Американские боги - Нил Гейман

Он ласково потрепал птицу по голове. Гром-птица в ответ потерлась о его плечо, будто ласковый пони. Тень почесал ей шею от основания крыльев до макушки, а потом повернулся к Белой.

– Ты прилетела сюда на нем?

– Да. Можешь полететь на нем назад, если он тебе позволит.

– Как на нем удержаться?

– Очень просто, – сказала она. – Только не упади. Это как оседлать молнию.

– Я тебя там увижу? Она покачала головой:

– Я свое дело сделала. Лети, сделай, что нужно. Я устала. Удачи.

Тень кивнул:

– Я видел Виски Джека. После того, как меня судили. Он меня разыскал. Мы выпили пива.

– Да, – сказала Белая. – Конечно, выпили.

– Мы еще встретимся? – спросил Тень.

Белая только поглядела на него глазами зелеными, как созревающая кукуруза, и промолчала. А потом внезапно качнула головой.

– Сомневаюсь, – сказала она.

Тень неловко забрался на спину гром-птицы. Он чувствовал себя мышью на закорках у ястреба. Во рту у него возник привкус озона, синий и металлический. Что-то затрещало, будто разряд электричества. Гром-птица расправила крылья и начала с силой взмахивать ими.

Когда земля, накренясь, стала исчезать внизу, Тень вцепился в птицу руками и коленями, сердце обезумевшей совой ухало у него в груди.

В точности так, будто оседлал молнию.

Лора забрала из машины палку. Оставив мистера Города на переднем сиденье «форд-эксплорера», она под дождем пошла через Рок-Сити. Билетная касса была закрыта, но дверь в сувенирную лавку стояла незапертая, и, толкнув ее, Лора прошла внутрь, мимо скальных леденцов и выставки скворечников с надписью «ПОСЕТИТЕ РОК-СИТИ», а потом шагнула в само Восьмое Чудо Света.

Никто не пытался остановить ее, хотя на тропинке ей и встретилось несколько мужчин и женщин. Многие казались искусственными, а некоторые – даже прозрачными. Она прошла по качающемуся подвесному мосту. Миновала загон с оленями и протиснулась в Давилку для Толстяков, где тропинка шла меж двух отвесных скал.

И в конце этой тропинки, переступив через цепь с табличкой, возвещавшей, что эта часть аттракциона закрыта, она вошла в пещеру, где увидела человека, сидевшего на пластмассовом стуле перед диорамой с пьяными эльфами. При свете небольшого электрического фонарика незнакомец читал «Вашингтон пост». Увидев ее, он свернул газету и положил ее под стул. Потом встал – высокий человек с коротко стриженными оранжевыми волосами и в дорогом дождевике – и поклонился.

– Надо понимать, мистер Город мертв, – сказал он. – Добро пожаловать, копьеносец.

– Спасибо. Жаль, что так вышло с Маком. Вы дружили?

– Отнюдь. Ему следовало позаботиться о себе и не помирать, если он хотел сохранить место. Но палку ты принесла. – Он оглядел ее с головы до ног, и глаза у него блеснули оранжевым, как умирающее пламя. – Боюсь, преимущество пока на твоей стороне. Здесь на вершине горы меня называют мистер Мир.

– Я жена Тени.

– Ну разумеется. Очаровательная Лора, – сказал он. – Мне следовало бы узнать тебя. У него было несколько твоих фотографий над койкой в камере, которую мы делили. И, прости мои слова, ты выглядишь много лучше, чем имеешь на то право. Разве тебе не положено было разложиться?

– Было такое, – спокойно признала она. – Но женщины на ферме дали мне напиться из своего колодца.

Мистер Мир вздернул бровь.

– Из Источника Урд? Быть того не может!

Она указала на себя. Кожа у нее была бледной, глаза запали и вокруг них залегли темные тени, но она явно была цела и невредима: пусть она и ходячий труп, но недавно почивший.

– Долго это не продлится, – сказал мистер Мир. – Норны дали тебе отведать прошлого. Вскоре оно растворится в настоящем, а тогда эти чудные голубые глаза выкатятся из глазниц и сползут по хорошеньким щекам, которые к тому времени, разумеется, уже перестанут быть такими уж хорошенькими. Кстати, у тебя моя палка. Дай мне ее, пожалуйста.

Вытащив из пачки «лаки страйк» сигарету, он прикурил от одноразового «бика».

– Можно мне тоже сигарету? – спросила она.

– Конечно. Я дам тебе сигарету, если ты дашь мне палку.

– Если она тебе нужна, то стоит много больше сигаретки.

Он промолчал.

– Мне нужны ответы, – сказала она. – Я хочу знать. Прикурив, он подал ей сигарету. Лора втянула в легкие дым, потом моргнула.

– Я почти чувствую вкус, – пробормотала она. – Да, кажется, я почти его чувствую. – Она улыбнулась. – М-м-м, никотин.

– Да, – согласился он. – А почему ты пошла к женщинам на ферму?

– Тень велел мне к ним пойти. Он сказал, чтобы я попросила у них напиться.

– Интересно, знал ли он, что произойдет от их воды? Вероятно, нет. И все же неплохо, что он висит мертвый на своем дереве. Теперь я всегда знаю, где он. Он вышел из игры.

– Ты подставил моего мужа, – сказала Лора. – Вы, ребята, с самого начала его подставили. А ведь у него, знаешь ли, доброе сердце.

– Да, – отозвался мистер Мир. – Знаю. Когда со всем будет покончено, думаю, я заострю ветку омелы, пойду к тому дереву и загоню ему в глаз. А теперь дай мне, пожалуйста, мою палку.

– Зачем она тебе?

– Как сувенир со всей этой жалкой свалки, – сказал мистер Мир. – Не бойся, это не омела. – На его лице мелькнула усмешка. – Палка символизирует копье и этот жалкий мир, а символ и есть то, что он обозначает.

Шум снаружи стал громче.

– На чьей ты стороне? – спросила она.

– Дело не в сторонах, – объяснил мистер Мир. – Но раз уж ты спросила, я на стороне победителя. Всегда.

Она кивнула, но палку не отдала.

Лора отвернулась от мистера Мира и выглянула за дверь пещеры. Внизу на скалах она различила что-то светящееся и пульсирующее. Это нечто обернулось вокруг худого розовато-лилового бородача, который бил по нему пластилиновой палкой, такой, какой пачкуны пишут на лобовых стеклах машин у светофора. Раздался вопль, и оба они скрылись из виду.

– Ладно, я отдам тебе палку, – сказала она.

– Хорошая девочка, – раздался у нее за спиной голос мистера Мира. – Хорошая девочка, – ободряюще повторил он тоном, который показался ей одновременно снисходительным и обольстительным. От этого тона у нее по коже побежали мурашки.

Она ждала в каменном дверном проеме, пока не почувствовала его дыхание у себя на шее. Нужно подождать, пока он подойдет еще поближе. Это она уже вычислила.

Полет был не просто возбуждающим, он пьянил и кружил голову.

Зигзагами молнии они неслись через бурю, просверливая небо от тучи к туче; они неслись раскатами грома, натиском урагана. Это был невероятный, потрескивающий электрическими разрядами полет. Страха не было – одна лишь мощь бури, неостановимой и всепоглощающей, и радость полета.