Счастье в мгновении - Анна Д. Фурсова

Они садятся оба на кровать Питера.

— Мам, я уверен, что наш Питер уже скоро будет снова шутить над нами, писать свои книги и все у него будет замечательно! — подбадривает Джексон маму, нежно обнимая ее за плечи и беря, также, как и она, руку Питера.

— Мои мальчики, я никому не дам вас обидеть! Джексон, ты давно прилетел? Кто тебе сообщил обо всем?

Сказав, Мария отпускает руку Питера, и поворачивает голову в мою сторону. Меня, будто пронзает стрела в самое сердце, когда я вижу ее заплаканное и опустошенное лицо словно Мария потеряла смысл своей жизни. Ее волосы взъерошены и растрёпаны, а губы синие. На вид она за эти дни похудела. Наши с ней взгляды соприкасаются друг с другом, но я ощущаю ее гнев в отношении себя, не находя причин. Не став слушать слова Джексона на ее вопросы, она недовольным тоном, повышая голос, мне говорит:

— Это ты во всем виновата! Довольна? Тебе он не нравился с самого приезда! Ты довольна?!

Мои слёзы льются градом от ее слов. Я не знаю, что ей ответить. Голова кружится сильнее, ко мне приближается сильный приступ тошноты от обвинений Марии.

— Мама, как ты смеешь такое говорить! — отрицает Джексон, защищая меня. — Она ни в чем не виновата! Питер не справился с управлением. Причем здесь Милана?

— Я…я… — ляпаю я, но мои переживания, слезы и эмоции берут надо мной власть, и я теряю сознание, падая на пол палаты. Я воспринимаю слухом, что Джексон подбегает ко мне и орет:

— МИЛАНА! МИЛАНА! ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ…

Но я настолько эмоционально убита, что не имею способности что-то ответить ему. Мне кажется, что я постепенно валюсь в пропасть, и не могу из неё вылезти и прокричать о помощи. За все эти дни я поняла для себя одно: нужно ценить те мгновения жизни, в которых мы живы, здоровы, и в которых живы и здоровы наши родные и близкие люди.

Глава 57

Я просыпаюсь от того, что слышу чьё-то сопение над ухом. Открываю глаза, наблюдаю темноту. Беря телефон в руки, начинаю светить им. Рядом со мной на отдельной кровати лежит Джексон и крепко спит, так что от него исходит сопение и лёгкий храп.

«Наверное, он так устал за все эти дни…» — думаю я, стараясь осознать то, что произошло со мной на этот раз. Случайно мой телефон падает на пол, и Джексон резко просыпается.

— Родная, — вскакивает он с кровати и сообщает, протирая глаза, — как ты? Прости, я уснул… Не хотел, но уснул моментально, как только лёг, так как не спал нормально свыше двух суток.

— Джексон, не нужно извиняться… Все в порядке, я проснулась и услышала, как ты мило сопишь…

— Моя любимая, можно я прилягу к тебе?

— Да, конечно.

Я пододвигаюсь к стене, Джексон ложится рядом со мной. Я обнимаю его за спину.

— Я так испугался, когда ты упала. Врач сказал, что тебе запрещена эмоциональная нагрузка, стрессы, — сонным голосом бормочет он, закрытыми глазами. — Тебе нужен покой и отдых! Больше ты к Питеру не пойдёшь! Будешь рядом со мной здесь находиться до твоего полного выздоровления и выписывания с больницы!

— Джексон, нет, я пойду к нему. Для него это важно!

Джексон слыша мое неповиновение, открывает глаза и командует:

— Милана, ты слышала меня?! Тебе нужен отдых! Я чуть с ума не сошёл, когда ты весь день проспала, упав в обморок. Понимаешь, для меня очень важно, чтобы ты была здорова! Твоё здоровье — мое счастье.

— Мне очень приятно, что ты заботишься, но Джексон…

— Никаких но! Я буду сам ходить к нему и передавать приветы от тебя, договорились?

— Хорошо… — лгу я, соображая, что я так не смогу. — Джексон, я помню, что твоя мама назвала меня виновной в…

— Не смей говорить дальше. Нет смысла об этом говорить. Это неожиданное стечение обстоятельств, значит, так получилось. Нужно сделать выводы и идти дальше, не вдаваясь в подробности, кто виновен, кто нет.

Я принимаю решение рассказать Джексоне правду о друге Питера и о том, что, по всей видимости, это он испортил тормоза в машине Питера.

— Джексон, я должна кое в чем признаться…

— Да, говори.

— Нам сломали тормоза в машине, и Питер не имел возможность вовремя затормозить. Вот так и произошла авария.

Джексон со всей скоростью вскакивает с постели, включает светильник и громко отрезает:

— ЧТО? КАК?

— У тебя реакция почти, как у мамы, — коротко смеюсь я. — Да, это длинная история….

— Мы никуда не спешим, Милана. Ты сейчас понимаешь то, что ты сказала?

— Джексон, я говорю правду.

— Ты понимаешь, что это подсудное уголовное дело?

— Да…

— А теперь я хочу услышать подробности того, что произошло на самом деле. Милана, мы обязаны знать всю правду, чтобы наказать виновных. Питер сейчас в тяжёлом состоянии и все из-за того, что …

Я приступаю излагать Джексону о пристрастиях Питера к алкоголю и наркотикам в Нью-Йорке, о том, сколько он пережил там проблем. В своём рассказе я подчеркиваю, что на днях, когда мы гуляли к нам подошёл незнакомый человек, который оказался тем самым его другом из Нью-Йорка и из-за которого Питер стал принимать алкоголь и колоть наркотики. Затем я с трудом, но решаюсь сообщить Джексону то, что мы отправились к тому дому, где была вечеринка, организованная Максом и его компанией, чтобы поговорить с ним. Там мы увидели Лукаса и Софию, которые пытались нас с Питером насиловать не только морально, но и физически. И отмечаю, что последние слова Макса и Лукаса были связаны с мщением в отношении нас и о том, что мы пожалеем ещё, что так поступили с ними.

Я не упоминаю о своих чувствах к Питеру, так как понимаю, что сейчас не время. Быть может, если с Питером все будет в порядке, я скажу Джексону об этом совместно с ним.

— У меня нет слов… Я рисковал тебя потерять навсегда, находясь в Нью-Йорке, даже и не подозревая, что день, когда мы прощались с тобой, мог оказаться последним. Я не могу поверить в то, что ты мне сейчас сказала. Я не знаю, что мне сделать с Лукасом, а София…

Джексон разводит руками в сторону, ходя по палате, туда-сюда. Вспоминая тот день, мне становилось тошно, хотелось стереть всю кожу с себя, чтобы забыть о касаниях к ней Лукасом.

— Насилие … Да как они могли! Я уничтожу их всех! — орет Джексон