Счастливчик Ген - Геннадий Ищенко

— Ладно, я вас оставлю, — сказал я. — У меня сейчас по расписанию литературные чтения. Обучили мы моих жен языку ордена на мою голову. Теперь у меня по полдня или поэзия, или проза. Вообще-то, мне с ними приятно сидеть и рассказывать, слушательницы они замечательные. Только вот меры ни в чем не знают, все им мало. Еще и петь приходится.

— Петь? — удивился Маркус. — И что же вы им поете, мастер?

— Песни моей родины, что же еще? Ваши петь вообще невозможно: музыки нет, текст корявый. А голос вы мне подправили, спасибо.

— А можете что-нибудь спеть нам? — спросил Лонар.

— Я еще в ордене не пел! — рассмеялся я и, увидев, что он готов обидеться, добавил. — Ладно, но только одну песню, мне уже давно пора идти, а голос надо поберечь для дома. Мне еще полдня перед женами выступать. Спою-ка я вам песню о тревожной молодости. Слова там вроде все понятные, даже слово снег знаете, хотя его здесь не бывает. Забота у нас простая,

Забота наша такая:Жила бы страна родная, -И нету других забот.

Когда я закончил, все некоторое время сидели молча. Чувствовалось, что на них моя песня произвела большое впечатление. Даже Стах, который еще не знал языка и не понял ни слова из пропетого, не остался равнодушным.

— Теперь я понимаю ваших жен, — сказал Маркус. — Действительно, ничего общего с нашими песнями.

— Это вы еще не слышали, как у нас поют с музыкальным сопровождением, — вздохнул я. — Ваши инструменты так же плохи, как и ваши песни. Если когда-нибудь появиться такая возможность, обязательно займусь их усовершенствованием.

Маркус ошибся со своим прогнозом на два дня, птицы вернулись в свой домик с побережья к вечеру седьмого дня, считая со времени нашего разговора. По прикрепленным запискам прочли, что братьев задержал в пути сильный ветер. На следующий день пять небольших групп ордена с закрытыми тканью клетками с грашами отправились в соседние королевства. А еще через восемь дней после этого в «голубятню», как стали называть домики для грашей, прилетела первая птица. Через декаду их было уже больше четырех десятков. Шесть птиц так и не прилетели, видимо, погибнув в пути. На всякий случай мы направили к их агентам братьев проверить, все ли с ними в порядке. Мне во дворец тоже передали клетку с двумя птицами, так сказать, на крайний случай. Клетка была красивая, птицы — тоже ничего, так что мы их определили в большую гостиную. По ночам они иной раз начинали орать, но до спальни их крики не долетали и нам не мешали. Ухаживали за ними братья, которые несли караул у наших дверей. Им оставляли ключ, чтобы они могли в наше отсутствие и накормить птиц, и почистить клетку.

Наши тренировки с Карой прекратились сами собой. Сначала от них отказалась Алина, живот которой заметно увеличился в объеме. Она боялась, что резкие движения и вообще физические нагрузки могут повредить плоду. Потом все реже начал посещать их я. Я уже перерос свою учительницу, и только время от времени заходил позвенеть с ней мечами. Потом начал сачковать Ник, Алины на тренировках не было, а дальнейшие занятия уже мало что ему давали в части роста мастерства. Оставшись одна, Лана после трех занятий тоже отказалась заниматься, и Кара прекратила ежедневные хождения в наш дворец к великой радости Игнара, который полюбил ее неожиданно сильно для бабника с таким стажем, как у него.

Алина записала «Руслана и Людмилу» на русском языке, долго сидела с этими записями в руках, читая и перечитывая, а потом решительно убрала в ящик стола свою почти законченную рукопись, и начала все сначала. Я попытался возражать: работу она проделала огромную, а стихи, на мой взгляд, получились очень даже неплохие. Возражал только до тех пор, пока она не дала мне прочесть то, что из-под ее пера вышло на этот раз. Действительно, все познается в сравнении. Прежде были просто рифмованные строчки, сейчас это были стихи, написанные в совсем другой манере. Я не знаток поэзии, и мне трудно это объяснить, но я просто сразу понял, что и в нашем мире с таким даром моя жена обязательно создала бы себе имя. Если бы у меня и так не было к ней огромного уважения, я бы преисполнился им сейчас.

В Лане поэтический дар так и не прорезался. Зато она все-таки неплохо научилась играть на своем скверном аналоге гитары. Девушка, благодаря улучшенной магом памяти, сходу запоминала и слова, и музыку тех песен, которые я им исполнял, и требовала новых. Я уже спел все песни, которые знал в исполнении Шульженко, то, что подходило, по моему мнению, из репертуара Магомаева, Пьехи, Миансаровой, а ей все было мало. Вот и сейчас, стоило мне приехать из ордена, как она начала выжимать из меня очередную песню.

— Ну что тебе стоит? Родная жена, можно сказать, принцесса должна у мужа выпрашивать песню, как милостыню!

— Ну ладно, — согласился я. — Спою, так и быть, только ты ко мне больше сегодня с песнями приставать не будешь, договорились?

— Договорились! — согласно кивнула она, устраиваясь на моих коленях.

Вроде и женщина, а посмотришь — девчонка девчонкой!

— Я спою вам песню, которая называется «А годы летят». Рановато мне еще такое петь, а вам слушать, но запас песен у меня не безграничный, а эта мне нравится.

Алина оторвалась от своей поэмы и тоже приготовилась слушать, мои песни она любила не меньше младшей.

— Вот так и живем, не ждем тишины,Мы юности нашей, как прежде, верны.А сердце, как прежде, горит от того,горит от того, что дружба превыше всего.

— И ничего не рано! — сказала мне Лана, когда я закончил петь, вытирая слезы моим носовым платком. — Душевная песня. Вот так и у нас вся жизнь пролетит, не успеешь оглянуться!

Каждая вторая спетая мною песня неизменно вызывала у нее слезы.

— Ты хотя бы сама эти песни пела, — сказал я ей. — А то только слушаешь, да музыку подбираешь. А у тебя замечательный голос, куда лучше моего!

— А она и так поет, — выдала сестру Алина, снова устраиваясь за рукописью. — Только когда тебя нет, при тебе она петь стесняется.

— Это дело поправимое, — сказал я им обеим. — В дальнейшем будем поступать так. Вы вдвоем мне споете одну из тех песен, что уже знаете, а только после этого я для вас пою что-нибудь новое.

— Это шантаж! — вскинулась младшая.

— Ты где слов таких нахваталась? А еще принцесса! Я своим пением доставляю вам удовольствие, а я от вас что-нибудь получать должен?

— Пошли в спальню! — сразу предложила Лана. — Я разве отказываюсь?

— Нет уж, это я от тебя и так получу. А не будешь петь, и тебе песен не будет! А раз стесняешься одна, то вдвоем с сестрой петь гораздо легче.