Солнцеворот - Николай Симонов

Мое каре собою ты прикрыл!

Молю у Одина прощенье,

Чтоб голос мой в Душе твоей,

Тебе напомнил на прощанье

О преданной любви моей!"

Если до этого письма у Павлова еще теплилась надежда на то, что Эскулап-хан (он же — бес категории "Б" по кличке "Цензор) сгустил краски и преувеличил масштабы надвигающейся катастрофы, то теперь не было никаких сомнений: из империи ему надо бежать, и чем скорее, тем лучше.

Погрузка галеры и долгие проводы отняли еще несколько часов. Приказчики и слуги, догадываясь о том, что Тезей-хан покидает их надолго и, возможно, навсегда, не скрывали своей печали. Постельные служанки Гюзель и Эмили, когда Павлов пришел с ними проститься, умоляли его взять их с собой, и ему пришлось им объяснять, что галера — военный корабль без каких-либо привычных домашних удобств. То же самое ему пришлось объяснять Клементине, которую очень сильно пугала неопределенность срока ее пребывания на мысе Доброй Надежды и ответственность за малолетних детей ее любимого принца.

Когда заходящее солнце коснулось линии горизонта, "Клементина" двинулась в путь. Перспективы ночного плавания Павлова не пугали. За последние три года он достаточно набрался морского опыта: мог часами нести бессонную ночную вахту, прокладывать курс по компасу и звездам и, предугадывая опасности, бороться с бурей. К тому же с гор задул порывистый северо-западный ветер, позволивший гребцам сохранить силы и выспаться, а его галере — благополучно разминуться с флотилией из шести боевых кораблей, которую Агесилай-хан IV направил к мысу Принцессы Грез, с целью ареста участников неудавшегося дворцового переворота.

Смерти своего старшего сына император не желал, прямой вины в пособничестве заговорщикам не видел и поначалу хотел с ним полюбовно договориться о совместном правлении, то есть дуумвирате, прекрасно понимая, что Банзай-хан еще слишком молод и неопытен. Наверное, для переговоров с Тезей-ханом шести кораблей было слишком много, но на этом настоял младший брат императора Кучум-хан, опасаясь, что Тезей-хан окажет вооруженное сопротивление. Если бы Кучум-хан знал про установленные на галере Тезей-хана корабельные пушки, то от поездки на мыс Принцессы Грез вообще бы отказался, притворившись смертельно больным.

На рассвете "Клементина" встала на якорь у мыса Доброй Надежды. В спущенную на воду шлюпку перебрались Урхан, Клементина и служанка Зара со спящими еще детьми Тезей-хана: Мелиссой и Ароном. Четыре матроса взялись за весла, и шлюпка направилась к окутанному туманом берегу. Урхан должен был вернуться назад и после этого галера, снявшись с якоря, направлялась курсом на северо-восток.

Отдав капитану Крусахану необходимые распоряжения, Павлов отправился на отдых в адмиральскую каюту, которую корабельный плотник за время стоянки галеры у причала летнего дворца успел перегородить досками и коврами на две равные секции: для него и для Толемей-хана с супругой Канаки. Виктор Дорохов и слуга Толемей-хана Следопыт расположились вдвоем в уютной каюте на носу галеры рядом с судовой кухней (камбузом). Не раздеваясь, скинув с себя только сапоги, Павлов повалился на кровать, подушки на которой еще хранили запах духов Клементины, и мгновенно заснул.

Он проснулся, когда корабельные склянки в соответствии с показаниями клепсидры (песочные часы) пробили полдень. Повернув голову, он увидел, что его оруженосец, выполняющий в условиях морского похода обязанности денщика, сидя на низенькой скамейке у раскладного столика, уставленного разными закусками и кувшинами с вином, намазывает на ломоть пшеничного хлеба сливочное масло и тихо напевает, что-то вроде: "Я тебя любила…" Песня была явно женская, да и сам юноша вызывал у него определенные подозрения.

Оруженосца звали Алеф-хан, и ему было 16 лет. К Павлову его три месяца тому назад пристроил кто-то из знакомых, уверив в том, что юноша из хорошей семьи, образован и мечтает о военной карьере. Алеф-хан был участником битвы при Гамбите и отличился хотя бы тем, что чудом остался жив, когда его вороной жеребец, испугавшись пистолетного выстрела, взвился на дыбы и сбросил его с седла. Если бы Павлов не позволил оруженосцу ухватиться за стремя и не посадил на своего коня позади себя, то юношу бы точно растоптали свои же кавалеристы. И тут Павлов вспомнил, что уже где-то этого паренька видел, кажется, при дворе Кучум-хана, и тогда на нем были не мужские штаны и камзол, а женское платье.

— Ладно, проверим, — подумал про себя Павлов, — и очень грубо, что ему вообще было не свойственно, подозвал юношу к себе и потребовал принести большой кувшин с водой и медный таз, чтобы с головы до ног ополоснуться. Алеф-хан бросился выполнять его указание.

— Что ты краснеешь, как нежная девица? — спросил денщика Павлов, когда тот стал обливать его водой из кувшина.

Алеф-хан покраснел еще больше и чуть не выронил кувшин. Павлов обратил внимание на тонкие запястья его рук и длинные пальцы. Никаких сомнений не было: Алеф-хан — девка.

— Отвернись! — приказал он оруженосцу, и когда тот отвернулся, задал ему убийственный вопрос:

— Ты — Алевтина, дочь Кучум-хана, три месяца тому назад пропавшая из дворца?

— Так точно! — ответил оруженосец и начал всхлипывать.

— Зачем маскарад устроила? Из-за жениха, который состоит в моей свите? — не унимался Павлов, которому хотелось понять мотивы поступка племянницы императора.

— Отечество в опасности, потому я и решила пойти на службу, — принцесса Алевтина заплакала.

— Сегодня же вы сойдете на берег. В Ротоне я вас высадить не смогу, а вот на острове Евстихий, где мне надо сделать остановку, будьте любезны попрощаться, — потребовал Павлов.

— Можно мне с вами остаться, Тезей-хан? После гибели вашей жены Роксаны, я — первая в очереди принцесс крови, на которой вы обязаны жениться! — заявила Алевтина и резко к нему повернулась.

— В данный момент, я — государственный преступник, преследуемый императором и властями всех городов и провинций империи. Или вам не терпится попасть к прокаженным на остров Лепрос? — жестко возразил Павлов.

В ответ на его заявление Алевтина растянулась на его кровати, заплакала, а потом стала лихорадочно раздеваться, пытаясь сорвать с себя одежду, но Павлов не позволил ей этого сделать и для успокоения надавал пощечин. На этом инцидент был исчерпан, и до позднего вечера, пока галера не встала на якорную стоянку, Алевтина тихо, как мышь, просидела в адмиральской каюте.

На острове Евстихий находилась небольшая судоремонтная база и военные склады. Павлов полагал, что из-за удаленности от столицы начальник базы и интенданты еще не получили известий о "заговоре полковников" и намеревался беспрепятственно взять то, что ему требовалось: комплект парусов, медных котлы, шерстяные плащи, утепленные сапоги, а также копья, щиты, мечи, арбалеты, стрелы, кожаные и холщевые панцири.