Книга нераскрытых дел - Симона Сент-Джеймс

Я открыла рот, собираясь возразить: моя фобия вовсе не дурацкая. Но сдержалась, почувствовав ловушку. Она пытается отвлечь меня? Если да, то от чего?

Я кашлянула.

– Наверное, трудно бросить дом, где жили родители.

Бет почти развеселилась, услышав эти слова, но я не понимала причины.

– Ваши родители умерли? – спросила она.

Я покачала головой:

– Нет, они во Флориде.

Уголки ее губ дрогнули в подобии улыбки.

– Стоит ли мне шутить насчет того, что это одно и то же?

– Думаю, нет.

– Тогда я воздержусь.

Она была очаровательна. По-настоящему. Судя по тому, что я читала, социопаты нередко бывают очаровательными. Нельзя забывать об этом.

– Что вы чувствовали тогда? – спросила я. – После смерти родителей и до убийств?

– Я словно онемела, – ответила Бет. – Мне было девятнадцать, когда погиб отец, и двадцать один, когда погибла мать. В 1977 году люди не ходили к психотерапевту, чтобы справиться с горем. Я была совершеннолетней и унаследовала кучу денег. Люди думали, что со мной все будет в порядке. Никто обо мне не заботился, а я о себе заботиться не умела. У меня были знакомые моего возраста, но я знала, что родителям они бы не понравились. Они начали приходить ко мне, а может, я сама их приглашала – не помню. Они заявлялись сюда, и мы пили. Или я шла на вечеринку, и мы пили. Никто меня не останавливал, а самой остановиться мне не приходило в голову. Я знала, что не хочу быть трезвой.

– Газеты писали, что вы развлекались, не испытывая вины.

– Еще бы! Я уже говорила вам, что у меня были сиськи и задница, и поэтому меня не считали человеком. Девушка, потерявшая родителей, не имеет права опуститься только потому, что не может справиться с горем. Проще написать, что она шлюха. Это увеличивает тиражи. И копы туда же – все они считали, что раз я пью и развлекаюсь, значит, я порочная. Будь я мужчиной, они бы мне посочувствовали. И даже составили компанию.

– И детектив Блэк? – спросила я.

Детектив Джошуа Блэк был одним из двух следователей, занимавшихся делом Леди Киллер, и в полиции он прослужил еще тридцать лет. Я видела десятки его фотографий того времени: молодой, темноволосый, костюмы с широкими лацканами, широкие полосатые галстуки и серьезное выражение лица, когда он смотрел в камеру. Признаться, он выглядел довольно сексуально. Я знала, что Блэк по-прежнему живет в Клэр-Лейке, хотя уже вышел в отставку. Его напарник в расследовании дела Леди Киллер, детектив Мелвин Вашингтон, умер в 1980-м. Мне не повезло – я ни разу не говорила с детективом Блэком и мне не удалось достать копии дела Леди Киллер. По сообщению полиции Клэр-Лейка, дело не закрыто, а значит, его материалы не подлежат разглашению.

– Блэк был копом, – сказала Бет. – И остается им, хотя делает вид, что вышел на пенсию. Он всегда был слишком любопытен, себе во вред.

– Мне кажется, копам положено быть любопытными. – Я думала о Майкле.

– Когда их любопытство направлено на тебя – это совсем другое, – возразила Бет. – Например, когда вы сидите в холодном полицейском участке, а куча мужиков расспрашивают вас о сексе. Кстати, мне не о чем было рассказывать, потому что никакого секса у меня не было. Я знаю, существует мнение, что в семидесятые все только и делали, что трахались, но я должна была соблюдать осторожность. Я боялась, что закончу как мать.

– Что это значит? – Я почти ничего не знала о матери Бет. – Почему вы боялись закончить как ваша мать?

Бет подняла бокал и осушила его. Может, я придумываю, но мне показалось, что она тянет время – возможно, пожалев о своих словах.

– Мать не хотела выходить замуж, – наконец сказала она. – Но это было в пятидесятых, а ее родители были богаты. Они рассчитывали на достойную партию для нее. Она познакомилась с моим отцом, и все. Больше похоже на коммерческую сделку. Год спустя родилась я. Она оказалась в ловушке.

Я вглядывалась в лицо Бет. В нем проступила тщательно скрываемая боль. Непритворная, показалось мне. И еще показалось, что больше ей не хочется об этом говорить.

– Где у вас туалет? – спросила я, решив, что нам обеим необходим перерыв.

– По коридору, потом направо. – Бет подняла голову, и ее взгляд переместился куда-то мне за спину. Глаза ее на секунду стали совсем пустыми.

Интересно, о чем она думает, гадала я.

Потом она снова посмотрела на меня и взяла бокал.

– Пожалуйста, сделайте мне коктейль на кухне. Грейпфрутовый сок, содовая и лед.

Ее тон – я богата, и люди выполняют мои просьбы – должен был вызвать у меня раздражение. Но мне даже в голову не пришло возразить ей. Я взяла у нее бокал и встала.

Взгляд Бет снова переместился мне за спину, и у меня возникло странное ощущение, что там кто-то есть. Я повернулась – никого. Только массивная мебель, холодный свет из окон и старый постер на стене рядом с дверью в коридор. Я вышла из гостиной.

В ванной оказался пол из бежевой плитки, массивная раковина и краны, инкрустированные бирюзой. Все безупречно чистое, ни пятнышка. Я посмотрела на себя в зеркало, тоже обрамленное бирюзой. Выглядела я как обычно. Меня тянуло заглянуть в шкафчик с лекарствами позади зеркала, но я не стала этого делать. Вытерла руки, вышла из ванной и направилась в кухню.

Кухня тоже осталась с семидесятых и, подобно ванной, была безупречно чиста. Голубые шкафчики, темно-коричневые рабочие поверхности. На полу – ламинат кремового цвета. Окна над раковиной, в боковой стене дома, выходили на заросли деревьев. Отсюда не было видно ни бескрайних просторов, ни океана, ни дороги. Только густые деревья, словно ты посреди лесной чащи. Я поставила бокал на стол и вдруг сообразила, что именно здесь убили отца Бет: прислуга нашла его тело, когда пришла убирать.

Сзади послышался звук, и по спине у меня пробежал холодок.

Скрип, потом звук льющейся воды. Кто-то открыл кран.

Может, это Бет в ванной, подумала я, хотя не слышала, чтобы она вставала и шла за мной. Я вернулась к двери и выглянула в коридор.

Дверь ванной была открыта, и оттуда доносился шум льющейся воды. Я вышла в коридор и посмотрела. Вода действительно текла в раковину из обоих открытых кранов. Но там никого не было.

– Бет? – окликнула я.

– Вы сделали мне напиток? – Голос Бет доносился из гостиной.

Я не открывала кранов, она тоже.

Собравшись с духом, я