, когда все вдруг изменилось, и почему это произошло. Когда мой дом превратился в минное поле, на котором спокойно отдохнуть можно было только, если сдохнешь, а женщина, которую я любил, перестала меня слышать.
Абсолютно, твою мать.
Поднеся к губам кулак, я продолжаю смотреть в окно.
Я не понимал, что должен делать тогда, и сейчас нихера не понимаю, кроме одной вещи – я бы очень разозлился, если бы мой сын стал называть папой другого мужика.
Из соображений галантности дожидаюсь, пока Алиса закончит ужин.
Позволяю ей держать себя под руку, пока идем к ее машине.
Открыв для нее водительскую дверь, жду.
– Мы могли бы просто кино посмотреть, – не торопится она садиться.
– Я не смотрю кино, – поднимаю воротник своего пальто. – Я предпочитаю театр.
– Ты серьезно? – закатывает глаза. – Что это за причуды?
Я почти улыбаюсь.
– Каждому свое, – говорю, делая пару шагов назад.
– Почему мы ни разу не ходили в театр? – интересуется Алиса.
– Потому что у меня нет на него времени, – отвечаю ей.
– Точно, – фыркает. – Все время забываю, что твое время – деньги.
– Счастливо, – позволяю ей поцеловать свою щеку на прощание.
Моя машина припаркована почти рядом, поэтому не успеваю замерзнуть, пока иду до нее, не оглядываясь и запуская мотор. Я слишком редко сажусь за руль самостоятельно, чтобы помнить о том, что прогревать машину лучше заблаговременно, а не за тридцать секунд до того, как собираешься в нее сесть.
Рассматривая окна ресторана напротив, наблюдаю за людьми внутри.
Я всегда был наблюдательным. Сейчас я вижу, как в желтом свете окон люди перемещаются, но то, что я почти не вижу помещения в глубине здания – признак того, что с освещением у них лажа. На самом деле, я терпеть не могу этот ресторан. Помимо света, в нем еще и вентиляция дерьмовая, а я люблю свежий воздух больше креветок от шефа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})На часах почти девять вечера. Может, у меня омлет был хреново прожаренный, потому что башку заполняют образы, от которых скручивает живот.
Такая же зима, и я держу на руках своего сына. Ему три дня, и он пугающе маленький.
Я счастлив.
– Сука… – закрыв глаза, откидываю голову на подголовник.
Сжимая челюсти, я пытаюсь убить нахуй это давление в груди, но уже знаю, как лучше всего с ним бороться. Просто двинуть кулаком по стене или отправить туда пульт от телека.
Достав из кармана телефон, проваливаюсь в фотографии, на которых моя бывшая жена позирует в компании какой-то блондинки. Локация не указана, но я знаю, что это за место. Это ночной клуб, принадлежащий одному “уважаемому” человеку. У меня есть собственные соцсети, но я редко там появляюсь, ими занимаются пиарщики. Мой пиарщик – один очень старый знакомый, и он прислал мне эти фото почти в тот же момент, в который они были опубликованы.
Когда в салоне машины становится теплее, чем на куске льда, стучу телефоном по колену.
Разминаю шею, хрустя позвонками, и набираю своей бывшей жене сообщение, которое, уверен, вызовет возмущение, но ведь я нихрена не боюсь сложностей.
“В пятницу у меня финал чемпионата по мини-футболу. Администрация против нефтяников. Хочу, чтобы Мишаня посмотрел игру, ты могла бы с ним побыть?”, – пишу и тру подбородок в ожидании ответа.
“В пятницу у меня планы. Пусть с ним побудет твой водитель”, – получаю в ответ.
– Ни хера, – бормочу, набирая свой аргумент.
“Боря в отпуске. Мне больше некого попросить”.
Она молчит.
Положив руку на руль, толкаю рычаг автоматической коробки и выезжаю с парковки, рассчитывая получить ответ к тому времени, как доберусь до дома.
Глава 14
Оля
Наши дни
– У папы тоже машина. У него “мерседес”, – презентует Мишаня с заднего сиденья.
– А твой папа не дурак, – тянет Маша, загоняя свой «бмв» на парковку перед спортивным комплексом.
– Папа очень умный, – сообщает сын.
Как всегда, все, что касается его отца, он воспринимает очень серьезно и близко к сердцу. С учетом того, что год назад они виделись от силы раз в месяц, такое преображение вызывает во мне очень кислую мину.
– А чем ты увлекаешься? – спрашивает Маша.
– Я? – уточняет он.
– Да, ты, – смотрю на него, повернув назад голову.
– Человеком пауком, лего, еще умею стрелять из пистолета… – перечисляет, ковыряя пластиковую фигурку своего «спайдермена».
– Круто! – отзывается Машка, бросив на меня смеющийся взгляд.
– Еще рисую, пою, танцую. Я талантливый, – продолжает он.
– Ого, – цокает подруга. – А подруга у тебя есть?
– Только не это, – бормочу себе под нос.
Я решила, что взять подругу с собой будет отличной идеей, раз уж мне предстоит два битых часа провести на трибуне в качестве зрителя любительского футбольного матча.
Отстегивая ремень, я в сотый раз задаюсь вопросом, почему вообще на все это согласилась в ущерб своим собственным планам?!
Я нашла только один ответ, и он не особо меня радует.
Мой бывший муж слишком редко просит меня о чем-то. За последние три года он ни разу не просил меня о чем-то. Может потому что знал – делать этого не стоит.
Небо над зданием «арены» темно-синее и свинцовое. Выглядит очень многообещающе. Похоже, снега в этом году хватит на то, чтобы разорить коммунальные службы.
Мы переходим дорогу в группе со скопившимися у светофора людьми, и все это время Миша напевает свою «тук-тук, я человек – паук».
Мне пришлось перенести встречу с Камилем на завтра. Он вошел в мое положение, хотя я не уточняла, по какой причине отодвигаю нашу попытку «узнать друг друга поближе». Возможно, настолько близко, чтобы между нами не осталось одежды.