Агата Кристи. Английская тайна - Лора Томпсон

Так оно, в сущности, и было. Образ Агаты стал синонимичен тому, что она писала. «Агата Кристи» — таково персонифицированное определение классической английской детективной литературы: респектабельная маска, за которой скрывается буря чувств и событий. «При том, что миссис Кристи выглядит и одевается как благополучная провинциальная матрона, самым страшным испытанием в жизни которой был ураган, сорвавший выставку цветов, на самом деле она постоянно совершает тайные убийства», — писала «Дейли экспресс» в 1950 году. Именно такое представление о себе Агата и хотела создать, потому что оно надежно защищало ее от всяческих пересудов. Но этот образ обрел гораздо большую значимость. В конце концов он стал символизировать идею английского убийства.

«Реймонд Уэст отмахнулся от разговора об убийстве сигаретой.

— Убийство — это такая банальность, — сказал он. — Мне оно совершенно неинтересно.

Смысл этого высказывания не сразу дошел до меня. Говорят, мир любит того, кто любит; подставь вместо „того, кто любит“ „того, кто убивает“ — и получится еще более непогрешимая истина».

Так писала Агата Кристи в «Убийстве в доме викария», опубликованном в 1930 году, через пять лет после того времени, которое Джордж Оруэлл обозначил как золотую эру убийства. «Наш елизаветинский период» — сухо назвал он его в эссе «Закат английского убийства».[414] По его словам, расцвет английского убийства пришелся на годы с 1850 по 1925-й — это период, включивший в себя такие дела, как дело Констанс Кент, Чарлза Браво, Маделин Смит, Фредерика Седдона, Хаули Харви Криппена, Джорджа Джозефа Смита, Герберта Армстронга и Томпсон — Байуотерса.

Магическим взглядом художника Оруэлл видел в этих убийствах извращенный символ «средней Англии», непреодолимый парадокс, ибо акт предельного беспорядка использовался здесь как средство поддержания status quo: например, убийство, совершенное ради того, чтобы добыть деньги, необходимые для поддержания уровня жизни, какой преступник имел до убийства. Убийство в корыстных целях — любимый мотив Агаты Кристи. Однако, так же как и Оруэлла, Агату интересовало и понятие преступной страсти, ставящее человека в тупиковую ситуацию, самым легким выходом из которой оказывается убийство. Мотив — желание сохранить видимость, будто ничего не произошло; по словам Оруэлла — чтобы «не утратить социальный статус из-за какого-нибудь скандала, например развода».

Криппен — образец оруэллианского убийцы. Женатый на похотливой ведьме, он влюбился в свою тихую и добропорядочную секретаршу Этель Ле-Нев, но в 1909 году развестись с супругом (супругой), решительно настроенным не давать развода, было почти невозможно. И Криппен выбрал другой путь. Закопав труп жены в подвале, он говорил друзьям, что она отправилась путешествовать в Америку и что он, разумеется, передаст ей их приветы. Потом он начал строить планы полной блаженства жизни с мисс Ле-Нев. Это было убийство из разряда тех, в котором в 1926 году подозревали Арчи Кристи; кстати, как следует из «Неоконченного портрета», был период, когда Агата сама боялась, что он действительно может его совершить.

Дело Томпсон — Байуотерса возникло по аналогичной причине. Эдит Томпсон, чьего мужа в 1922 году заколол ее молодой любовник, не была непосредственно причастна к убийству, но, разумеется, была виновна в том, что хотела сохранить респектабельный стиль жизни, продолжая в то же время и романтическую связь: неразрешимая коллизия, которая в конце концов и привела Байуотерса к преступлению на почве страсти. Но даже если бы ее мужа можно было склонить к разводу — против которого он на самом деле, как и Кора Криппен, был настроен категорически, — миссис Томпсон не смогла бы уйти от него, не потеряв репутацию, работу и, хотя она и зарабатывала больше мужа, свою уютную эдвардианскую виллу в престижном тогда пригороде Илфорд. У нее не было выбора, поскольку развод в любом случае оказывался чреват массой осложнений: она слишком многое теряла. В то же время — такова уж человеческая натура — она не была готова отказаться от любовника. Для тех, кто желал, согласно расхожей фразе, «иметь все», убийство часто являлось простым и единственным выходом.

«Видите ли, он так хотел жениться на этой девушке. Она очень порядочна, как и он. Но кроме того, он был предан своим детям и не хотел их терять. Ему нужно было все — его дом, его дети, его уважаемое положение в обществе и Элси. И ценой, которую ему пришлось заплатить за это, оказалось убийство», — говорит мисс Марпл в «Каникулах в Лимстоке». Этот пассаж можно с полным основанием назвать «священным текстом английского убийства».

В основе всего лежит желание обывателя выглядеть благопристойно — отсюда Криппен, стоящий на пороге своего дома на Хиллдроп-Кресент, раскланивающийся с соседями и вежливо беседующий о жене, чье тело лежит в нескольких футах от него. «Главный интерес и в немалой степени ужас чудовищного преступления заключается не в том, что является отклонением от нормы, а в том, что совершенно нормально», — писал Филсон Янг в книге «Знаменитые судебные процессы» в очерке о Криппене. Именно это притягивало и Агату — то самое описанное Оруэллом напряжение между жизнью, которая внешне продолжается как прежде, и невидимым жутким разладом внутри ее. Джордж Джозеф Смит, стоящий перед алтарем с очередной женой, счастливо улыбающийся и представляющий себе при этом, как он дергает ее, лежащую в ванне, за ноги и как голова ее уходит под воду; Герберт Армстронг, с самодовольным видом разгуливающий по улицам Уайя, приветствующий местного адвоката и нащупывающий в кармане пакетик с цианидом. Вот что называется «уютным» убийством — отстраненность от смерти путем превращения ее в рассказ, где она рядится в разные одежды и шляпы; сосредоточенность на обыденном, чтобы острее дать почувствовать тот единственный необычный и непривычный миг среди дня, который оборачивается маленькой непроницаемо-черной тайной. Ребячество своего рода, конечно; сказки братьев Гримм для взрослых. Реальная смерть, реальное убийство — это не английское убийство, ибо в нем реальная грязь, мерзость и подлинное горе. Мы это знаем. Но английское убийство неотразимо притягательно, потому что оно литература, история, рассказ, написанный в соответствии с общепринятыми правилами поведения, совершенный во всех отношениях, кроме одного, и открыто выставляющий на обозрение движения человеческой души.

В сердце английского убийства всегда мотив. Это деньги, или страсть или страх, это превращение обычного в крайность. И именно это интересовало Агату. Убийство без узнаваемого мотива, без человеческого мотива, без заурядного мотива для нее — ничто.