Мой театр. По страницам дневника. Книга I - Николай Максимович Цискаридзе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Концерт шел очень долго, программа вечера была огромной. Танцевало невероятное количество звезд, мы с Захаровой оказались там единственными русскими. Аdagio «Жизели» мы закончили под овации зрительного зала, потом они раздавались после каждого нашего выхода. В финале публика неистовствовала. Другие артисты танцевали ударные pas de deux типа «Дон Кихота» или «Корсара», но наш успех в тот вечер никому не удалось превзойти.
На роскошном банкете, устроенном после гала, к нам подошел В. В. Васильев, наговорил на удивление много хороших слов, каких я никогда от него не ожидал и никогда не слышал.
В тот приезд в Милан мне наконец удалось увидеть в трапезной монастыря Санта-Мария-делле-Грацие «Тайную вечерю» Леонардо да Винчи. Побывал я и в Миланском соборе, и на его напоминающей целый город с садиками, фонтанами, мостками огромной крыше.
В Москве меня поджидал приятный сюрприз. Вместе с Илзе Лиепой мы получили свою первую награду за «Пиковую даму» – премию «Гвоздь сезона», учрежденную Союзом театральных деятелей России.
2002 год я закрывал традиционно «Щелкунчиком». Мне исполнилось 29 лет.
86В начале 2003 года в Большом театре вновь появился Р. Пети со своей постановочной группой. В Большом театре решили ставить его «Собор Парижской Богоматери».
…В свой первый приезд в Париж в 1997 году мне не удалось посмотреть Эйфелеву башню и колокольню собора Парижской Богоматери. Я уже говорил о том, что меня тогда по-королевски принимал папа моей подруги по училищу – Лолы Кочетковой, Алимжан Тохтахунов. Помню, мы с Аликом встали в очередь, чтобы подняться на колокольню. Но неожиданно прямо перед нашим носом двери ее закрылись, часы для посещения истекли. Алик что только не делал: показывал секьюрити наши билеты, уговаривал, предлагал какие-то невероятные деньги. Но они оказались глухи и к его просьбам, и к его посулам. Нет! «Коля, не переживай, поехали в отличный ресторан», – предложил Алик, чтобы скрасить неудачное завершение дня.
Приехав в 2001 году танцевать в Парижскую оперу, я этот пробел решил устранить. Пришел к собору Парижской Богоматери задолго до закрытия, снова встал в очередь на колокольню. Буквально за несколько человек до меня, ее двери вторично захлопнулись перед моим носом на санитарный час. Стою, злой как собака. И, глядя на собор, говорю себе: «Я к тебе не приду, пока не станцую Квазимодо!» А на тот момент, в ноябре 2001 года, это было из разряда мечты. Вести переговоры по поводу «Собора» в ГАБТе Пети начал только в феврале 2002 года.
В театре рассудили: раз для меня Пети сделал «Пиковую даму», следующая премьера должна быть для других премьеров: А. Уварова и С. Филина. Ролан приехал, ходил на классы, смотрел на артистов. Внешне они ему нравились, но он же внутрь человека смотрел. «Что я с ними могу сделать? На них я ничего не могу поставить», – был его вердикт. Кто-то подал Ролану идею делать балет про Пушкина и Дантеса. Красавца кавалергарда мог бы станцевать Уваров. Мне предназначалась роль Пушкина в очередь с Филиным.
Идея показалась сомнительной, о чем я Пети и сказал. «Вы с Зизи все время говорите одними и теми же словами», – вздохнул Ролан. «Лучше всего делать ваш балет „Собор Парижской Богоматери“, – сказал я Ролану, – там для всех есть работа: и Уварову, и Филину, и мне». Он даже подпрыгнул: «Неужели вы будете танцевать Квазимодо?» – «Я мечтаю его станцевать!» – «Николя! Вот за это я вас и люблю! Это же надо, что самый красивый и совершенный танцовщик в мире хочет с горбом появиться на сцене! А те, которые ничего не могут, все хотят быть красавчиками!» Я расхохотался: «На самом деле открою вам секрет, Ролан, я хочу танцевать Эсмеральду, но вряд ли вы на это согласитесь!» Он очень смеялся.
На переговорах Пети с Большим театром было принято решение ставить «Собор»: Уваров – Феб, Филин – Клод Фролло, я – Квазимодо. Когда вывесили распределение ролей, мои партнеры жутко возмутились. Я опять получался главным и опять буду последним из танцовщиков выходить на поклоны. «Если в этом дело, – предложил я Пети, – давайте я выйду первым кланяться, для меня это значения не имеет». «Сначала доживем до премьеры», – мудро заметил тот.
И тут началось. Уваров появился на репетициях раза два и исчез. Филин не пришел ни разу. У Пети ведь хореография очень сложная, своеобразная, не каждому артисту по ногам. Лунькину на роль Эсмеральды Ролан выбрал сразу. А вот со вторым составом главной героини долго не складывалось. Пети ходил по женским классам, искал красивые ноги и то, что называется индивидуальностью. Никого не нашел. В конце концов его ассистенты выбрали Антоничеву.
Вокруг распределения ролей в «Соборе» уже бурлило недовольство. В прессе «Гаевский и компания» уже «взбивали пену», что, мол, за безобразие, опять Пети, опять Цискаридзе! А где спектакль для великих артистов, которые гораздо лучше него? Хочу напомнить, что, когда Филин стал худруком балетной труппы ГАБТа, первым делом он провел юбилей Р. Пети. Нужно было громкое событие, имя мирового значения. И тут те же люди, которые кричали, что Пети – это плохо, стали кричать, как это хорошо.
Все ждали, что Уваров с Филиным одумаются и появятся на постановочных репетициях, но они не соблаговолили снизойти до хореографии Пети. Ролан был поражен, что такие роли в Большом театре никому не нужны. Я предложил посмотреть двух молодых артистов, которые только пришли в театр. Он согласился и доверительно сообщил пресс-секретарю Большого театра Кате Новиковой: «Я не знаю никого в мире, кроме Николя, кто бы себе сам искал конкурентов! Единственный такой ненормальный, который все время ходит, кого-то приводит, кому-то выпрашивает роли!» В итоге к нам в состав с Лунькиной вошли: Саша Волчков – Феб, Ян Годовский – Клод Фролло.
Я очень любил работать с Роланом. С ним было безумно интересно, это огромный пласт танцевальной культуры, удивительного таланта человек. Мы много репетировали. Но, посмотрев второй состав исполнителей, Ролан заявил, что не хочет, чтобы они танцевали, пока он будет в Москве. Решил, что генеральную репетицию и первые спектакли должны танцевать С. Лунькина, А. Волчков, Я. Годовский и я.
Премьеру «Собора Парижской Богоматери» Пети в Большом театре транслировали в прямом эфире по всему миру. Мне тут же позвонила Зизи Жанмер, сказала замечательные, теплые, искренние слова, а потом добавила: «Николя, вообще, то, что ты вышел танцевать „Собор“, – это просто необыкновенно!»
А от критиков г. Москвы и Московской области мне опять досталось. Один из них, запыленный выходец из служителей библиотеки, написал хамскую статью типа
