Страстное влечение - Леона Бэррон

Джеф наклонился и опять поцеловал ее, и Глория застонала. Но это был не стон протеста. Это был стон вожделения. Забыв о взглядах прохожих, они возбужденно льнули друг к другу. Глория была охвачена всепоглощающей страстью и не сразу ощутила, что он выпустил ее из объятий. Ленивая улыбка по-прежнему играла у него на губах.

– Некоторые вещи никогда не меняются, не так ли? – сказал он и наклонился к ее уху, чтобы прошептать: – Пойдем туда, где тихо, туда, где нас никто не побеспокоит и где мы сможем поговорить.

В его голосе прозвучали нотки нетерпения.

Удивительный мир мечтаний рушился. Глория поняла суть предложения. Поговорить? Это, вероятно, новое название всего того, о чем он, очевидно, сейчас думает. Какая она, должно быть, дура, что все еще не может справиться с влечением к этому человеку после стольких лет.

И Джеф тоже чувствует влечение к ней, мстительно думала она, когда пристально смотрела на него.

Не предлагает ли он ту же игру, что и тогда? Не больше и не меньше. Но, по крайней мере, он не так лицемерен в этот раз. Страстное желание звучало в его словах, которые она раньше ошибочно принимала за слова любви…

– Глория, – нежно произнес он и снова прижал ее к себе, но она оттолкнула его с силой, о которой и сама не подозревала.

– Мне очень жаль, Джеф, но мой ответ – нет. Я не завожу больше связей с незнакомыми мужчинами – холодно сказала она.

Странный свет вспыхнул в глубине его зелено-голубых глаз.

– Что же, по-твоему, я хочу? – спросил он удивленно.

– Что же я могу подумать? – с вызовом бросила Глория. – Все, что было в прошлый раз, не так ли?

Она была поражена странным видом, который моментально превратил его красивое лицо в холодную маску.

– Так вот что ты думаешь? – прохрипел он. – Поэтому ты избегаешь меня?

Ей хотелось высказать правду, но если начать объяснения, то рана, которая, казалось, уже зажила, снова откроется.

– Попросту говоря, я поняла, что совершила ошибку, но не могу рассказать тебе, в чем тут дело.

Глория увидела, как сердито заходили желваки на его лице.

– Я же говорил, давай забудем о прошлом.

Боясь, что он увидит слезы, застилающие ее глаза, женщина опустилась на корточки, подобрала портфель, поднялась и слилась с толпой выходящих из кинотеатра людей.

4

Следующие два дня были для Глории сплошным кошмаром. Она старалась выглядеть как обычно, надеясь, что никто не заметит ее нервного напряжения, но это стоило больших усилий. Ужасная сцена, когда Джеф поцеловал ее так нежно на виду у любопытных прохожих, в нескольких шагах от офиса все еще не выходила из головы.

Поневоле почувствуешь себя смущенной и униженной. Почему все так произошло? Почему ее непреодолимо тянет к этому человеку? И почему он послушался ее и решил оставить одну? Ни на один из этих вопросов не находилось ответа: она чувствовала лишь страх и вину. Вину за то, что скрывала от Джефа его, возможно, единственного сына, и страх перед силой этого человека.

Глория ни один раз за эти дни вспоминала о знаменитом деле, которое он выиграл недавно, один против всех. Джеф так же безжалостен, как и хитер. Трудно представить, что могло бы быть, если бы она рассказала о Брайане.

Одно бесспорно: если он войдет в жизнь сына, то войдет и в ее жизнь. А это было бы слишком мучительно. Эгоистка, дразнил внутренний голос, трусиха. Глория никак не могла перестать думать о худшем – Джеф воспользуется своим богатством, силой и умением и отберет у нее Брайана…

К субботе опасения окончательно переросли в уверенность, что он оставит ее одну.

Глория встала рано, надела выцветшие джинсы и старую рубашку из шотландки бирюзового цвета, которая отлично подходила к карим глазам. Всегда поддерживая строгий и аккуратный вид на работе, дома она позволяла себе немного расслабиться, одеваясь в нарочито небрежной манере. Эта привычка радовала Брайана, потому что он мог быть уверен: его грязные или измазанные в шоколаде пальцы, случайно пачкавшие мамину одежду, теперь не рассердят ее.

Где-то около девяти она вышла с Брайаном в парк, где еженедельно сын играл в футбол. Глория стояла на боковой линии игрового поля с другими мамами и папами, аплодируя команде сына и крича от радости, когда Брайан удачно вел игру.

По дороге домой, следуя маленькой традиции, они остановились, чтобы купить ей газету, а ему шоколадные булочки.

Вернувшись домой, мать и сын уютно устроились в солнечной кухне с широкими окнами, выходящими в заполненный цветами сад, чтобы приняться за купленные сладости, как вдруг раздался резкий звонок.

Глория поднялась, чтобы открыть дверь, надеясь, что это один из продавцов, который часто посещал их.

Она открыла дверь и увидела Джефа., В старой одежде, с ненакрашенным, но разрумянившимся лицом, женщина почувствовала себя весьма неловко.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала она растерянно.

Гость ответил только после того, как обвел взглядом элегантные белые перила и дубовые панели изысканного дома.

– У вас здесь изумительно, – спокойно произнес он, растягивая слова. – Думаю, этот дом тебе дорого стоил.

Глория гордо промолчала, прекрасно понимая, что он имеет в виду.

– Что ты здесь делаешь? – спокойно повторила она.

Джеф облокотился на перила.

– Так, так, Глория, – протянул он. – Теперь я вижу, что ты и в самом деле вышла замуж за очень богатого человека, Джона Коннела, не так ли?

– Откуда тебе известно? – спросила она раздраженно.

Джеф взглянул на нее с таинственным видом.

– Есть разные пути получить информацию. – Он холодно улыбнулся. – Ладно, не буду тебя мучить. Я поспрашивал вокруг и собрал кое-какие сведения, вот и все. Сведения, кстати, очень интересные. Теперь я знаю, что ты предпочла мне человека в сто раз богаче. Хотя не думаю, что он мог бы соревноваться со мной, ну, допустим, в физическом плане. Жаль только, что он был немного староват для тебя, не так ли, милая?

– Не смей плохо говорить об умершем, – сквозь зубы процедила она.

– Я бы сказал это, даже если бы он был жив, – заявил Джек. – Потому что это правда. Пожилой человек и красивая молодая девушка. Есть только единственный икс в этом уравнении, не так ли? Деньги, и много денег.

– Джон не был слишком старым! – возразила она, уязвленная. – Ему было только тридцать восемь лет.

– А тебе сколько – восемнадцать? – с издевкой спросил он.

Немедленно прекрати этот разговор, приказала она себе, опасаясь, что не сможет больше выдержать столь оскорбительный тон.

– Не имеет значения, сколько, – с трудом сдерживая себя, произнесла она. И затем холодно спросила: – Так зачем ты здесь?