Люди и боги (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич

— Счастлив служить вам, милорд! Вы очень щедры!

Он схватил бумажку и не глядя сунул в карман. Граф вдруг скривился:

— Простите, сир. Кажется, я забыл подписать вексель. Взгляните, есть ли на нем моя подпись?

Джоакин развернул бумажку.

— Да, вот она… Святые боги!

Вексель как будто ожил. Над его поверхностью поднялся серебристый туман и сложился в слова:

«Ты будешь держать в тайне этот приказ. Ты убьешь Рихарда Ориджина, если он пойдет против графа Виттора Шейланда».

— Как видите, — сказал граф, — я возлагаю на вас крайне ответственное дело. Вы, сир, — моя страховка.

Стрела-6 / Меч-7

19 июня 1775 г. от Сошествия

Герцогство Альмера, окрестности Флисса

Матери Корделии многому стоило поучиться у приарха. Армия, которую Галлард Альмера привел под стены Флисса, выглядела как икона! Даже белоснежный полк Векслера померк бы в сравнении с этим. На полковом знамени сверкала огромная спираль, на флагах каждой роты хмурились лики праотцов, увенчанные золотыми нимбами. В первой шеренге шли не рыцари — главная ударная сила, — а братья Вильгельминского ордена. Поверх доспехов на них были надеты монашеские сутаны, на груди каждого блестел кулак — суровый символ Праотца Вильгельма. Оружие братья несли вертикально, остриями к небу, что придавало войску вид храмовой торжественности. Пение труб усиливало впечатление, ибо они играли не марш и не сигнал к атаке. «Укрепимся трудами и молитвою» — над армией приарха раздавался церковный гимн.

Офицеры северян глядели на врага с крыши трехэтажного дома. То был штаб и наблюдательный пункт в одном лице.

— Холодная тьма, — выронил барон Айсвинд, — тут уж не поймешь, кто святее — мы или они.

Но главного он еще не видел.

С последними нотами гимна альмерцы вышли на позицию для атаки. Прозвучали приказы, войско замерло, темной полосою перечеркнув поле. Центр — идеально ровные шеренги монахов. Фланг — тяжелые рыцари, ударный молот приарха. Тыл — штаб, пестрящий флагами, и конница резерва. От штаба отделилися одинокий всадник в лазурной мантии, на белоснежном коне. Монахи расступились перед ним, всадник величаво проплыл над шеренгами пехоты.

— Сам Галлард, — сказал Гордон Сью.

— Жаль, далеко… — обронил Хайдер Лид. — Один бы славный выстрел…

Недосягаемый для северных арбалетов, Галлард Альмера остановил коня и повернулся лицом к своему войску. Расстояние не давало разобрать слова, но жесты приарха были выразительнее слов. Он привстал в стременах, откинул мантию за плечи и воздел к небу посох. Произнося речь, он потрясал посохом все сильнее и резче. Массивное навершие взметалось и падало с такой мощью, что могло бы крушить черепа. А затем Галлард сделал паузу, поднес навершие посоха к груди и накрыл его второй рукою.

Из-под ладони приарха брызнул свет.

Не белый, желтый или красный, какой могут изливать фонари. А — голубой! Цвет небесной лазури, цвет епископской мантии, цвет имперского герба.

Когда приарх снова поднял посох, над его головой засияла синяя звезда.

Все альмерское войско застыло с разинутыми ртами.

— Он применит Перст Вильгельма?.. — прошипела мать Корделия, голос дрожал от гнева. — Нарушит табу на глазах у тысячи монахов?! Они должны растерзать его!

— Это не Перст, — возразил Гордон Сью. — Галлард не будет стрелять, он хочет вдохновить войско.

И это приарху удалось. Звезда на посохе разгорелась, засияла так ярко, что стало больно смотреть. Потрясая ею, Галлард крикнул так, что услышали даже северяне:

— С нами боги! С нами Вильгельм! Он дает нам силу!

— Славааа! — взревели монахи. — Славааа Праотцу!

Пехотинцы загремели клинками о щиты. Рыцари привстали в стременах, потрясая копьями. Кони заржали, возбужденные близостью боя.

Тогда Галлард взмахнул посохом — и ослепительная синяя звезда указала прямо на штаб северян. Армия Альмеры двинулась в атаку.

— Дешевый еретический трюк, — выронила Корделия.

— Жаль, у нас такого нет, — проворчал Гроза, теребя ус. — Плохо нам Агата помогает: Предметов не дала, войска недосыпала…

— Мда уж, — мрачно выкашлял Эрроубэк.

Армия Галларда внушала тревогу и слаженностью действий, и числом. Прошлая, развеянная в лесу, имела такую же численность, но не показывалась на глаза целиком. Здесь войско развернулось во всю ширину — будто приливная волна надвигалась на городок. Во фронте шли вильгельминцы с ростовыми щитами, за их спинами — штурмовая пехота, третьей линией — стрелки. Очевидно, первая задача пехоты — захватить баррикады и дома на юге Обрыва. Лучники ворвутся в дома, займут крыши и осыплют северян градом стрел. Под их прикрытием пехота войдет в городок с юга. А тяжелая конница тем временем ударит с западного фланга и насквозь пробьет городок, сминая позиии северян.

На дистанции выстрела из лука монахи сомкнули ряды, закрылись стеною щитов — и запели:

— Молитвой к Праотцам станем сильнее…

Хор поражал единством и силой. Гимн звучал размеренно, в такт тяжелому шагу штурмовой пехоты. Никаких «Ура!», «Альмера!», «Слава приарху!». Вообще никаких криков — ровная, уверенная песнь:

— Веру в Вильгельма мы не посрамим…

Гордон Сью отдал приказ, и стрелки выпустили первый залп. Болты громыхнули по щитам. Со своего наблюдательного пункта северяне хорошо видели результат. Трое монахов упали — трое из тысячи! Дыры в шеренге тут же затянулись. Пение даже не сбилось с ноты:

— Крепостью духа, силой закона…

— Залп! — скомандовал Гордон Сью. Ротные повторили приказ.

Стрелки ударили нестройно и поспешно. Монахи за ростовыми щитами, кажется, даже не заметили залпа.

— Вечный порядок мы защитим!..

Между куплетами вклинился звук команды. Позади пехоты лучники боевого братства подняли длинные луки, наложили стрелы.

— Небо! — крикнул Гордон Сью и вскинул щит, прикрывая себя и Корделию.

* * *

Штаб его преосвященства Галларда Альмера представлял собой карету. Вернее сказать — чудовище на рессорах. Четыре двери, восемь окон; задние колеса — в рост человека; лакированные борта усеяны спиралями да Праотцовскими ликами, будто алтари. Запряжена шестеркой коней, все под гербовыми попонами. На крыше, будто на смотровой площадке, три скамьи и два вельможных кресла — не троны, но нечто около. На двух скамьях — телохранители с арбалетами и мечами, на третьей — пара советников (один в епископской сутане, второй — с полковничьими нашивками). Кресло приарха пустовало, а соседнее занимала леди Лаура — молодая жена Галларда. Сложно было понять, зачем его преосвященство взял женщину в поход, но выглядела леди Лаура вполне достойно: целомудренное платье до щиколоток, стоячий ворот, ни тени декольте, волосы убраны в сетку, лицо полно тревоги и надежды. Кроткая спутница великого человека.

Редьяр Тойстоун спешился в тени кареты и утер лоб. Двое суток бешеного марша по пересеченной местности, в июньский зной. Однако, хвала Вильгельму, майор успел. Насколько он видел, битва лишь недавно началась. Тойстоун с адъютантом выехал вперед, а весь блэкморский полк подойдет через час и окажет помощь его преосвященству. Возможно, кто-нибудь из блэкморцев лично пленит Ориджина. Во имя всех Праотцов, это было бы справедливо!

— Господа, я должен увидеть его преосвященство. Где он?

Офицеры штаба ответили странным молчанием.

Майор рявкнул в лицо первому попавшемуся:

— Майор Редьяр Тойстоун, командир блэкморского полка! Извольте назвать имя и чин, и ответить на вопрос!

Офицер вытянулся в струнку, торопливо представился, сказал:

— Виноват, господин майор. Мы немного растеряны: великая благость снизошла на приарха прямо перед боем.

— О чем вы говорите?

— Присмотритесь же, господин майор! Вон там!

Тойстоун увидел это минутой раньше и принял за отблеск солнца в чьем-то шлеме. Отведя глаза, мысленно обругал осла, на чью голову напялено такое. Ведь есть же мудрое правило: чернить затылки шлемов, чтобы не ослеплять блеском задние ряды. Но теперь, присмотревшись, он ахнул. Сиял не шлем, а камень в навершии посоха. Не отражал солнце, а сам источал могучий свет.