Бабек - М. Томара

Эмин искал себе опору в арабской и обарабившейся буржуазии городов Багдада и Савада; на Мамуна возлагали все свои чаяния иранские феодалы. Противоречия между этими двумя классами привели и не могли не привести сыновей Гаруна к открытому столкновению, к гражданской войне.

Эмин об'явил, в нарушение завещания своего отца, своим наследником сына, отстраняя этим от престолонаследия своего брата Мамуна. Мамун прекратил сношения с центром, перестал чеканить на монетах имя брата и начал повсюду, вплоть до Багдада, поднимать против него народ.

Эмин выслал против непокорного брата войска. Дружины, набранные среди арабов Савада, не желали итти в поход, который не сулил богатой добычи и отрывал их от мирных занятий. Жалкие остатки этих войск были разгромлены около Рея иранскими отрядами Мамуна, руководимыми иранцем же, командующим войскам Тагиром ибн Хусейн. Мамун овладел всей страной до границ Савада. В войсках нового набора, посланных Эмином, вспыхнули раздоры между арабскими и хорасанскими частями. Кончилось тем, что и те и другие бросили лагерь и вернулись самовольно в Багдад (конец 811 года).

Эмин решил привлечь более надежные войска из Сирии. Они были чисто арабскими, были более воинственны, чем багдадские купцы. Но главный контингент их составляли племена, главари которых сильнее всего пострадали при Абу Муслиме, и их преданность Аббасидам была более чем сомнительна. К тому же в это время среди них разгорелись междуплеменные раздоры, почти не прекращавшиеся среди арабских кочевников. Сирийцы не дали почти ничего. Небольшой отряд их, не доходя до Багдада, соединился с хорасанской гвардией халифа, но тут же между обеими национальностями возникли кровавые конфликты, и разгорелся настоящий бой; сирийцы круто повернули и пошли назад в Сирию. Хорасанская гвардия, распропагандированная агентами Мамуна, взбунтовалась, и мятеж был подавлен лишь с большим трудом.

Войска же Мамуна подходили все ближе и ближе к столице: подходили они с двух сторон, изолируя доступ к ней с запада и с востока.

Багдад оказался отрезанным от западных провинций, войска требовали денег. Эмину пришлось обложить буржуазию, и этим он лишился последней опоры. Все же около полутора лет он еще держался за крепкими стенами столицы, а в последнее время за стенами дворца. Наконец голод заставил его покинуть дворец и отплыть на лодке к главнокомандующему войсками Мамуна, арабу Гартама, старому слуге Аббасидов, надеясь на пощаду с его стороны. По дороге его лодку перехватили воины Тагира, командовавшего осадными отрядами, и по приказу последнего ему отрубили голову (сентябрь 813 г.).

Мамун вышел победителем из борьбы и поспешил прежде всего выполнить желания феодалов. Он не переехал в Багдад, а остался в Мерве. Визарем его был перешедший в ислам иранец Фадл ибн Сахл; теперь брат его Хасан был назначен правителем Савада и всех западных провинций.

Недовольством населения Аравии и Басры, подогреваемым иранофильской политикой Мамуна, не замедлили воспользоваться Алиды: им удалось поднять восстание, охватившее всю Аравию, Савад и Хузистан и тянувшееся с начала 815 до середины 816 года, когда его удалось подавить.

Мамун продолжал угождать иранским феодалам. Преданный династии, но враждебный иранцам, главнокомандующий Гартама был посажен в тюрьму под самым пустым предлогом; там он и умер, по официальной версии, «естественной смертью». Иранец Тагир стал главнокомандующим.

Чтоб положить предел алидской пропаганде, Мамун решил сделать Алидам важную уступку, которая, как он рассчитывал, должна была укрепить симпатии к нему иранских феодалов, а также арабских колонистов в иранских городах, где сильны были настроения в пользу потомков Али. Он назначил своим преемником Али ибн Муса ар Рида — одного из наиболее популярных среди иранцев потомков Али, отстранив таким образом от престола Аббасидов, и заменил черное знамя зеленым — цветом Алидов.

Если эта мера и стяжала Мамуну популярность среди высших слоев Ирана, то она вызвала бурю негодования среди торгового класса и ремесленников Багдада. Буржуазии Савада стало ясно, что ее гегемонии грозит конец, что резиденция двора останется в далеком Хорасане, где вот уже четыре года после своего воцарения сидел Мамун, что с ее интересами не будут считаться. Поднялся мятеж. Мамун был объявлен низложенным, и халифом Багдад избрал его дядю Ибрагима ибн Махди (817). Мятеж шел под лозунгом: «Не хотим огнепоклонника, сына огнепоклонницы».

Савад был самой доходной провинцией халифата. Западные провинции давали тоже крупный доход, а на их добровольное подчинение Ирану едва ли можно было рассчитывать. Мамун понял, что его иранофильская политика лишит его лучших, доходнейших областей. Он круто изменил курс. Назначенный им преемник, Али ар Рида, которого он женил на своей дочери, внезапно умер, поевши винограду, присланного ему «любящим» тестем. Любимец Мамуна, его министр и правая рука, Фадл ибн Сахл, был убит какими-то злоумышленниками, среди которых фигурировал и главный конюший двора Мамуна. Правитель Савада — Хасан — был признан сумасшедшим. Мамун двинулся из Хорасана в Багдад, об'явив о перенесении туда своей резиденции. Эти события изменили настроения багдадской буржуазии: пребывание двора халифа в Багдаде означало закрепление за местными купцами и ремесленниками главных потребителей их производства — дворцовой знати и чиновников, а вместе с тем открывалась возможность непосредственного влияния на политическое поведение халифа. Багдадцы свергли Ибрагима и признали Мамуна халифом. Мамун в'ехал в свою верную столицу, расположился во дворце отцов, и черный цвет вновь сделался государственным цветом. Это было в августе 819 года, когда восстание Бабека уже было в полном разгаре.

На событиях, сопровождавших воцарение и первые годы царствования Мамуна, пришлось остановиться подробно, так как они еще более ярко обрисовывают все те противоречия, которые раздирали халифат, подтачивали его силы и давали возможность восстанию, поднятому Бабеком, распространяться и вширь й вглубь, охватить без помех две громадные провинции. Воцарение Мамуна проходило в обстановке резкого классового столкновения высших слоев арабского халифата. Этим и об'ясняется, что выступение Бабека не было подавлено в самом зародыше. А в дальнейшем пламя крестьянского восстания разгорелось с такой яркостью, что потребовало напряжения всех сил государства, чтобы справиться с ним и потушить его.

Мамун стал полновластным правителем громадной территории халифата. Иранец по происхождению со стороны матери, воспитанный, как все принцы того времени, в гареме матери, в ее иранском окружении, с ранней молодости живший в Хорасане, среди иранского населения, он, несомненно, по всем своим вкусам и симпатиям был иранцем.