Три Закона. Закон первый - Выживание - Елена Пост-Нова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Болит очень…
- Блевать не тянет?
- Не знаю…
- Лучше ляг обратно. У нас впереди целый день, как и планировали – проведём его тут. Но место не особо безопасное. Неизвестно сколько их тут ещё бродит. Следов до черта, они разбегались в разные стороны. Может, чуть позже схожу на разведку, чтобы пометить хоть кого-нибудь.
- Не надо! – вдруг против воли вырвалось у меня.
Охотник перестал копаться в поясной аптечке и с удивлением посмотрел на мою руку, вцепившуюся в его мощный локоть. Смутившись, я спрятала и руку, и взгляд.
- Что, боишься, опять какая-нибудь хрень случится? – пророкотал он, возвращаясь к прежнему занятию. – Надо нам перестать так говорить. Была шутка, а теперь превратилась в реальное дерьмо.
- Вы первый начали…
- Ну поганый язык у меня – сама знаешь. Ты совсем не в себе, не замечаешь даже, что у тебя с ногой.
А нога, та самая, которую хватали, была располосована от щиколотки до середины голени. И за головной болью я даже не чувствовала ничего иного. Тошнота всё-таки подступила к горлу, ведь штанина была разодрала, кровью залило и ткань, и ботинок. Сейчас она припеклась, но рваный край раны по-прежнему блестел и расходился немного в стороны – настолько глубоким было ранение.
Зажмурившись, я просто легла на свой жилет, уже не будучи в состоянии что-либо осознавать. Изображение перед глазами качалось, усталость предыдущей ночи подкосила окончательно. Охотник же, не слыша возражений, разул пострадавшую конечность, положил её себе на колено и начал обрабатывать прореху.
- М-да, мелковата ты ещё для таких заходов, - произнёс он, но это я услышала уже сквозь наваливающийся сон.
…Когда проснулась, в грот уже заползала жара. Недалёкий выход, находящийся под неусыпным контролем Мичлава, светился ярко, желанно, но очень враждебно. Охотник не говорил, но я и сама понимала – в лагерь мы возвращаться не будем даже после произошедшего.
Поэтому, расположившись удобно для раны, я начала засыпать вновь.
- Эй! Ну-ка иди сюда.
Почему же мне нельзя умереть спокойно?.. Едва могу шевелиться, и устала так, что даже не пугает возможность нападения! Почему он сам не спит, ведь зверь сюда не полезет!
Отложив полуавтомат, Мичлав вновь взял мою ногу и подставил под свет как книжку или циферблат часов ночью.
- М-да… Знаешь, девочка… Придётся это зашивать и притом сейчас.
- Как сейчас? Зачем?
- Неизвестно когда мы вылезем отсюда, и неизвестно что у тебя здесь разовьётся к тому моменту. Слишком уж шикарно располосовали. К тому же, шрамы не нужны ни тебе, ни мне. Так! Пока затишье, мы это провернём.
И я с тихим ужасом наблюдала, как он опять снимает с пояса аптечку. И тут только поняла, что он ранее не наложил заживляющую плёнку – видимо, всё-таки планировал взяться за иглу, но дал мне поспать несколько часов. Кольнуло чувство стыда…
- Обезболивающее только в виде таблетки. Держи и жуй.
Наверное, мне было немного страшно. А ещё больше неловко.
- Давай подтянись. Ближе!
Как игрушечную, притянув меня к себе и вновь уложив раненую ногу на свои колени, он поправил положение полуавтомата рядом и взял в зубы горящий фонарик.
- Ты у меня молодец, так что старайся не пищать.
Я обречённо хрустнула таблеткой.
Было очень неприятно. Не столько больно, сколько мерзко ощущать слабость и чувствительность собственной плоти. Надо отдать должное Мичлаву – он всё-таки старался действовать аккуратно. Но вид его рук уже прочно ассоциировался с причинением боли – даже если умом я понимаю, что эта боль неизбежна во время лечения. Прошлые впечатления слишком крепко застряли в высоковольтных проводах моих подростковых нервов.
- Последний раз, мелкая моя. Отлично, да ты кремень. Куда! Ещё не всё.
На распухший шов легла прохладная антибактериальная мазь. Следом его накрыл листок прозрачной заживляющей плёнки. И перед глазами немного поплыло…
- Что, хреново?
- Да так… - отмахнулась я от мути в глотке.
- Куда опять! Хреново, а удираешь. Иди сюда. Оп! – меня снова поймали на полпути к отступлению. – Так и будешь рядом сидеть. Я не собираюсь каждые пять минут к тебе ползать и проверять температуру.
Пришлось вновь устроиться рядом с его громадой, излучающей поистине ничем неуёмное тепло. У самого-то у него, интересно, температура какая? Как будто ядерный реактор…
Последнее, что я заметила перед провалом в сон – как он устроил на коленях полуавтомат, обернулся к проходу и замер.
И всё же нам повезло – за день две группы мигрирующего зверя попали под метки грамотно расставленных на пройденной территории пушек. И наверное, я не противоречу сама себе, когда упоминаю вместе и удачу, и правильно выполненный тактический приём. Потому что Мичлав сказал – удачу зарабатывают.
К ночи я уже чувствовала себя лучше. Наставник выглядел как всегда бодро. Он подумывал оставить меня в гроте и в одиночку совершить переход за новой партией боеприпасов и пропитания (увы, в реальности всё не так, как в книгах, и эти две вещи имеют свойство быстро заканчиваться). Я спорила со всем жаром, не желая ни оставаться одной, ни признавать, что сдала. Вероятно, если бы не удар головой, то он бы не раздумывал ни минуты. Однако на фоне общей нагрузки это казалось ему более опасным, чем перспектива вновь рискнуть и расстаться.
- Посмотри на себя, маленькая, ты зелёного цвета! – говорил он, выкладывая из жилета оставшиеся бутылки с питательной смесью. – Ещё и трёх недель не прошло с тех пор, как ты встала с постели. Для тебя в любом случае это было бы суровое испытание, а сейчас? Ещё и башкой треснулась! Нет, мелкая, остаёшься здесь и дожидаешься меня.
- Но если вдруг опять что-то произойдёт? – пыталась возражать я, сидя рядом на коленях и с отчаянием наблюдая каждое его движение.
- Не произойдёт, - охотник цокнул языком. – Если ты будешь следовать правилам и не станешь строить из себя чёрт знает кого. Если будешь сидеть здесь, на этом самом месте и не вылезать наружу, не
