Протяни мне руку, Рэй - Неизв.

И Рэй отвела глаза в сторону.

Оксана незаметно вздохнула. На мгновение в ее глазах засквозил далекий отблеск боли, которую она хотя бы на время попыталась схоронить в самом дальнем уголке своей души, но Рэй смотрела куда-то в сторону, потому и не заметила этого. Она качала головой, словно первый раз была в чем-то не уверена.

— Я всего лишь на каких-то жалких пару часов отправилась домой… — шептала Рэй. — Потом сразу же сюда… И, выходит, я просто помешала тебе?

— Да, — не своим голосом произнесла Оксана. — Уходи.

Услышав последнее, Рэй, будто не веря, посмотрела на Оксану. У девушки был такой вид, словно она была щенком, которого только что выбросили на улицу. И бонусом ко всему этому послужил бесконечный дождь, усиливающийся с каждой секундой.

Когда Оксана заглянула в черные несчастные глаза, у нее защемило сердце. Так лучше, думала она, так будет лучше. Рэй вернется домой, к своей семье, к своим друзьям, к своему… Оксане не хотелось думать об этом. Конечно, они с Рэй не говорили о том, кто у нее есть, но та фраза, брошенная девушкой на пляже, говорила сама за себя.

Оставался последний шаг, самый трудный. Скривив губы в презрительную кривую линию, Оксана сощурила глаза и встала на ноги. Вдохнув полной грудью, она на мгновение застыла, а затем прокричала, стараясь пересилить шум дождя и раскатистый гром:

— Уходи! Видеть тебя рядом с собой больше не желаю!

Рэй дернулась как от пощечины. Не отрывая взгляда от Оксаны, она сделала пару шагов назад, пока не оказалась у самого края крыши. Еще с секунду она задерживала взгляд на лице девушки, словно бы по нему — уже не по сердцу — старалась что-то прочесть. Само лицо Рэй было непроницаемо. Или же это за стеной дождя так искажается действительность и многое воспринимается не таким, какое есть на самом деле?

Повернувшись, Рэй молча ступила вниз. У Оксаны екнуло сердце, и она подбежала к краю крыши. Посмотрев вниз, она не увидела там Рэй. На мгновение девушка почувствовала облегчение, но затем на обессиленных ногах сделала несколько шагов назад. Опустившись на прежнее место, она просто смотрела перед собой, не желая что-либо делать.

В груди бешено колотилось сердце.

========== Глава 5 ==========

До сдачи работы на конкурс оставалось пять дней. Эта мысль назойливо стучалась в голову девушке, словно была огромным молотком, но Оксана отгораживалась от нее совершенно другими думами. Она чахла так, как чахнет цветок без воды, и даже мысль о том, что Рэй, наверное, сейчас бродит по миру Оксаны, но в каком-то другом месте — или же и вовсе у себя дома, — не приносила так нужного девушке спокойствия. Просыпалась она без улыбки, без какого-либо желания, прежде не покидавшего ее, она, понурив голову, шла в школу. Когда Оксана приходила домой, на автомате лицо посещала дежурная улыбка, а с губ срывалось «привет, мам», совершенно без эмоций, положительных или отрицательных.

Девушка стала рассеянной. Пару раз происходило так, что она случайно забывала заплести тонкую косичку. Иногда она, помогая матери на кухне, получала небольшие царапины: то от терки, то от ножа. Но на взволнованный вопрос Евгении Валентиновны о том, что же происходит с ее любимой дочуркой, Оксана лишь улыбалась и с невинным выражением лица заверяла мать, что все в порядке.

Оксану мучила бессонница. Девушка часами могла лежать на кровати, пусть даже и с закрытыми глазами, и видеть только темноту, изредка — нечеткие силуэты предметов. Она смотрела на потолок и думала о том, что каких-то несколько часов — или дней? или уже недель? — назад там ходила Рэй и своими комментариями мешала Оксане делать домашнюю работу или, наоборот, молчала и просто наблюдала за девушкой, а та смущалась и старалась придать себе спокойный вид. Но Оксану выдавало сердце. Только потом она это поняла — тогда, когда Рэй ей об этом рассказала.

Когда Оксана не могла уснуть и Морфей обходил стороной ее квартиру, девушка, стараясь не разбудить родителей, выходила из квартиры и поступью кошки кралась наверх, к незапертой двери крыши. Ночи были холодные, потому, закутавшись в плед и поставив рядом с собой заранее приготовленный термос с горячим чаем, она садилась на крышу и, прислонясь спиной к ледяной стене чердака, смотрела на ночное небо. Конечно, звезды были видны не всегда. Все-таки и облакам хотелось порезвиться на черном, как волосы Рэй, небе.

Но иногда девушке все-таки удавалось заснуть, и тогда ей приходилось видеть сны, которые были сродни кинжалам со сверкающими лезвиями. Когда блеск отвлекал глаза — ведь их так легко обмануть, — лезвие незаметно подкрадывалось все ближе, пока в роковой момент не вонзалось в и без того страдающее сердце. Тогда Оксана просыпалась в холодном поту. Ее била дрожь. А потом приходили горячие слезы.

Оксана честно пыталась вырвать из себя это чувство, она даже хотела избавиться от всего, что так или иначе связывало ее с Рэй, но, увидев смеющиеся глаза, с хитринкой смотревшие на девушку с ее рисунков, у Оксаны опускались руки. Все эскизы, как и рассказы, были положены в папку, а затем похоронены в самом нижнем ящике стола. У девушки не хватило сил уничтожить их.

Проснувшись на следующее утро после их последнего разговора с Рэй, Оксана по привычке сладко потянулась и еще чуть хрипловатым после сна голосом с улыбкой прошептала:

— Ну что, Рэй? Доброе утро.

Никто девушке не ответил. Холодное молчание, переплетаясь с весенним свежим ветром, отражалось от стен и в конечном итоге натыкалось на девушку. После таких прикосновений Оксана сразу же проснулась, вмиг вспомнив все, что было сказано еще вчера.

Оглядевшись по сторонам, тогда она нарушила молчание, неуверенным голосом произнеся:

— Я… ладно, вечером, наверное, поговорим…

Но и вечером Рэй не появилась. Не появилась она и на следующее утро, и через день, и через пару дней.

***

Переступив порог школы, Оксана поздоровалась с вахтершой. Та мило улыбнулась в ответ, и на какое-то мгновение девушка почувствовала, что все еще живет, но потом всепоглощающая грусть с новой волной нахлынула на нее, едва не погребя под собой.

Гардероб все еще работал, хотя был уже май месяц, но Оксана, посмотрев на галдящую очередь, покачала головой и решила не сдавать свою ветровку. Сняв ее, девушка перекинула ветровку через руку и медленной поступью направилась в сторону лестницы. Несмотря на то что все вокруг шумели, стук ее каблуков был слишком громок для ушей Оксаны. Каждый шаг был словно секунда, отмеряющая время после последнего разговора с Рэй. Подумав об этом, девушка остановилась.

Вдруг ее случайно задели плечом. Это привело Оксану в чувство, и она, подняв глаза, произнесла:

— Простите, я просто задумалась.

— Ничего страшного, — отмахнулся рукой Никита. — На самом деле это я виноват, так что это ты меня прости. Просто мне казалось, что я опаздываю, но раз ты так медленно идешь в сторону кабинета физики, то, выходит, время еще есть.

Видимо, парень ожидал какого-то ответа, но Оксана молчала и, казалось, вовсе уже не слушала Никиту и смотрела куда-то сквозь него.

Почесав затылок, парень неуверенно улыбнулся.

— Слушай, я тебя сильно задел?

Оксана моргнула:

— Что?

— Я тебя сильно задел? — Никита повторил свой вопрос.

— Все в порядке, — безрадостно улыбнулась в ответ девушка.

И вроде бы уже все было сказано, да вот только парень остался стоять на месте и, переминаясь с ноги на ногу, все-таки не уходил. Подойдя поближе к Оксане, он, понизив голос до доверительного шепота, мягко поинтересовался:

— Я понимаю, что это не мое дело, но… — парень пожевал губами и на мгновение отвел глаза в сторону, будто проверяя, не следят ли за ним. — У тебя все в порядке? Просто ты уже который день выглядишь неважно. Если там случилось чего, ты скажи. Может, и смогу чем помочь. Все-таки ты меня не раз и не два выручала на всяких там самостоятельных и контрольных. Благодаря твоей помощи у меня нормальный аттестат будет, а это круто. Поступлю, надеюсь туда, куда хочу.

Парень улыбнулся, но не встретив ответной улыбки, немного погрустнел и виновато продолжил:

— Прости, от темы отошел. Так… случилось чего или как?

— Спасибо, Никита, — краешками губ улыбнулась Оксана, в этот раз искренне. — На самом деле спасибо, что спросил, но, правда, у меня все нормально. Просто это период такой, — произнесла девушка, а затем, задумавшись ненадолго, добавила: — Пройдет.

— Все проходит, и это пройдет? — усмехнулся Никита, вспомнив рассказ о кольце Соломона. — Ну ладно, пойдем тогда, что ли, в класс? — глянув на часы, спросил парень. — Ого! Уже через две минуты звонок.

— Да, ты прав, пойдем.

Поднимаясь по лестнице, парень и девушка молчали. Для Оксаны это было не в тягость, а вот для Никиты, судя по его частым взглядам в сторону девушки, было как раз таки наоборот. Он несколько раз порывался что-то сказать, но потом замолкал, недоговорив и предложения.