Морской волк - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стоп. Взрывов бомб не слышно, торпед в воде тоже нет. Значит, не бомберы и не торпы. Штурмовики? Так «фокке-вульфы» здесь, на севере, появятся в сорок третьем, ну а для «мессеров» сто девятых атаковать эсминцы – это уже перебор, все ж не тральцы безоружные; да и очень неохотно у фрицев одномоторные истребители над морем летали, вне видимости берега. «Кондор», что ли, крутится в высоте? Нет, судя по звуку, у наших не только среднекалиберные бьют, но и автоматы. Значит, низколетящее что-то?
Ладно, после узнаем. Помочь все равно не можем пока… А вот что с лодкой фрицевской делать? Буров докладывает: «Малютка» готова, БИУС данные принял. Но жаба не просто душит, но уже и грызет, жаль ценный ресурс тратить на подбитого.
С ГАКа сообщают: лодка всплывает! Выходит, сильно ее побили все же, раз переждать под водой не может, жизнь или смерть, корпус, наверное, пробило или течет, как решето. Может, тоже надеется, что нашим будет не до нее? Нет, теперь, судя по звукам, на поверхности идет бой, снаряды рвутся в воде, наши подлодку обрабатывают из стотридцаток, фрицы отвечают из единственного ствола. Попали! Лодка погружается без хода, неуправляемо – попросту тонет. Сигнал «Дракона» уже нам: следовать нашим курсом. И – ходу, почти строго на ост! Мы же так меньше чем в ста милях от Хебуктена пройдем, и до темноты еще часа три! Снова нам сигнал по коду: быть готовым к варианту «Ы». Ну, товарищ Зозуля, под твою ответственность!
Почему «Ы»? Чтобы никто не догадался. Классику помните? Ее, бессмертную, Зозуля успел у нас посмотреть еще в Северодвинске.
Что было у нас предусмотрено, на такой случай? Ответ стандартный: бомбовый удар по Хебуктену силами авиации СФ. Но, во-первых, я говорил уже про результативность таких ударов в той, нашей истории: «за весь 1942 год достоверно установлено всего четыре случая, когда в результате налета на Хебуктен был нанесен реальный урон самолетам люфтваффе», «…на земле поврежден один Ю-87, пострадали и люди: трое убитых и один раненый…». И этот налет признан успешным! Во-вторых, а сколько самолетов наши могут бросить на Хебуктен прямо сейчас, немедленно? Два десятка тихоходных МБР-2, восемь Пе-2 и три СБ (самолетов во флотской авиации, конечно, больше, но прочие не успевают – задействованы в других мероприятиях или неисправны в данный момент).
И что бомбить? Самолеты на аэродроме стоят в капонирах, поражаемых только прямым попаданием. Теоретически можно поймать момент, когда самолеты выруливают из укрытий и кучно выстраиваются на поле перед массированным вылетом. Но это без наземной разведгруппы с радиостанцией, ведущей наблюдение, невозможно. Значит, что остается? Только вывести из строя взлетно-посадочную полосу. При мощном ПВО и «мессерах» в воздухе какие будут наши потери?
Второй стандартный ответ: наши истребители в прикрытие. Опять же теоретически они могли долететь до нас, на траверзе Киркенеса прикрыть на короткое время. Короткое – иначе не дотянули бы назад, и расход топлива в воздушном бою в разы больше, чем при патрулировании и перелете. То есть реально лишь при условии, что время вражеского налета известно!
А если и в самом деле будет известно? Зная время обнаружения наших фрицевской воздушной разведкой (а кого еще наши сейчас там отгоняли зенитным огнем?), скорость прохождения инфы и принятия решений в их штабе, можно грубо прикинуть время их удара (плюс всего три часа до темноты!). А раз так, то воздушный разведчик, посланный к Хебуктену, в какой-то мере может заменить разведгруппу, пусть на короткое время, но уточнив первоначальный грубый расчет.
Собьют? Не спешите. Начиная с сорок второго, наши стали использовать для ближней авиаразведки не бомберы, а истребители. Позже появились специализированные разведывательные эскадрильи и даже полки, укомплектованные лучшими летчиками, потому что у разведчиков случаи «их восемь, нас двое» возникали много чаще, чем у фронтовых истребителей, вдобавок требовались штурманские навыки и умение летать в любую погоду. При том что эта работа была «в тени»: целью разведчика было доставить добытую инфу, а не гоняться за вражескими самолетами, у рядового же пилота ПВО обычно было больше сбитых на счету, чем у асов воздушной разведки. Летчикам же Северного флота в этом отношении особенно «повезло», потому что ленд-лизовские «Спитфайры PR» при отличных летных данных и дальности, как у бомберов, были безоружны: вместо пушек лишний бензин. И в полярный день над целью разведчик, атакованный «мессершмиттами», мог лишь крутиться и уходить. Так на то они и были асы.
Но если разведчик сумеет продержаться над Хебуктеном хоть несколько минут, то, может, ему удастся засечь и подготовку фрицев к массированному взлету?
А координаты начала полосы, где девятки «юнкерсов» с подвешенными бомбами и полными баками бензина перед стартом строятся плотно, крылом к крылу и друг за другом, как на палубе авианосца, внесены еще Большаковым в электронные карты «Гранита». Подлетное время со ста с небольшим километров – шесть-семь минут.
Скажете, авантюра? Так она и предусматривалась как запасной вариант, на особо благоприятный случай. Штатно же было достаточно, если разведчик просто сообщит о времени вылета фрицев с Хебуктена, чтоб наши истребители успели тоже в нужный момент. Но коль вероятность, что этот вариант «выстрелит», была ненулевой, то надлежало быть к нему готовым. ТриЭс с Санычем работают, готовят данные (наши текущие координаты, координаты цели и все прочее) для пуска одного «Гранита».
Стоит ли тратить ценную ракету? Если план сработает – то да, стоит. Тут даже не в битых фрицах дело – чтобы наших обезопасить. Октябрь сорок третьего на Черном море напомнить? Гибель лидера «Харьков» и двух наших эсминцев от немецких бомб после набега на Крым?
Только бы не пролететь со временем. Тут уже вопрос доверия к нашему разведчику, как он там сумеет,
