Ночная Фурия: первый акт - Аврора Белль

— Ты хочешь, чтобы я почитала тебе, Томас?

Он не отвечает, а просто слегка подталкивает локтем книгу ко мне.

— Я почитаю тебе, Томас.

Я откашливаюсь.

— Я буду читать тебе в любое время, когда захочешь.

Я улыбаюсь сама себе, когда беру книгу и переворачиваю страницу.

— Все, что тебе нужно — только попросить.

* * *

— Так в чем там проблема с этим ребенком?

После того, как я прочитала еще две книги по астрологии, Томас выполз из своего домика и ушел из библиотеки, оставляя меня задаваться вопросом, впустил ли он меня в свой мир, или я просто так надеялась на это, что нафантазировала себе.

Я даже не потрудилась скрыть свой угрюмый вид:

— Он не ребенок, ему примерно столько же лет, как и мне, Марко. И нет никакой проблемы. Абсолютно.

Марко берет кусочек пиццы со стола в кафе и усмехается:

— Не притворяйся, что не замечаешь что-то…

— Если ты скажешь что-то плохое о нем, я ударю тебя вилкой.

Он хохочет:

— Я собирался сказать, что-то, что делает его другим.

Наклоняясь вперед, я беру кусочек и откусываю:

— Он такой, но там есть что-то большее в нем.

Я медленно пережевываю, и он спрашивает:

— Он глуповатый?

Надкусив пиццу, я смотрю на наш столик:

— Глуповатый? О, боже, нет.

Я встречаюсь с его взглядом, наклоняюсь вперед и говорю:

— Он особенный, Марко. Очень умный. Он может за 20 минут прочитать всю книгу, и сегодня, когда я неправильно процитировала ему факт, он начал раскачиваться и ткнул пальцем на страницу, и когда я прочитала это вновь, на этот раз правильно…

Я усмехаюсь и шепчу с почтением:

— Он перестал раскачиваться.

Марко задирает нос, размышляя, и улыбается.

— Черт побери.

Моя усмешка колеблется на мгновение:

— Ты не можешь рассказать Бобу о нем.

— Почему?

Беру второй кусочек пиццы и, избегая его взгляда, бормочу:

— Он, возможно, сказал мне, чтобы я избегала Томаса… или как-то так.

Он начинает смеяться:

— Или как-то так, ага.

Я начинаю краснеть, а он продолжает:

— Не беспокойся, котенок. Я сохраню твой секрет. Смотри, как это работает. Твой секрет теперь наш секрет, — он подмигивает мне. — Теперь у меня есть средство защиты от тебя, если оно мне вдруг понадобится.

Мои плечи напрягаются:

— Ну, это не очень-то справедливо. Ты должен рассказать мне что-то, что я смогу использовать против тебя. И мы квиты.

Ухмылка Марко расширяется.

— Это работает не так, сладенькая. Секреты нужно раскрывать добровольно или откапывать.

Я отвечаю на его вызов:

— Я добуду твой секрет, Марко. Запомни мои слова.

Игривая усмешка соскальзывает с его лица. Он смотрит на меня серьезными глазами и шепчет:

— Бог в помощь тебе, если ты сделаешь это, Кэт.

Глава 11

Как только байк въезжает в ворота, я замечаю его. Моя грудь сжимается. Его тело напряжено, будто он готов атаковать, и он наблюдает, как мы приближаемся. Это не Боб. Это — отец Роберт. Боб легкий на подъем и веселый. Отец Роберт забавный и серьезный. И похоже, что я глубоко в дерьме.

Когда байк останавливается в нескольких футах от него, он подходит ближе, демонстрируя угрозу:

— Где, мать вашу, ты была?

Марко тут же отвечает:

— Мы выезжали в город.

Он смотрит на Марко:

— Не тебя спрашиваю, идиот, хотя, через минутку дойду и до тебя.

Снимаю шлем и поправляю покрывало. Сердце бешено колотится, и я кратко отвечаю:

— Я ездила в библиотеку.

— И ты не подумала кому-нибудь сказать об этом?

Как только я говорю это, я знаю, что сделала ошибку.

— Марко знал.

Отец Роберт хмурит брови и медленно повторяет:

— Марко знал?

Я смотрю куда угодно, только не на него.

— Я подумала, что мы ненадолго, и знала, что у Марко есть телефон. Мне очень жаль, если побеспокоила вас, отец.

Отец Роберт глубоко вздыхает, и затем появляется Боб:

— У Марко есть телефон, и я звонил на этот номер.

Он кривит губы.

— Но он не отвечал.

На лице Марко появляется удивленное выражение, и он похлопывает по своим карманам. Он съеживается, когда понимает, что телефона нет.

— Дерьмо, мужик. Я, должно быть, забыл его в комнате. Я всегда беру его с собой. Извини, Боб. Такого больше не произойдет.

Боб делает шаг вперед, пока он и Марко не оказываются практически нос к носу.

— Чертовски правильно, такого больше не произойдет. Ты будешь держаться подальше от Кэт. Ты понял меня, мальчик?

Я наблюдаю, как Марко стиснул челюсти, и его глаза становятся ледяными. Боб тихо говорит:

— Я знаю, что ты делаешь. Прекрати. Тебе не выгодно совать свой нос в дела других людей.

Никогда в жизни я не слышала, чтобы Боб с кем-то так разговаривал. Я в шоке.

Когда Боб возвращается в церковь, я стою там, в нескольких футах от Марко, где наблюдаю, как его челюсть напрягается все сильнее и сильнее. Бездумно, я кладу свою руку на его.

Он резко отстраняется, так агрессивно, что я быстро принимаю защитную позицию.

Макро говорит сквозь стиснутые зубы:

— Он прав. Ты должна держаться подальше от меня.

Молчание, затем:

— Я не хотел бы сделать тебе больно, Кэт.

Я начинаю:

— Марко…

Его глаза серьезные, он перебивает меня:

— Я не шучу, Кэт. Если ты понимаешь, что для тебя лучше, будешь держаться от меня подальше.

Я смотрю, как он садится обратно на байк, заводит его и выезжает на дорогу, ведущую в город. Мой мозг пытается переварить все, что только что произошло. Остается только одна мысль.

Моя когда-то простая жизнь стала любой, только не такой.

Моя когда-то простая жизнь изменилась.

* * *

Сегодня вечером особый праздник.

Я кружусь по кухне вокруг других женщин в танце, который мы поставили и усовершенствовали за все эти годы. Вместе мы работаем хорошо. Сегодня день рождение Кларка, так что мы пируем, как короли.

Френки и я готовим еду на ужин, пока Ари создает для всех нас шоколадное суфле. Суфле — привередливая штука, чтобы запекать его, и это еще сложнее, когда делаешь одно большое суфле для всех, но Ари делает это так изящно и точно; удивительно, что она слышит хоть что-то, происходящее вокруг нее.

Когда Ари печет, остальной мир перестает существовать. Она запирается в безопасном пузыре. Это ее счастливое местечко.

Френки чистит морковь и картофель, чтобы пожарить. Я посыпаю приправой ягненка, чтобы присоединить к морковке и картошке. Потом Френки замешивает тесто для домашней пасты. Я делаю соус