Лекции об искусстве - Джон Рескин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
VI. Вода, покрытая зыбью, если мы можем видеть противоположную нам сторону волн ее, ясно отражает перпендикулярную линию, так как части этой линии даются стороной каждой волны и легко соединяются глазом.
§ 13. Действие воды, покрытой зыбью, на горизонтальные и наклонные изображения
Но если линия наклонна, то отражение ее будет чрезвычайно спутано и разъединено; если же линия горизонтальна, оно будет почти невидимо. Вот это-то обстоятельство и помешало видеть красные и белые полосы на кораблях в изображении Венеции, о котором говорилось выше.
VII. Всякое отражение есть изображение как раз такой части предметов, находящихся над водой или возле нее, какую мы могли бы видеть, если бы нас поместили настолько же ниже линии воды, насколько выше ее мы на самом деле находимся.
§ 14. На каком пространстве отражение видимо сверху
Если, находясь на глубине в пять футов ниже уровня воды, мы смотрим на предмет, настолько удаленный от берега, что мы не можем увидеть его из-за берега, то, стоя выше уровня воды на пять футов, мы не в состоянии будем видеть отражение того же предмета из-за отражения берега. Отсюда отражения всех предметов, имеющих какой-либо наклон в сторону от воды, сокращаются и наконец исчезают по мере того, как мы подымаемся выше отражения. Озера с большой возвышенности кажутся пластами металла, которые вправлены в ландшафт. Они отражают небо, но не свои берега.
VIII. Всякий данный пункт предмета, находящегося над водой, отражается в ней, если он вообще отражается на каком-нибудь пункте воды, вертикальной линией, идущей под ним, при условии, что поверхность воды горизонтальна. Некоторое уклонение иногда происходит на покрытой зыбью воде, и изображение вертикальной башни несколько наклоняется благодаря ветру, благодаря тому, что изображение падает на наклонные стороны волн.
§ 15. Наклон изображений на волнующееся воде
Наклон изображения пропорционален наклонной стороне волны, когда волны велики. На практике, пусть художник, рисуя начерно, повернет рисунок, после того как наклонность волны определена так, чтобы эта наклонность сделалась горизонтальной, и затем уже рисует отражение какого-либо предмета на ней, как бы он поступал при ровной воде, и он не ошибется.
Таковы самые обыкновенные оптические законы, которые нужно принимать во внимание при рисовании воды.
§ 16. Наблюдательность так же необходима, как и знание. Вольности, допускаемые великими живописцами
Все же мы должны с чрезвычайной осторожностью применять их в наших суждениях о достоинствах или недостатках при изображении воды на картинах. Возможно, что художник знает эти законы и подчиняет им свои рисунки, но все же пишет воду отвратительно; с другой стороны, он может совершенно не быть знакомым ни с одним из них и в известных местах систематически нарушать каждый из них, и все-таки писать воду превосходно. Тысячи чудных эффектов совершенно необъяснимых, в которые веришь только тогда, когда видишь их, происходит в природе. Такое разнообразие и такая запутанность являются в соединениях и в применении вышеописанных законов, что никакое знание, никакой труд не могли бы тягаться с ними, если применять их аналитически. Постоянная и жадная наблюдательность, портфели, полные настоящими свидетельствами водных эффектов, срисованными на месте и в момент их явления, имеют больше цены для художника, чем самое широкое знание оптических законов. Без этой наблюдательности его знания приведут к педантичной лжи. При этой наблюдательности ничего не значат самые грубые и смелые уклонения от того или другого закона в том или другом месте; эти нарушения даже будут восхитительны.
Могут сказать, что такой принцип опасно предлагать в наше ленивое время, но ничего не поделаешь; он верен и должен быть подтвержден. Самая отвратительная критика та, которая казнит великие произведения искусства, когда их никто не защищает, и отказывается ощутить или признать великое духовное, несколько уклонившееся солнце их правдивости потому, что оно взошло по неправильному углу и осветило их раньше назначенного времени. Но все же, с другой стороны, пусть заметят, что я не противопоставил науке так называемое чувство, воображение или фантазию, а наблюдательность, опытность, любовь и доверие к природе; далее пусть заметят, что существует разница между вольностью, которую позволяет один человек, и вольностью, которую позволяет себе другой; вольность одного восхитительна, а другого достойна наказания; разница эта такого характера, что каждый искренний человек увидит ее, хотя она не настолько объяснима, чтобы дать нам возможность сказать заранее, где, когда и даже кому должно простить эту вольность. В картине Тинторетто Рай, находящейся в Академии в Венеции, ангел, выгоняющий Адама и Еву из сада, виден вдали; он не ведет их к воротам, утешая их и подавая им советы; странный жар, которым согрето представление художника, не может допустить ничего подобного. Как ангел, так и люди летят сломя голову; ангел, окруженный сиянием, плывет, не касаясь земли и нагнувшись вперед в своем свирепом полете; подвергнутые наказанию существа стремятся впереди в ужасе. Все это могло бы быть изобретено другим, хотя в других руках картина получилась бы противной; но одно обстоятельство могло быть придумано только Тинторетто, и на него никто другой не мог бы решиться. Ангел бросает тень перед собой по направлению к Адаму и Еве. Это обстоятельство — финал истории.
Огненный шар, бросающий тень, есть вольность самого дерзкого свойства, насколько это касается
