Дорога к предательству - Анна Хель

— Сейчас твой брат — единственный якорь, который может удержать скользящую с нами, — одернул говорившую другой мужской и снова до боли знакомый голос.

— Ира, ты слышишь меня?

Кто же это? Кто? Враг? Друг? Да… Дарлема?

— Дара?

— Да! Да, это я! — радостно восклицает д'рахма. — Не закрывай глаза, Ира, смотри на меня!

Перед глазами все плывет, но облик Дары виден совершенно четко, он не дает провалиться в заманчивую пустоту. Зачем? Я устала. Я хочу отдохнуть.

— Астарт…

— Ты увидишь его! Я обещаю! Только не смей спать! Не смей закрывать глаза!

Нет, прости. Я не могу. Веки такие тяжелые… я так хочу отдо… хнуть…

Астарт вызвал Шерахта в свой кабинет прямо посреди ночи. Аглар надеялся, что герцог внял доводам разума и отправился спать, поэтому сейчас терялся в догадках, что могло настолько его обеспокоить.

— Она звала меня, — Астарт метался в холодном и бессильном гневе.

— Успокойся. Своей злостью ты ей не поможешь.

— Она на грани, Шер. Она умирает.

— И чем ты можешь ей помочь, когда сам собою не владеешь?

— Лучше скажи, чем я могу ей помочь, когда она так далеко?!

— Приди в себя, — неожиданно рявкнул Шерахт. — Тебе мозги от страха совсем отшибло?! Ведешь себя как истеричная баба. Это не то, что я ждал от своего господина.

Слова Шерахта будто ледяной водой окатили герцога. И правда, кем он стал? Во что превратился? Разве он тот, на кого может надеяться скользящая? Тот, кого она зовет?

— Ты прав. Ты прав во всем Шер, благодарю. Но что я могу сделать? Как дотянуться до нее? Как разорвать печать границы, разделяющей миры?.. Печать… Печать!

— Аст, ты сам сказал, что она разрушила ее, когда ушла с Драа'искар еще в первый раз. Боюсь, этим не помочь. Нужно придумать что-то другое.

— Мою печать так просто не разрушить, — Астарт зло усмехнулся, пстепенно становясь прежним. — Неужели ты забыл, кто стоит перед тобой? Я никогда так просто не отпущу то, что принадлежит мне.

— Удивительно, — покачал головой Шерахт. — Я думал, что Ирида стала твоей слабостью, но теперь она же становится твоей силой. Однажды может прийти миг, когда вы погубите друг друга. Такая любовь не должна была родиться…

Но обезумевший от надежды герцог уже не слышал старого друга. Какая ирония, даже самое светлое чувство может стать опиумом для разума и поработить неосторожную душу.

— Астарт… Я не хочу… не хочу потерять никого… не хочу потерять тебя… Астарт…

Неожиданно огонь, терзавший мой разум, разорвал властный голос, самый дорогой голос, который я так хотела услышать сейчас.

— Я рядом, Ирида. Возьми себя в руки.

— Неужели всё? — слабая улыбка сквозь слезы причиняет не меньшую боль, чем мог бы нанести хорошо заточенный клинок. — Это конец, да? Я сошла с ума, правда? Но я рада, что голос моего безумия звучит именно так…

— Ты не лишилась разума, это действительно я. И мне больно смотреть на то, до чего ты докатилась. Этому я учил тебя? Сдаваться не приложив и капли усилий?

— Нет… ты учил меня не этому…

— Тогда вставай!

— Снова, — с моих губ сорвался болезненный смех. — Прямо как тогда. Я лежала в луже собственной крови, а ты приказывал вставать.

— Да, как тогда. Борись, скользящая. Ты дала мне слово, так будь добра, сдержи его. Поднимайся! Или игрушка темного бога не способна даже на это?

В груди стал разгораться самый черный гнев, на который только была способна моя душа. Я не позволю никому распоряжаться собственной судьбой! Не позволю какому-то аглару называть меня чьей-то игрушкой!

— Не смей меня так называть!

— Кто же ты есть, скользящая, если не игрушка? Ты сама решила петь песню своего бога и своей матери.

Это стало последней каплей. Я убью его. Убью того, кто смеет говорить мне подобные слова. Силы, которые казалось совсем покинули тело, неожиданно вернулись, а в руке стало так не хватать знакомой рукояти клинка.

— Правильно, Ирида. Я учил тебя именно этому, — непривычно нежные руки коснулись моих плеч. — А теперь проснись. Ты нужна своим спутникам.

Я резко распахнула глаза и тут же замерла в ужасе: над головой не было ничего, кроме темноты и ярких звезд далеких миров.

— Дан… — мне едва удалось выговорить имя некроманта.

— Ира? Ты узнаешь меня?

— Конечно я узнаю тебя, глупец, — я с трудом придала себе подобие вертикального положения. — Почему мы здесь?

— И это спрашиваешь ТЫ?! — гневно воскликнула Дарлема. — Пока кто-то метался в бреду, мы чуть не перебили друг друга! Как ты могла допустить, чтобы мы застряли здесь?!

Крик Дары мучительной болью отзывался в голове. Но я вдруг поняла, что д'рахмы и Райана ненормально бледны, да и вообще производят впечатление ходячих трупов. А вот настоящий не-мертвый выглядит очень даже неплохо на их фоне.

— Когда мы вернемся, я разукрашу герцогу физиономию, — выдохнул Алем. — По его милости я уже уверился, что навсегда останусь здесь.

— Нет. Ты поблагодаришь его, когда мы вернемся — апатично произнесла Райана. — Потому что только он не позволил ее разуму угаснуть. Я права, скользящая?

— Права, герцогиня, — агларесса передернулась от звучания давно забытого титула. — Простите меня, если сможете… Я сделала все, что могла. Сейчас я постараюсь выдернуть нас отсюда, и да пребудет воля Анатаса, чтобы этот переход не стал для меня последним.

Собираясь с силами, я не прекращала тереть запястье, на котором снова пылала ненавистная печать герцога.

Над замком царила глубокая ночь. Коридоры и комнаты были окутаны сладкой дремой, прислуга отдыхала после долгого рабочего дня, и только двое агларов даже не думали спать. Астарт и Шерахт молча сидели в огромном зале совещаний, погруженном во тьму, которую разгоняли свечи, горящие в одном единственном канделябре. Они ждали, не решаясь нарушить молчание, с безмолвной уверенностью, что вот-вот нагрянут гости.

Это выглядело крайне странно в глазах многочисленных шпионов, прячущихся в ночи, и чрезвычайно эффективно разогревало неумеренный интерес, свойственный людям искушенным их ремеслом. Чего же ждут непредсказуемый герцог и его пес в такую на удивление спокойную ночь? Может быть их заказчикам и было бы весьма любопытно об этом узнать, но, увы, не суждено — герцог умеет хранить тайны и донести эту простую истину до незримых наблюдателей.