Князь Барбашин 3 (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович

- Так может их вообще не привечать? - задумался Шигона, выслушав слова князя.

- Понимаешь, Вань, без правильного снабжения поход по выжженной безводной степи полностью истощит армию ещё до того, как враг покажется на горизонте. Мы не татары и не привыкли жить, кочуя по безлюдной степи. Нет, если долго и упорно готовиться, да учиться - и мы сможем воевать таким образом. Только стоить это будет очень дорого!

- Это ты к чему?

- А к тому, что пока мы далеко в степь ходить не научимся, нам придётся всех этих степных дикарей у своих рубежей встречать. И вот тут-то казаки и станут нам надёжной опорой и зорким взором, что поможет воеводам воевать идущую орду.

- То есть по твоему мнению просто взять и пойти в степи нельзя?

- Без баз снабжения и подвоза - нет. Выйти встречу, на пару дневных переходов, дать бой и отойти - сколько угодно. Но планомерное многонедельное наступление нам не выдержать.

- И для того казаки нам необходимы, - вздохнул Шигона.

- Увы, но получается, что да: сотни вёрст безлюдной степи, защищают владения крымского хана лучше самых мощных рвов, валов и бастионов. Но смотри: татарин, уходя в поход, оставляет свои кочевья практически без войск. В этом и преимущество, и слабость кочевника. Преимущество, потому как он легко изымет из хозяйства девять из десяти мужчин. А слабость..., - тут Андрей сделал лёгкую паузу. - Вот смотри: с уходом мужчин в кочевье остались старики, женщины и молодая поросль. И коли в этот момент ему да в подбрюшье хотя бы малым отрядом. Ух, его же ближние мурзы первыми и взвоют, да потребуют назад ворочаться, а то и сами впереди побегут. Добыча ведь может быть, а может и не быть, а кочевья доход в любом случае принесут. А коли их пожгут, то многие и первую зиму не перезимуют. И вот пока мы будем на Черте стоять, то те же казаки и пойдут кочевья зорить, нам же жизнь и облегчая. А весь хабар, что в том походе возьмут, пусть меж собой и делят, да на том и живут.

- А что ещё посоветуешь?

- Всех, кто русскому царю служить пожелает, писать подворно. Потому как со двора и служба. Пишет же Разрядная изба на дворян росписи, пусть и на казаков пишет. Скажем, кака "казаки строевые", чтобы от городовых и прочих отличать. Церкви в их городках обязательно ставить, да никакого отдельного приказа для работы с ними не иметь. А то удумаете ещё с казаками через Посольскую избу дела вести, словно они государство какое. А они не государство есть, а воинское сословие. Просто живут на поселении в степи и от кочевников Русь берегут. Что ещё? Ах да, землю они пахать не любят, так что хлебный обоз им поставлять придётся. Ну ничего, так даже лучше. Сначала рассорить казаков с кочевниками, а потом и за горло взять, тем же хлебом да иным снаряжением угрожая. Да и на Русь пусть лишь по подорожным въезжают, а не как им в голову сбредёт. И на Руси для них казацкому закону не быть. О том особо настаивать. Пусть у себя там кругом как хотят решают, а на Руси всё строго по судебнику. И коль проворуется кто, то и на плаху вести. И за разбой над подданными государя нашего, что в степи со стороны казаков учинится, выдавать головой всех виновных, не взирая на должности.

- А не слишком ли круто берёшь, князь? - вскинул брови от удивления Шигона. - Многие бояре да стольники сказывают, что надо привечать их льготами, а ты их словно уже под топор кладёшь.

- Нет, не круто, Иван Юрьевич, - усмехнулся Андрей. - Парни они лихие и воины вроде бы справные, но гонору многовато. И да, на таких условиях вряд ли многие пойдут. Ну так и мы в стороне сидеть не будем. Побьём какой казачий отряд на рубежах, да от его лица и пограбим ногайское али крымское кочевье, да улики и подбросим. Иль подкупим кого, хоть и жалко денег на подобное, чтобы пограбили. А потом тишком и сообщим потерпевшим, кто на них ходил. Да мало ли способов в степи всех со всеми перессорить! Зато ногаец аль крымчак глубоко разбираться не будет, а просто пойдёт мстить казачкам. Вот так и окажутся они меж нами и кочевниками, как между молотом и наковальней. Быстрее соображать начнут.

- А коль они не к нам, а к тем же ногайцам продадутся?

- Да и чёрт с ними, всё одно от них пока одна поруха. А вот ты, Иван Юрьевич, как, моим советом-то воспользовался? - вновь усмехнулся князь.

- Это что ты после суда над Шемячичем предлагал? Его севрюков в виде стражи пограничной использовать?

- Оно самое. Аль не воспользовался?

- Ой, а то ты не знаешь? - рассмеялся Шигона. - Уже, почитай, городков шесть поставлено за Чертой, и служба несётся не хуже, чем при старом князе. Севрюки то шемяческие степь отменно знают и с татарвой воевать дюже злы.

- Вот и пиши их всех в казаки. И грамоты как надобно оформляй. А как те, что из степи, прибудут, будешь им на этих указывать да говорить, что служить либо так, либо никак. И с севрюками не заканчивай. Сели и сели, да как можно дальше в степь. Чую, кончатся скоро мирные деньки у нас с крымчаками.

- Твои людишки что раскопали? - немедленно встревожился Шигона.

- Эх, если бы, - с сожалением протянул князь. Всё же разведка по-прежнему оставалась большой княжеской головной болью. Наличных сил не хватало даже на то, чтобы всю Прибалтику перекрыть, не то что на Крым замахиваться. - Просто не держу хана за дурачка. Он ведь прекрасно понимает, чем ему наша Черта грозит. Это хорошо ещё, что замятня меж царевичами нам на руку играет, а вот хану она дюже как мешает. Но смута в Крыму не вечна, и тогда жди беды, Иван Юрьевич. Пойдёт орда свои порядки в степи наводить, обязательно пойдёт. И сам хан со всею силою сей поход возглавит. Ибо иначе об ордынском наследии могут Гиреи забыть навсегда. Да только вот они ещё уступать в том не готовы!

- Вот умеешь ты, Андрей Иванович, обрадовать, - печально вздохнул царский фаворит. - Слушаю вот тебя и уже думу думаю, а не зря ли мы с Ливонией связались?

- Что, неужто бояре о мире заговорили? - искренне удивился князь.

- Да с чего бы, - усмехнулся тверской дворецкий. - Им-то ливонские вотчины как раз знай да подавай. Просто, казанские земли неумиротворённые, в Ливонии война, рать в Сибирь посылаем, а тут ещё и татары полезут. Не надорвёмся ли? Как говорится, широко шагая можно и штаны порвать.

- Нет, - буквально выдохнул, а после крепко сжал губы Андрей, смотря невидящим взором куда-то вдаль. И только через несколько мгновений, словно стряхнув какое-то видение, продолжил: - Нет, не надорвёмся, коль вовремя всё делать будем. А главное, коли Черту достроим. А Ливонию надобно всю себе забирать, опосля чего на закате врагов не искать и все силы супротив Крыма бросить.

- О землях своих печёшься? Да знаю, знаю, что ты вотчину у государя под Яголдаевым городком просил. И государь тебя ею пожаловал. Слыхал даже, что ты там уже мужиков селишь и зерно заморское садить вздумал. Вот чем тебе простой хлебушек-то не угодил, а князь?

- Ой неладное тебе твои соглядатаи доносят, Иван Юрьевич, - усмехнулся князь. - Хлеб я в тех вотчинах тоже сажаю, благо земли там тучные. А кукуруза зерно и вкусное, и полезное. И выход даёт поболе пшеницы. Оттого мужички мои и сами не голодают, и детей плодят, да и меня от пуза кормят. А я им ещё к простым курям и заморскую куру - индейку - выдал. А в той мяса куда поболе нашей-то пеструшки, но и лопает она в свою меру. Зато к кукурузе привычна. И оттого ты прав, как всегда, Иван Юрьевич, что мне южные рубежи вельми дороги. Оттого и у древнего Оскола, который ты отчего-то Яголдаевом речешь, помогаю и Черту строить и стены городские править. И оттого же считаю, что надобно за этот год, край в следующий с Ливонией заканчивать. Народишко уже рванул на южные земли и людоловы степные этого так просто не оставят. Как и всякая казачья сволочь. Потому и надобно их в свою волю приводить, но и много собственной воли при том им не давать. Нет у них большого выбора, хотя и мнят они, что есть. Забыли, как Тамерлан по ним огнём и мечом прошёлся. Коротка человеческая память. Ну так мы напомним. А вот у нас, в отличие от них, выбор есть. И большой. О том и донеси государю, Иван Юрьевич. Как есть донеси.