Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 2 - Андрей Судоплатов

Берия и его враги в руководстве страны исповедовали одну мораль. Единственная разница между Берия и его соперниками только в количестве пролитой ими крови. Однако, несмотря на свои преступления, Берия, Сталин, Молотов сумели преобразовать отсталую аграрную страну в мощную супердержаву, имеющую ракетно-ядерное оружие, подготовить Россию к завоеванию космоса. Совершая такие же чудовищные преступления, Хрущев, Булганин и Маленков, однако, в гораздо меньшей степени способствовали созданию мощного потенциала СССР как великой державы. В отличие от Сталина, они значительно ослабили государство в результате своей борьбы за власть.

Горбачев и его помощники, в не меньшей степени руководствуясь собственными амбициями, привели великую державу к полному развалу. Михаил Горбачев и Александр Яковлев вели себя как типичные партийные вожди, прикрываясь демократическими лозунгами для укрепления своей власти. Как государственные деятели они оказались несостоятельны и лишь питали иллюзии, будто могут перехитрить соперников (Ельцина, Лигачева, Рыжкова, Полозкова и других) и тем самым сохранить безраздельную власть в своих руках. Их достижения в области внутренней и внешней политики равны нулю. В 1989 году Горбачев в силу личной неприязни отстранил Эриха Хонеккера от власти в Восточной Германии, чтобы «укрепить социализм», но так же как в 1953 году, это привело к потрясениям, только в этот раз ГДР перестала существовать. Он и Шеварднадзе оказались неспособными добиться путем переговоров экономической компенсации со стороны Запада в обмен на вывод наших войск из Восточной Европы и сокращение стратегических вооружений.

В 1991 году военная прокуратура по-новому подошла к делу отца и Эйтингона. Материалы доказывали, что они не фабриковали фальшивых дел против «врагов народа». Официальные обвинения, что они якобы являлись пособниками Берия в совершении государственной измены, планировании и осуществлении террористических актов против правительства и личных врагов лубянского маршала, были опровергнуты документально.

После августовских событий 1991 года и распада СССР, незадолго до ухода в отставку, главный военный прокурор прекратил их дела и заявил: «Если бы я не реабилитировал вас, архивные материалы показали бы, что я еще один соучастник сокрытия правды о тайных пружинах борьбы за власть в Кремле в 30—50-х годах».

18 октября 1991 года он подвел черту в деле отца и Эйтингона и подписал постановление об их реабилитации.

Сейчас на дворе, как говорится, новое время. К власти пришло новое поколение. И хотя оно выросло при прежнем режиме, нынешние руководители не были замешаны в зверствах Сталина и Хрущева, бывших авторитарных правителей страны. Имя Хрущева, активно использовавшееся в начале перестройки, потеряло ныне свою привлекательность. Иначе и быть не может.

«В сложной обстановке после распада СССР, порожденной отсутствием политической культуры, — пишет отец, — ненависть по отношению ко мне сохраняют только те, кто предпочел бы, чтобы люди, знающие действительные обстоятельства трагедии и героики прошлого, молча ушли из жизни. Они открыто стремятся присвоить себе монопольное право на трактовку событий нашего прошлого. Хотя большинство из них скомпрометировали себя тем, что в 1960–1990 годах сознательно преподносили обществу грубо сфальсифицированные объяснения мотивов и механизма сталинских репрессий и крупных событий в нашей внутренней и внешней политике».

Да, это была ложь. С ней пытались бороться люди чести, диссидентствующая публика тут практически ни при чем. У нее были свои мелкие интересы. Время это красноречиво доказало, так что нет смысла тут об этом распространяться. Ложь, которую принес в нашу жизнь Хрущев, в конечном итоге сказалась на нравственном здоровье общества. Оно перестало сопротивляться и поплыло по течению до горбачевского времени. А тут его «взяли», как говорится, «тепленьким».

С осени 1995 года отец не выходил на улицу: кружилась голова, не держали ноги. По квартире ходил очень медленно, с палочкой, опираясь на стены. Потом палку заменил стул, который отец двумя руками двигал перед собой. Сидеть ему было тяжело — болел позвоночник. Хождения по квартире перешли в постельный режим. В кровати лежал, читал газеты, книги, с посторонней помощью садился на кровать, опираясь на подушки. По выходным я брил отца, мыл в ванной. Он меня узнавал и благодарил словами за такую помощь. С конца лета он уже не мог читать, смотрел телевизор, тихо дремал на кровати. Когда я подходил к нему и начинал разговаривать, он как бы пробуждался ото сна, вздрагивал, открывал глаза и внимательно слушал. Но все чаше не узнавал меня, спрашивал: «А кто это? Кто меня бреет?» Я брил его за два дня до смерти. Он фактически никак не реагировал на мое присутствие, на мою помощь. У меня было ощущение, что я брею уже неживого человека (у него была холодная на ощупь голова, глаз он не открывал).

При его прежнем здоровье отец прожил бы дольше, если бы не болезни, нажитые трагедией 53 года в Ленинградской спецбольнице и Владимирском централе. Отец умер на руках младшего сына (моего брата) Анатолия 24 сентября 1996 года в 6 утра. Тело отца утром перевезли в госпиталь на Пехотной. Потом Анатолий позвонил мне на работу о случившемся. Мы, взрослые дети, имеющие своих детей, стали сиротами на всю нашу дальнейшую жизнь.

27 сентября родственники, близкие, товарищи по оружию, знакомые и незнакомые люди пришли на Пехотную проститься с отцом. Была племянница Малли. Присутствовали разведчики Рогатнев, Юлий Антонович Колесников, Барковский, а также дети Серебрянского, Эйтингона, Малли и Воскресенской. В первом почетном карауле стояли генерал Шебаршин, ветераны. С Пехотной в сопровождении автомашин ГАИ колонна доехала в Митино без остановок минут за двадцать.

В ритуальном зале состоялось последнее прощание. Выступил Герой РФ полковник Ю. А. Колесников, генерал — представитель спецназа и Герой Советского Союза Надежда Викторовна Троян. Прозвучали залпы военного салюта. Одну гильзу мне вручили на память. Черные шторы закрылись, окончился путь еще одного Гражданина — Солдата Советского Союза. На Пехотной, в Митино шла видеосъемка прощания с отцом, которая и была показана по телевизору в тот же вечер на канале «Россия». Память отца почтили газеты «Новости разведки и контрразведки», «Красная звезда», «Патриот», «Новая газета», «Московский комсомолец», журнал «Огонек» и другие издания.

К сороковому дню памяти отца урны с его прахом и прахом матери были преданы земле Донского монастыря, над ними встало черное мраморное надгробие с датами жизни родителей. На том же кладбище похоронены его боевые друзья и соратники: Мельников, Эйтингон, Огольцов, Абель и другие.