Страстное влечение - Леона Бэррон

Джеф улыбнулся Брайану, и Глория вздрогнула, видя, как обрадовался сын. Ничего странного, подумала она, чувствуя себя виноватой; ведь, кроме пары учителей в школе, ребенок практически не контактировал с мужчинами.

– Куда пойдем, Брайан?

Глаза мальчишки осветились радостью.

– Может, в Торп-парк?

– Прекрасная мысль!

Брайан рванулся к руке высокого мужчины, и Глории ничего не оставалось, как безропотно последовать за ними на улицу, где ждала огненно-красная машина. Не без удовольствия женщина наблюдала, как отец и сын шли рядом, одинаково широко шагая, с повернутыми друг к другу головами.

Гигантский парк за пределами Лондона пользовался огромной популярностью, и Брайан любил гулять там. Но сегодня, Глория видела это, в присутствии Джефа мальчик испытывал особенное удовольствие, – заставляя ее разрываться между чувством ревности и желанием разделить его счастье. Зато Джеф наслаждался обществом ребенка. Сначала сопровождал Брайана верхом на лошади, потом они отправились на аттракционы. И она не могла не быть рядом!

Глория тайно наблюдала за Джефом, признавая, что мощное влечение, которое испытывала к нему, пока остается. За мужчиной также наблюдали и другие женщины в парке, бесстыдно восхищаясь крепкой фигурой и выразительным лицом. Даже официантка в баре строила ему глазки.

Мужчина, который изменил ее жизнь, теперь скакал на лошади вместе с ее сыном. Но именно из-за сына их судьбы тесно связались. Правда, ей нравилось, как он обращался с Брайаном. По-видимому, Джеф вообще умеет ладить с детьми, подумала Глория. И мальчику понравился этот высокий американец, вежливый и дружелюбный. Но все равно она вздрагивала каждый раз, когда вспоминала о предстоящей вечером встрече, мысль о которой время от времени отражалась в его глазах. Сейчас Маллоун играл роль добряка ради Брайана, но что будет, когда спектакль окончится и они останутся наедине?

Джеф и Брайан изрядно утомились и проголодались, катаясь на лошадях, и, как только представился случай, набросились на бутерброды. Чуть позже съели по большому гамбургеру, запив клубничным коктейлем. Глория молча сопровождала их, но не притронулась к еде, занятая своими мыслями.

К большому разочарованию Брайана, день подходил к концу. И хотя даже Глория могла заметить его усталость, мальчик все не успокаивался.

– Куда едем сейчас? – нетерпеливо спросил он, когда все трое залезли в машину.

– Домой, – сказал Джеф, и его глаза встретились с глазами Глории.

– Не хочу! – капризно возразил Брайан.

– Что такое? – спросил Джеф добродушно. – Еще будет много других дней.

Мальчишка нахмурился.

– Я, наверное, больше не смогу увидеться с вами.

– Ты обязательно увидишь меня опять. Обещаю. – Серьезный взгляд Джефа сосредоточился на ребенке. – Понимаешь, Брайан, теперь, когда я нашел тебя и твою маму, я хочу видеть вас так часто, как только возможно.

5

– Это прозвучало как угроза, – сказала Глория, стараясь сдержать дрожь в голосе, когда Джеф заводил машину.

Они уже попрощались с Брайаном, и Глория успела принять душ и переодеться.

– Как угроза? – Он повернулся к ней, и при тусклом свете она увидела мрачное лицо. – То, что мы еще увидимся много раз?

Слава Богу, что темно и он не видит, как лицо спутницы залилось краской. Джеф завел двигатель.

– Нет, Глория, это не угроза. Никогда не угрожал женщине и сейчас не собираюсь. Это обещание.

– Обещание?

– Да. Теперь, когда я нашел своего сына, мне нелегко с ним расстаться.

Глория обреченно вздохнула, предчувствия сбывались. Какая же она дура! Когда Джеф сказал Брайану, что не хочет терять их, она от волнения неправильно поняла значение этих слов. Он, конечно же, не хочет терять Брайана, но как сказать об этом мальчику? Вот Джеф и упомянул о ней. И, как бы ни отрицал теперь, это самая настоящая угроза. Угроза спокойному и счастливому будущему.

Она откинулась на сиденье и смущенно сжала руки. Сегодня вечером, намеренно надев короткое черное шелковое платье с крохотными жемчужными пуговицами, тянущимися от шеи до пояса, Глория перестала быть самой собой. Ожерелье из агата блестело на шее, а серьги – в ушах; тени, тушь и румяна изменили лицо до неузнаваемости. В дополнение к макияжу она воспользовалась мягкой красной помадой, еще более подчеркнув полноту губ.

Глория смущенно посмотрела на свой облик еще в зеркале спальни. От испуганной и растерянной женщины не осталось и следа. Сегодня вечером она – элегантная и уверенная в себе дама; – все же в душе страшилась исхода этого ужина.

Джеф повез ее в респектабельный ресторан рядом с Холборн, о котором она читала немало восторженных отзывов. Но Глория чувствовала, что все это напрасно – можно поесть и в кафе.

Заказ вина означал, что разговор будет непростой, и когда официант оставил их сидящими в безмолвии, с двумя бокалами шабли и маленькой тарелкой с маслинами, Глория заставила себя первой прервать молчание:

– Не думаешь ли ты, что глупо с нашей стороны сидеть в замечательном ресторане и говорить о погоде?

– Вместо того чтобы говорить о благополучии моего сына…

– Нашего сына, – поправила она. – И никогда не забывай этого.

Его глаза сузились.

– Я не требую уступок.

Эти слова не успокоили ее: так мог сказать только адвокат, и мысль об уступке или о том, что ему что-то нужно от сына, наполняла огнем борьбы. Глория почувствовала новый наплыв сил.

– Позволь рассказать тебе все, Джеф, – произнесла она вежливым, но твердым как сталь голосом. – Брайан – мой сын, и я люблю его. Более того, я всегда заботилась о нем. И не пойду на то, чтобы кто-то вмешивался в его жизнь, когда заблагорассудится.

Глория наклонилась вперед, не боясь встретить зелено-голубой пристальный взгляд.

– Мне известно, что ты адвокат, и притом хороший. Я читала твои бумаги. Знаю также, что ты богат, намного богаче, чем я когда-нибудь буду. И мне достаточно хорошо известно, что деньги – это сила. Но ты не сможешь забрать у меня Брайана. Я буду бороться с тобой на любом суде в мире, чтобы доказать это. А если все провалится, увезу сына так далеко, что ты никогда, никогда не сможешь увидеть никого из нас.

Глории с трудом удалось завершить эту маленькую, но страстную речь. Перехватило дыхание, и она замолчала, вызывающе глядя на визави. Но Джеф с холодным спокойствием наблюдал, как будто они уже стояли друг напротив друга в суде. И было ясно, что он серьезно о чем-то думает и с его натренированным умом адвоката никогда не впадает в истерику.

А вот она не умеет держать себя под контролем.

– Почему ты думаешь, что я собираюсь отнять сына? – спросил Джеф тоном, заставившим ее быстро поднять глаза.