Лечебная собака - Олег Рубенок

— Так ты убил лося или болтаешь? — гневно сверкнула глазами супруга.

— А ну тебя к черту! — теперь уже злюсь я. — Звони ты этому… ну тому самому, к которому ты меня с коньяком посылала. Он подтвердит мои слова.

— И позвоню!

— И звони!

Она хватает трубку и торопливо набирает нужный номер.

«Этот» дома, и наконец до него доходит, о чем его спрашивают.

Естественно, он говорит: «Твой завалил зверя». Конечно, он так говорит, потому что жена, открыв рот, несколько секунд стоит как парализованная. Она не может сообразить, как это я, такой маленький и невзрачный, завалил лося. Но вот она вспоминает, что у меня есть ружье, и улавливает смысл сказанного. И тогда в ней во весь голос начинает говорить ее практичность.

— А почему же вы оставили его без мяса?

«Этот» ответил, что я отказался не только от мяса, но и от рогов. Бесспорно, он так ответил, потому что жена сразу же воскликнула:

— От каких еще рогов?

«Этот» наверняка пояснил, что лось был с рогами, а за хороший выстрел охотнику полагаются рога, и наверняка объяснил, почему я отказался от премии.

— Чего, чего у него много? — упавшим голосом переспросила супруга.

«Рогов у него много!» — бесспорно весело и с садистским удовольствием повторил «этот».

Жена потускнела и почти сразу же положила трубку.

Несколько секунд она стояла в глубокой задумчивости, а потом как грохнет кулаком по столу!

Кира словно ветром сдуло с дивана, а я захлебнулся чаем.

— В общем, так! — довольная произведенным эффектом, почти спокойно сказала она. — Ноги твоей больше в лесу не будет!

— Я и не рвусь в лес, но ведь ружье-то надо оправдывать.

— Ружье будешь оправдывать осенью, на озере, как я сказала!

Там кругом вода, людей нет, и не перед кем тебе будет позорить меня!

— Да о чем ты? — изумился я.

— О рогах, — сердито бросает она.

— О каких таких еще рогах?

— Ну, какие у тебя могут быть рога? — пренебрежительно фыркает она. — Только те, которые я тебе наставляю… якобы.

— Ну, что ты, милая! — пытаюсь я успокоить ее. — Как это такое могло придти тебе в голову?! Я ведь не эти рога имел в виду.

— А какие?

Я опять отвожу глаза от телевизора. Я скромно потупил взгляд и тихо, без пафоса сказал:

— Ну, те самые… на которых, помнишь, я до стенокардии иногда домой приходил.

Лицо супруги светлеет. Конечно, она это прекрасно помнит, и уж она тут совершенно ни при чем!

Когда мы все четверо, наши собаки и их хозяева, в очередной раз сошлись на поляне, Гелия первым делом спросила:

— Ну, как охота?

И улыбнулась. Ехидно так. Она все еще сомневалась в моих способностях. Ну да бог с ней. Главное, что не злопамятная. Улыбается. И у меня рот — до ушей.

— Охота что надо! — охотно отвечаю. — Лося вот прошлый раз завалил.

И грудь- вперед! А краешком глаз на пса своего смотрю.

Его хвост так и ходит ходуном. Бесспорно, и собаке скучно одной на поляне. Даже Эльде мы рады. А может, Раде?… А может, Даре? А черт их знает! Кобель есть кобель. Какая ему разница. Одним словом, сукин сын — и ничего другого тут не добавишь! Ну и она тоже хороша! Так и стелется перед ним. О, мир животных инстинктов!

— Вы его убили? — доходит до моего сознания вопрос Гелии.

Загляделся на собачью эротику, размечтался…

Я опять- грудь вперед, и не без хвастовства воскликнул:

— А то как же!

— Какой вы все-таки жестокий.

— Опять двадцать пять! — я насмешливо качаю головой. — Не более жестокий, чем все остальные.

Она не спорит. Значит, соглашается. И смирившись с убийством лесного гиганта, спрашивает:

— А как же вы тащили его из леса?

— До чего ж вы темная! — развлекаюсь я. — У вас нет никакого представления о современной охоте на лосей.

Она не обижается. Она делает такую забавную мордочку и так жеманно пожимает плечиками, словно говорит: ну, где уж мне до вас.

А я думаю, что ей и до моей супруги далеко. Плечики у нее совсем худенькие, как у девочки. И, может быть, еще рано требовать от нее, чтобы она разбиралась во всем на уровне повидавшей жизнь и умудренной житейским опытом взрослой женщины.

— Лосиная охота… — начинаю разъяснять я, — это такая охота,…

В общем, это такая охота, которая не любит дураков. На лосиной охоте нельзя терять голову и нужен верный глаз и твердая рука.

— А я думала, на охоту только пьянствовать ездят, — тихо замечает она.

— Откуда у вас такие мысли?

— Муж у меня был охотником.

Информация интересная и неожиданная. Я удавлен.

— А вы уже замужем успели побывать?

— А то как же? — почему-то надменно смотрит она на меня и, сощурив рыжие глаза, добавляет. — Только недолго.

— Год, два? — пытаюсь уточнить я.

— Еще чего не хватало! Всего месяц.

Любопытство подсказывает очередной вопрос:

— Еще раз счастье не пытали?

Она брезгливо морщится. Реакция ее на очередное замужество куда уж как ясна, но она еще поясняет:

— Одним разом сыта по горло. Не дай бог, опять попадется охотник до чужих баб.

Теперь мне понятно, почему у нее собака. Без мужа хорошо, да одной плохо.

Больше на зверя я не ходил. По требованию жены, всю оставшуюся жизнь решил посвятить птичкам. Да и Кир — пес легавый, запрограммирован на птичек, надо было только натаскать его, говоря по-простому, научить охотиться.

Никто не любит учиться. По себе это знаю. И как приходится маяться с нерадивыми учениками, тоже представляю. С моим слабым здоровьем и расшатанной нервной системой за такое дело просто нельзя браться. Нужен был солидный отдых перед этим делом.

Когда я поделился своими мыслями с женой, она тут же принялась ворчать:

— Вечно, как весна приходит, тебе надо куда-нибудь смотаться!

— Не куда-нибудь, — спокойно растолковываю я ей, а на юг. — Конкретное место. На юг всех и всегда тянет. И с билетами туда — вечная проблема.

Она пытается оттянуть это мероприятие.

— Поедешь осенью! — решительно говорит. — Осенью там все фрукты. Они как ничто благотворно действуют на твое здоровье!

— Фруктов осенью и у нас — завались! Они такие же, как и на юге, а может быть, даже и дешевле. И потом, кто меня на осеннюю охоту настраивает? Разве не ты требуешь, чтобы я оправдывал ружье, и таскал тебе уточек по осени?!

Но жена осталась глуха к моим доводам.

А солнце апрельское с каждым днем поднималось выше. В Сочи на футбольных полях уже травка зеленела. По телевизору сам видел.

Загрустил я… Жена заметила мою грусть и махнула на меня рукой.

Я сразу воспрянул духом. Но радость свою затаил. И деньги брал из ее рук, не глядя ей в глаза, чтобы она случайно в моих глазах какую-нибудь смешинку не заметила. Хотя веселиться особенно было нечему. С деньгами она расстается очень тяжело. Старался только ради перестраховки. И она тоже, наверное, только ради перестраховки дала мне тощую пачку мелких купюр. Побоялась, что деньги будут оттопыривать карман. По ее мнению, оттопыренный карман привлекает не только карманников. С таким карманом, опять-таки по ее мнению, я запросто мог стать разносчиком иммунодефицита. А к дефициту у нее с детства было болезненное отношение.

В общем, я и не смеялся, но и спорить не стал. Времени на дискуссии не оставалось. Я погладил Кирюшу и сказал ему:

— Слушайся хозяйку. До моего возвращения постарайся не очень проявлять свой интеллект, чтобы понапрасну вам тут не скандалить. А как только встанет трава, я вернусь и начну учить тебя охотиться.

— А когда трава встанет? — живо поинтересовалась супруга.

— Э… Э… — замялся я. — Точно не скажу. Все будет зависеть от погоды!

В приморском городе меня поселили в одной комнате с двумя мужиками. Комната оказалась тесной и душной. Мужики подошли к окну и распахнули его.

За окном был вечер. И еще было море. И между морем и окном стояла цистерна с вином.

— Не то, что у нас, — задумчиво сказал один из квартирантов, — Совсем другой коленкор!

— Да, — охотно согласился с ним второй. — Пьянящий воздух свободы!

Они посмотрели друг на друга и одновременно воскликнули:

— Благодать! Не пора ли нам поддать? — и грубо уставились на меня.

— Я пас, — запротестовал я. — У меня стенокардия!

Они выпили вдвоем, и вдвоем тут же исчезли.

Через пару дней один из них появился. Вид у него был жалкий и из глаз капали слезы. Он сел на свою койку и уронил голову на грудь.

— Как это гадко! — в отчаянии прошептал он. — У меня такая жена!

Чистенькая, светленькая, ну прямо — ангелочек!

Я поспешил утешить его:

— Стоит ли из-за этого переживать! У меня, скажу я вам по секрету, тоже есть жена — и не совсем ангел. Но я же ведь так не отчаиваюсь! Мужайтесь!

— Мне не на что мужаться, — простонал он. — Эта чувырла размалеванная оставила меня совсем без денег.