The Beatles. Антология - The BEATLES

Дерек Тейлор: "Несомненно, к концу 1968 года (хотя я считал, что живу ради других, жертвую собой ради ребят и так далее) я потакал собственному эгоцентризму, развлекаясь вовсю, — управление всем этим цирком доставляло мне личное удовольствие. Эта работа меня устраивала, потому что была беспорядочной. Справиться с ней было невозможно, однако все действительно вертелось вокруг прессы, а в этом я всегда преуспевал. Но, будь я одним из ребят (сейчас я вспоминаю, что тогда творилось), я был бы в шоке.

В то время в офисах устанавливались аппараты внутренней связи, чтобы все имели возможность переговариваться, и порой в своем кабинете можно было слышать шум из других комнат — везде играли магнитофоны, а на потолке плясали огни светомузыки, которую мы купили у кришнаитов. Но если кто-нибудь говорил: "Боже, какой кавардак!" — я взрывался: "Кавардак? Что вы имеете в виду? Мы точно знаем, что здесь происходит!" И в некотором смысле так оно и было.

У нас бывало множество журналистов, которые писали длинные статьи, и далеко не все критические. В нашей компании начинали карьеру не только артисты, но и журналисты".

Джон: «А потом я привел Алекса-Волшебника, и положение из плохого превратилось в ужасающее» (72).

Пол: Волшебником мы прозвали грека Алекса, который дружил с Джоном. Помню, однажды Джон приехал ко мне и сказал: «Вот мой новый гуру, Алекс-Волшебник». Я сказал: «Хорошо».

Это занятный способ представлять кого-нибудь и очень категоричный. Я подумал: "Вот как? И что же он умеет?" Он неплохо разбирался в электронике. Другие спорили о его идеях, говорили, что осуществить их нельзя, но Алекс заявлял, что такое возможно. Мы часто собирались и подолгу развивали разные теории, особенно поздно ночью, и у Алекса всегда рождались самые грандиозные.

Он придумал использовать динамики вместо обоев — просто разместить их по всей поверхности стены. Сейчас такие вещи встречаются, техника уже появилась, а тогда вряд ли существовало нечто подобное. Об этом писали только в научных журналах, которые мы не читали, а Алекс читал. Он был славным малым, он умел увлечь всех.

Алекс возглавил отдел электроники компании "Эппл", потому что мы решили, что, если он сумеет соорудить стены из динамиков, это будет здорово. Но он за них так и не взялся. У него была маленькая лаборатория, и он что-то сделал — это точно, но все у него получалось не совсем так, как это ожидалось. Мы до сих пор общаемся с ним, но теперь он называет себя своим настоящим именем".

Ринго: "Алекс-Волшебник изобрел электрическую краску. Достаточно было покрасить ею стены гостиной, воткнуть вилку в розетку, и стены начинали светиться. Мы видели образцы, кусочки металла, а потом поняли, что для этого придется обшить стены гостиной листами стали и покрыть их краской. А еще он придумал громкую связь (не забывайте, что дело происходило в 1968 году). Можно было свободно ходить по комнате, а громкость вашего голоса в трубке вашего собеседника поддерживалась автоматически.

У него родилась идея о том, как помешать людям записывать наши песни, которые передавали по радио. Чтобы получить качественный сигнал, надо было иметь декодер. А потом мы решили, что могли бы продавать эфирное время и вставлять в передачи рекламные ролики. Мы показали эти изобретения представителям "EMI" и "Кэпитол" из Америки, но они этим не заинтересовались.

Бог знает, что еще наизобретал Алекс. Однажды он предложил нам всем просверлить по дырке в голове. Это называлось трепанацией. Алекс-Волшебник говорил, что, если мы сделаем это, у нас появится третий глаз, и мы сразу подключимся к космическому сознанию".

Джордж: "Алекс-Волшебник произвел впечатление на Джона, и, поскольку Джону он пришелся по душе, Алекс вошел в нашу жизнь. Некоторое время мы считали его обаятельным человеком.

Одно из его изобретений было удивительным. Это был квадратик нержавеющей стали, от которого шли два проводка к батарейке от фонарика. Если взяться за квадратик и подсоединить проводки, он быстро нагревался настолько, что его было горячо держать в руках. А если проводки подсоединялись наоборот, в обратной полярности, металл становился холодным как лед.

А вот другое изобретение. Снова тонкая металлическая пластинка, покрытая чем-то вроде толстого слоя эмалевой краски; от нее тоже отходят проводки. При подключении к электричеству пластинка начинала светиться ярким зеленовато-желтым светом. Алекс сказал: "Представьте себе, что это задний бампер вашей машины и вы только что нажали на тормоз". Я захотел, чтобы он опробовал это изобретение. Для этого предстояло соскоблить краску с бампера моего "феррари", а Алекс обещал нанести вместо нее "волшебное покрытие". Мы спросили: "А ты можешь сделать, чтобы пластинки светились другими цветами?" — "Конечно, какими захотите".

Мы решили, что он сможет сделать светящееся покрытие для всего корпуса машины. Ее задняя часть будет светиться красным — но только когда нажимаешь на тормоз. В остальных случаях провода будут подключены к коробке передач, поэтому, трогаясь с места, машина будет выглядеть тусклой, а при смене скоростей начнет становиться все ярче. При езде по шоссе A3 ее вполне можно было бы принять залетающую тарелку. (И еще одно: я собирался отдать ему двигатель V12 от моей "феррари-берлинетты", а Джон — двигатель от своей машины. Алекс уверял, что сумеет сдедать из двух этих двигателей летающую тарелку.)

Но он так ничего и не сделал (кроме унитаза со встроенным радиоприемником или чего-то в этом роде). Когда мы в конце концов поручили ему оборудовать студию звукозаписи, а потом явились туда, то увидели бог знает что. Это была катастрофа катастроф. Алекс расхаживал по студии в белом халате, словно химик, но понятия не имел, что и как ему надо делать. Там был установлен шестнадцатидорожечный магнитофон, а по стенам он развесил шестнадцать динамиков, хотя для стереозвучания нужно всего два. Это было ужасно. Это было полной катастрофой, и этому требовалось положить конец".

Ринго: «Поначалу предполагалось, что студия будет оборудована семидесятидвухдорожечной машиной для звукозаписи, что в 1968 году казалось чудом. Мы купили несколько огромных компьютеров у компании „Бритиш Аэроспейс“ в Уэйбридже и перевезли их в мой сарай в Сент-Джорджс-Хилл. В компьютерах селились птицы, заводились мыши, но сарай компьютеры так и не покинули. Идея была оригинальной, но Алекс опять-таки не сумел осуществить ее. Последним словом техники были восемь дорожек для записи — только Богу известно, для чего нам могли понадобиться семьдесят две дорожки».

Джон: «Думаю, кое-какие из его изобретений могли заработать. Их просто не запустили в производство. Наверное, среди них была хотя бы одна вещь, которая могла бы пользоваться спросом. Алекс был не таким, как все. Такое часто случается с людьми вроде нас. Он отличный парень, но с легким прибамбахом. Он всегда хотел сделать как лучше» (70).

Пол: «Компания „Эппл“ займется выпуском электроники, и не просто игрушек, а великих изобретений. У нас есть друг Алексис Мардас, гениальный изобретатель» (68).

Джон: «Гениев на свете не существует, а если они существуют, то Алекс один из них. Его изобретения удивительны. Я хотел бы рассказать вам о них, но мы уже узнали, что в счастливом мире бизнеса шпионы в коричневых очках и темных плащах рыщут повсюду, поэтому, пока что-то не выпущено, об этом лучше не говорить» (68).

Джордж: «Фильм „Yellow Submarine“ вышел в июле. Помню, как мы встречались с Хайнцем Эдельманном и другими художниками, они сделали несколько набросков, мы обсудили персонажи мультфильма. Но мы встретились с ними всего один или два раза, как и с продюсером Элом Бродаксом. В работе мы почти не участвовали».

Пол: "Эрик Сигал, автор «Love Story», был одним из сценаристов. Во время встречи с ним было здорово слушать рассказы о его замыслах, но я удивился, узнав, что он выбрал психоделический стиль. Я думал, продюсеры предпочтут что-нибудь более коммерческое, что было бы абсолютно нормально. Мне хотелось, чтобы «Yellow Submarine» стал мультфильмом более классического стиля. Я думал, его героем окажется человек, который уплыл в море и попал в страну подводных лодок. Он мог бы очутиться в подводном мире, осмотреть его, познакомиться с его жителями — эта история выглядела бы неплохо.

Я обожаю диснеевские фильмы, поэтому я надеялся, что "Yellow Submarine" станет самой лучшей из диснеевских картин, только с нашей музыкой. Получилось бы чудесное сочетание. Но они решили иначе, и, к счастью, решение принимал не я. Теперь этот фильм мне нравится. Он и вправду получился интересным. Художники посчитали, что надо начать с того, на чем мы остановились, — с "Сержанта Пеппера", но мне в то время пришелся бы больше по душе "Бемби".

Мы объяснили, что не собираемся принимать слишком активное участие в работе и не хотим озвучивать мультфильм — при этом работы было бы слишком много. Вместо нас фильм озвучивали такие люди, как Ланс Персивал (артист кабаре и диктор). Они отлично сымитировали голос Ринго, но придали ему уж слишком явный ливерпульский акцент. Как если бы американцы подражали акценту кокни — этакий синдром Дика Ван Дайка".