Энциклопедия русских суеверий - Марина Власова

Переполох — болезнь «от испуга», чаще во сне; испуг-переполох могут вызвать дурной глаз или нечистая сила. Подобно исполоху переполох иногда представляется живым существом, «переполошившим» человека, приставшим к нему. Переполох «снимают», «смывают», «слизывают» и т. п. (см. ИСПОЛОХ). «Знахарка берет лучину, щипает спичек, зажигает их и опускает в чашку с водой. Потом идет к тому месту, где, по предположениям, случился переполох, и там говорит: „Двенадцать недугов, двенадцать переполохов, денные, полуденные, нощные, полунощные, во имя Отца и Сына, и Св. Духа, аминь“. Воду дает больному выпить» <Попов, 1903>.

В Вологодской губернии записан заговор от переполухи: «Во имя Отца и Сына, и Св. Духа. Аминь. Как мать сыра земля не боится ни стуку, ни бряку, так бы и раб Божий [имя] не боялся ни испугу, ни переполоху, ни днем, ничью, ни утром, ни вечером. Как вода омывает, очищает и уносит пески и ржавчину, так бы и раб Божий [имя] очищался, омывался, от болезней, от испугов, от переполохов и не обоялся бы он ни испугов, ни переполохов, ни дневных, ни ночных, ни утренних, ни вечерних. Аминь».

ПЛАКСЫ — неспокойное состояние ребенка, когда он не спит и плачет день и ночь; вызывающие болезненное состояние существа; криксы (см. КРИКСА, НОЧНАЯ, ПОЛУНОЧНИК).

ПЛАКУН, ПЛАКУН-КОРЕНЬ, ПЛАКУН-ТРАВА — целебное и отгоняющее нечистую силу растение.

«Есть трава Плакун, а растет при озерах, высока в стрелу, цвет багров и та трава вельми добра; держи в чистоте, давай скоту, который вертится, или которые ребята не спят, клади в головы, а крест из нее вырезать и носить при себе вельми добра» [из Травника].

По сообщению В. Даля, плакун-трава — «от коей плачут бесы и коя хранит от соблазна; корень ее собирают в Иванову ночь» <Даль, 1882> (см. БЕС).

В народных поверьях плакун-травой могут именоваться белая лилия (Ворон.), зверобой (Сиб., Твер.); ятрышник болотный (Калуж.); таволга (Урал).

Кроме того, плакун-корень — дубенник иволистный (Арх.); непросыхающая трава на болоте (Киров.); валерьяна (Нижегор.); кокушник комариный (Олон.); некоторые из кипреев (Арх., Олон., Нижегор., Волог.); донник белый (Перм.); касатик сибирский (Нижегор.); сивец луговой (Орл.); горец почечуйный (Тобол.) — его «парят три часа в воде и пьют, как чай, от поветрий на конях и людях».

Повсеместно считалось, что плакун-трава произросла из слез Богородицы, пролитых при распятии Христа.

ПОДКАЗУРНИК — знахарь (Том.).

ПОДКУСТОВНИК — полевой или лесной дух, обитающий в кустарнике.

«Лембой, живущий в лесу, называется Шишко или Подкустовник, некрещеный, неблагословленный. Которая ягода растет, ту не можешь взять, а тогда берешь, когда под ноги подернешься, да заклянешь: и будь проклят я, что под ногами не видел» (Олон.) (этим приговором отгоняли подкустовника, стерегущего ягоды).

ПОДОВИННИК, ПОДОВИННУШКО, ПОДОВИННЫЙ, ПОДОВИНУШКО — дух, обитающий в овине (в подовине) (см ОВИННИК).

ПОДОВИННИЦА, ПОДОВИНУШКА, БАБУШКА-ПОДОВИНУШКА — дух, обитающий в овине (в женском облике).

«Подовинные находятся в овинах, при крытых гумнах поселян» (Волог.); «Спустил Иисус на землю (бесов): в воду — водяного, в лес — лесного, в баню — банницу, в овин — подовинницу» (Свердл.).

ПОДПЕЧКА, ПОДПЕЧНИК, ПОДПЕЧНЫЙ, ПОДПЕЧЕЧНИК — домовой.

«Подпечный — мохнатый и черный дедушка, который живет под печью вместе с курами» (Волог.); «Чуды чудилис раньше, под печкой подпечечник жил» (Арх.).

Подпечье — традиционное место обитания домового духа (см. ДОМОВОЙ). В некоторых селах Архангельской области еще сравнительно недавно было принято откладывать под печь корочку каши — «угощение для подпечечника».

ПОДПОЛЬНИК, ПОДПЛЯННИК, ПОДПОЛЯНИК — дух, обитающий в подполье; домовой; проклятый, «отсуленный» домовому.

ПОДПОЛЬНИЦА — девушка, отсуленная подпольнику.

«В подполье подпольник живет» (Волог.); «Мать свою дочку прокляла. Подплянник и затащил ее к себе в подполье» (Олон.).

Согласно поверьям Русского Севера, домовые могут жить в подполье дома, где проводят время «так же, как крестьяне в избе» (среди них есть большак, большуха, дети и т. п.) (Олон.).

В семью подпольников принимаются и крестьянские ребятишки, которых матери сгоряча «посулили» подпольнику, прокляли: проклятые исчезают из избы, но продолжают невидимо «жить» и расти у домовых духов (сами становятся подпольниками, подпольницами). Девушки-подпольницы вырастают, выходят замуж и даже навещают перед замужеством своих сестер, матерей, приглашают их посмотреть на свое житье. По поверьям, увидеть подпольников можно, встав на третью ступень ведущей в подполье лестницы и поглядев между ног (Олон.).

В рассказе, записанном на Терском Берегу Белого моря, многодетная мать с горя сулит одну из дочерей-двойняшек подпольнику. Девочка вмиг исчезает. Через семнадцать лет девушка-подпольница приходит к оставшейся в избе сестре и приглашает поглядеть на свою свадьбу. Сестра, по совету подпольницы, вечером открывает подпол и видит там ярко освещенную избу, множество гостей и красивого жениха. Сестра-подпольница дарит ей гостинец и просит закрыть подпол около двенадцати ночи. Все исчезает. Утром живущая в избе девушка заставляет мать повиниться, попросить прощения у отсуленной подпольнику дочери.

В псковской быличке «проклятая невеста» появляется перед оставшимся в пустой избе парнем: «Видит: показывается с подполу девушка, красавица, говорит: „Женись на мне, я твоя судьба“. Он от вжаху едва опомнился, потом говорит: „А как же мне тебя взять?“ Она говорит: „Собирай гостей, хоть двенадцать человек, хоть больше, приезжай сюда за мной ночью, угощение про всех будет готово“» (после свадебного пира «невеста из подполья» становится обычной девушкой).

Дети-подпольники иногда возвращаются к людям, но чаще навсегда остаются у домовых.

В Сургутском крае, как и в некоторых других районах России, при участии сверхъестественных обитателей подполья гадали: «Каждая из девушек по очереди разувается до боса и спускается в подполье. Если там ее нога будет поглажена „мохнашкой“, это предвещает богатого жениха…» Ходят в подполье все, кроме одной, поскольку последнюю там «задавит». Во Владимирской губернии гадающие спускали гребень в подполье и смотрели, каких волос «начесал домовой». «На Святках ходили в подпол. Брали зеркало и стакан воды. Через воду смотрели в зеркале: „Чертово место, покажись жених невесте“» (В. Повол.).

В новгородской быличке гадатель обращается к пребывающим в подполье всеведущим чертям (см. ГАД).

Из некоторых крестьянских рассказов и обычаев очевидно, что пребывающими в подполье могли представляться и покойники (смешиваемые с домовыми духами, подпольниками) (см. ДОМОВОЙ). Ср.: «Для того, чтобы покойник не тосковал, его родственники после похорон заглядывали в хлев, в подполье» (русские Удмуртии) <Федянович, 1984>.

«На зимнего Николу в 1922 г. в селе Алексине Берендеевской волости ночью во вьюгу „черт бабу украл“ и нашли ее только на другой день. Хватились бабушки Марьи Голубевой, больной старушки, ночью: ее не оказалось на печи. Когда рассвело, бросились искать по соседям, советовались со знахаркой, так сказала, что „в пути“. Жгли ладан и смотрели, куда потянет, звонили в колокола на колокольне, рассылали везде гонцов и не нашли. А на второй день заметили в „прирубе“ в подполье красное одеяло. Разобрали мешки с зернами и нашли бабушку спящей на подушке и завернутой в одеяло. Когда ее разбудили, она сказала, что ей приснился ночью покойный муж, который и увел ее с печи» (Влад.).

Вера в подпольников, возможно, отразила и некогда существовавший обычай погребения в доме, возле дома и, главное, давние представления о том, что все умершие родственники, предки и в загробье остаются «семьей», продолжают «жить» (нередко в той же избе), сохраняют связь с близкими им людьми.