Вторая любовь - Джудит Гулд

— А вдруг это просто какой-нибудь сумасшедший?

— Разумеется, возможно и такое. — Хант замолчал на минуту, поглощенный собственными мыслями. — Самое печальное в этом, — наконец сказал он, — что мы никогда больше ничего о нем не узнаем.

Дороти-Энн уставилась на него.

— Но ты же не можешь считать себя ответственным за это?

— Понимаю, — согласился Хант. — И все-таки. Я не могу перестать думать о нем. Кем он был? Зачем он это сделал? Что его спровоцировало?

«Как это похоже на Ханта, — думала Дороти-Энн. — Волнуется о человеке, который пытался его убить».

Хант вдруг замолчал и заглянул молодой женщине в глаза.

— Ты можешь меня обнять? — попросил он.

Дороти-Энн встала, наклонилась к нему, распростертому на кровати, обняла, и они целовались, целовались…

Настойчивый зуммер телефона оторвал Дороти-Энн от воспоминаний. Она смотрела на стоящий на прикроватной тумбочке аппарат и размышляла, ответить или нет.

А вдруг это Хант? Может быть, он решил позвонить мне?

Она потянулась к трубке и произнесла:

— Алло?

— Это миссис Дороти-Энн Кентвелл?

— Да. Кто говорит?

— Миссис Кентвелл, это Хэролд Джей Лафтон, — продолжал мужской голос. — Я из департамента национальной безопасности перевозок.

Дороти-Энн задержала дыхание. Она давно уже ждала этого звонка, но настойчиво загоняла мысли о нем в самый темный уголок памяти.

— Да, мистер Лафтон, — наконец ответила она. — Чем могу вам помочь?

— Я звоню вам по поводу нашего расследования обстоятельств аварии самолета вашего мужа. Как вы знаете, мы вывезли самолет с гор и собрали его в ангаре в Денвере.

Дороти-Энн ничего не могла с собой поделать, ее пульс вдруг зачастил, а голос неожиданно задрожал:

— Д-да?..

— Мне чертовски неприятно сообщать вам об этом, — продолжал Лафтон, — но заключения экспертов не оставляют сомнений. Взрывы С-4 изуродовали гидравлические системы и опоры. Вы знаете кого-нибудь, кто хотел бы убрать вашего мужа?

Убрать моего мужа? Что он несет? Комната закружилась перед глазами Дороти-Энн.

Наконец она собралась с силами и заговорила:

— Вы можете повторить, что вы только что сказали, мистер Лафтон?

Хэролд Джей Лафтон медленно и отчетливо повторил все еще раз.

Взрыв?

Мозг Дороти-Энн работал с отчаянной скоростью, а по спине побежали холодные мурашки.

— Взрыв, — произнесла она.

— Да, мэм, — подтвердил Лафтон. — Взрыв С-4, если быть точным.

«С-4? Что это еще за С-4, черт бы его побрал?» — гадала Дороти-Энн.

Хэролд Джей Лафтон все продолжал говорить, но Дороти-Энн его не слышала. Она медленно положила трубку.

«Господи! — Ее вдруг охватил такой ужас, о существовании которого она даже не подозревала. — Кто мог пытаться убить Фредди? Ради чего? И что они станут делать теперь?»

62

— Знаете ли, у меня все-таки еще осталось чувство собственного достоинства, — резко бросила Глория Уинслоу. «За кого он себя принимает, этот древний ящер? — спрашивала она себя. — И он еще смеет заставлять меня подписывать соглашение о разводе!»

Молодая женщина встала с кушетки, расправила плечи и с излишней осторожностью пьяного человека прошла на кухню. Здесь по-прежнему хороший бар, отметила она с мрачным удовлетворением. Глория убедилась в этом, когда сняла апартаменты в отеле «Хантингтон» на Ноб-хилле. Она плеснула себе в стакан еще водки, бросила лед и исключительно ради пожилого адвоката разбавила содержимое капелькой тоника.

— Вы уверены, что ничего не хотите выпить, мистер Манкевич? — спросила Глория, изо всех сил размешивая свой коктейль. Потом отпила маленький глоточек. Как и большинство алкоголиков, миссис Уинслоу снова начала обманывать окружающих и саму себя, не соглашаясь признать, сколько она уже выпила.

— Нет, благодарю вас, миссис Уинслоу, — ответил адвокат своим густым тягучим голосом. Он взглянул на нее поверх своих очков «бен франклин» в черной оправе. В свое время Манкевич немало повозился с такими женщинами, как она. Молодыми, красивыми, богатыми, испорченными, скучающими и очень часто принимающими таблетки и алкоголь, а иногда и то и другое. Порой рядом вертелась парочка мужчин, обслуживающих этих дам. Не слишком хорошее сочетание при самом лучшем стечении обстоятельств, подвел итог адвокат. Но добавьте сюда еще сумасшествие, и вы получите практически смертельную комбинацию.

И Глория Уинслоу не стала исключением из правила, думал он. С его точки зрения, ей следовало брать деньги и бежать. Заняться собственной жизнью. Именно это он и пытался ей втолковать сейчас.

Глория вернулась к кушетке и села, потягивая напиток. Она взглянула на Рауля Манкевича. Хитрый старый адвокат как всегда был одет с иголочки — сшитый на заказ костюм в полоску и ботинки ручной работы. Его побагровевшая лысина и очки сверкали на солнце. Глория спрашивала себя, почему эта старая рептилия прилетела из Лос-Анджелеса с проклятыми бумагами о разводе именно сегодня? «Я не готова разбираться с этим дерьмом, — подумала она. — Я просто не в силах сейчас справиться с этим».

Рауль Манкевич откашлялся.

— Я настоятельно советую вам, миссис Уинслоу, подписать это соглашение. Я считаю, что это в ваших же интересах.

— Я никак не возьму в толк, — раздраженно ответила Глория. — При таких деньгах они ждут — и вы тоже, — что я возьму эти жалкие десять миллионов гребаных баксов.

«О-хо-хо, — она начала ругаться. — Плохой признак. Мне лучше поторопиться, потому что она и в самом деле здорово навеселе».

Адвокат взглянул на нее с нейтральной улыбкой.

— Это весьма солидное предложение, миссис Уинслоу, — терпеливо подчеркнул Манкевич. — Вы не должны забывать о пентхаусе на Монтгомери-стрит. Он стоит порядка двух миллионов долларов. Плюс все ваши драгоценности. Это еще пара миллионов.

— Неужели? — процедила Глория. — Что ж, это все семечки для всемогущих Уинслоу, вы и сами это знаете. — Она отпила еще глоток водки и откинулась на спинку кушетки. «Господи ты Боже мой, — подумала она, — я становлюсь настоящей занудой».

— Вам следует помнить, что практически все состояние семьи записано на имя Алтеи Уинслоу. — Адвокат помолчал, еще раз откашлялся. — У вашего мужа фактически ничего нет, не считая его зарплаты. Даже дом, в котором вы жили, не записан на его имя.

— Да знаю я все это дерьмо, — примирительно отозвалась Глория.

— Если вы обратитесь в суд, — продолжал старый адвокат, — дело может кончиться тем, что вы получите еще меньше. И к тому же ваши счета адвокату достигнут астрономических сумм.

Глория понимала, что Манкевич совершенно прав, но честно говоря, она совершенно не представляла, как ей поступить. Подписывать или нет?

«Господи, — думала она, — если бы только Кристос был здесь и мог помочь мне. Он бы знал, что делать».

Но Кристоса не было с ней рядом и никогда больше не будет. И Глории казалось, что это она сама подписала ему смертный приговор. И сейчас женщина чувствовала себя совершенно не в своей тарелке и не знала, что ей делать. Оставалось только вернуться к бутылке.

Только спиртное справляется с болью. И с чувством вины, и с одиночеством.

О чем это там вещает старый лис? Молодая, красивая и богатая? Разобраться с собственной жизнью? «С какой жизнью?» — с горечью подумала Глория.

Но прежде, чем Глория успела спросить Манкевича, о чем он говорит, зазвенел телефон. Глория взяла трубку аппарата, стоявшего ближе всего к ней на столике.

— В чем дело? — нетерпеливо спросила она.

— Миссис Уинслоу, — в трубке зазвучал голос менеджера, — здесь внизу два полицейских детектива. Они хотят видеть вас.

Несмотря на алкогольный дурман, Глорию пронизала холодная дрожь. Она постаралась сохранить хладнокровие.

— Пусть поднимутся, — сказала Глория, резко бросила трубку и посмотрела на старого адвоката.

— Ну и веселый же у меня сегодня выдался денек, мать их, — объявила миссис Уинслоу. Она ядовито хмыкнула. — Не окажете ли мне честь, мистер Манкевич? — Глория протянула ему бокал, чтобы он налил его снова.

Теперь Глория явно опьянела, язык начал немного заплетаться, но Раулю Манкевичу совершенно не хотелось спорить с ней именно сейчас. Нет. Лучше пойти ей навстречу. Он встал, взял ее стакан и сделал ей слабый коктейль — водку с тоником.

— Прошу, — адвокат протянул напиток Глории. — Не волнуйтесь из-за полицейских, миссис Уинслоу. Я смогу с этим справиться.

Глория подняла на него глаза и взяла коктейль.