Коллекция детективов - Дэвид Кук

Фэлконер продолжал пялиться в пространство, и когда мы с Крейном остановились по обе стороны от него, мне показалось, что он не отдает себе отчета в происходящем. Но едва я над ним склонился, он вздрогнул и повернулся ко мне. Впрочем, глаза его оставались пустыми, лишенными какого-либо выражения.

— Итак, мистер Фэлконер, — начал я, — права мы вам зачитали, а если хотите, можем вызвать адвоката. Не желаете рассказать, как все было?

— Я уже все сказал. — У него был тихий, даже какой-то нерешительный голос. — Эшера убил я. Сначала у меня мелькнула мысль подстроить так, будто это дело рук случайного грабителя, но потом я понял, что из этого все равно ничего не выйдет. Лгать я так и не научился, хотя практики у меня было предостаточно, а кроме того… после этого мне стало безразлично, что со мной будет. Я устал, детектив. Вы просто не поверите, насколько я устал.

— Зачем вы это сделали? — спросил Крейн.

Фэлконер принялся медленно раскачивать головой, но вовсе не в знак того, что он отказывается отвечать, — было видно, что он пытается взять себя в руки. А поскольку мы знали, что рано или поздно он выложит все подчистую, торопить его не имело смысла. Тем не менее мне не терпелось выяснить одну вещь:

— Почему вы выбрали для этого череп? Кстати, где вы его взяли?

Он зажмурился, но тут же вновь открыл глаза.

— Со стеллажа позади письменного стола Эшера. Когда… я ударил его, он как раз сидел за столом.

— То есть он держал человеческий череп у всех на виду в своем кабинете? — Крейн недоверчиво покачал головой. — На кой черт?

— У него было весьма специфическое чувство юмора. Ему нравилась реакция посетителей. Это во-первых. А во-вторых, Эшер утверждал, что он играет для него роль… memento mori.

— Простите?

— Это по-латыни, — пояснил Фэлконер. — «Помни о смерти». Напоминание о том, что все мы смертны и должны когда-нибудь умереть.

— Довольно мрачно, вам не кажется?

— Филип Эшер был очень хладнокровным человеком и ничего не боялся. Даже смерти. В каком-то смысле она была его жизнью — ведь он посвятил себя изучению исчезнувших цивилизаций.

Мы с Крейном переглянулись.

— Нельзя ли поподробнее? — попросил я.

— Он был антропологом новой формации, то есть сумевшим заработать на своих открытиях. После того как он опубликовал несколько крайне успешных монографий о культуре народов Центральной Америки доколумбовской эпохи, на него посыпались приглашения от различных университетов выступить с лекциями. А это хорошие деньги.

— Вы работали у него секретарем на полной ставке?

— Да, помогал в исследованиях, сопровождал в экспедиции на Юкатан и в другие районы Мексики, редактировал его заметки, печатал рукописи, вел деловую переписку и так далее.

— Как давно?

— Восемь лет.

— Живете здесь?

— Да. У меня комната в южном крыле.

— Кто-нибудь еще живет в доме?

— Нет. Жена Эшера ушла от него несколько лет назад, а других близких родственников у него нет.

— Вы спланировали убийство вашего шефа заранее? — вмешался Крейн.

— До сегодняшнего дня я вообще не собирался его убивать. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?

— Стало быть, у вас произошла ссора?

— Нет, никакой ссоры не было.

— Тогда что же толкнуло вас на убийство? — удивился я.

Фэлконер вновь замотал головой, но вовремя спохватился и, откинувшись на спинку дивана, горько усмехнулся.

— Откровение. Да, именно так… одно из откровений Эшера.

— Продолжайте, пожалуйста.

Он тяжело вздохнул.

— Вчера я получил письмо от одного из ведущих антропологов страны, с которым Эшер меня в свое время и познакомил. Он предлагал мне стать его личным секретарем, обещая солидную прибавку к жалованью. Я тщательно все обдумал и сегодня утром пришел к выводу, что отказываться от такой удачи было бы просто глупо. Но когда я сообщил о своем решении Эшеру, он… наотрез отказался принять мою отставку. И сказал, что в этом случае он больше не сможет быть уверен в том, что я буду молчать. А потом пригрозил, что если я не останусь, он предпримет ряд «определенных шагов».

— Постойте-ка, — нахмурился я. — Насчет чего вы должны были молчать?

— Насчет того, что случилось шесть лет назад.

— А что такого случилось шесть лет назад?

Несколько секунд Фэлконер неподвижно сидел, а затем сглотнул и пробормотал:

— Речь идет о смерти его жены и… ее любовника на летней вилле Эшера на озере Понтрейн.

— Но всего пару минут назад вы сказали, что жена от него ушла! — возмущенно воскликнул Крейн.

— Разве? Да, наверное. Я солгал, но за последние шесть лет я повторял эту ложь так часто, что сейчас это вырвалось чисто машинально. На самом же деле Милдред и ее любовник умерли на озере Понтрейн.

— Так-так… Каким образом это произошло?

— Они отравились газом. Дело было в сентябре. В то утро Эшер неожиданно решил отправиться на виллу — книга, которую он в то время писал, что называется, «не шла», и он подумал, что перемена обстановки поможет ему расслабиться. Он выехал туда в восемь, а я — на час позже, поскольку у меня оставались кое-какие дела. И застал Эшера в обществе двух трупов! Они лежали в постели обнаженными — Милдред, которая, как предполагалось, должна была находиться в гостях в соседнем штате, — и неизвестный мужчина. Эшер сказал, что в таком виде их и нашел. По его словам, в комнате было не продохнуть от газа, и ее пришлось проветривать. Трагический несчастный случай, произошедший из-за неисправности газового обогревателя.

— И вы в это поверили? — насмешливо прищурился я.

— Да, тем более что я был в шоке. Никогда бы не подумал, что Милдред способна на измену. Она была молодой и красивой, но… при этом такой скромной, утонченной…

— А Эшер? Как он себя вел?

— Крайне сдержанно. Но когда я предложил позвонить местным властям, он даже слушать меня не стал — мол, не хватало только, чтобы его репутация и научная карьера полетели коту под хвост из-за какого-то репортажа в гнусной бульварной газетенке! Тогда я спросил, что же нам делать? В ответ на это он совершенно спокойным тоном заявил, что нам необходимо избавиться от трупов самим и похоронить их где-нибудь неподалеку от озера. А потом он придумает историю, объясняющую исчезновение Милдред, — например, что она ушла от него, потому что они не сошлись характерами, и уехала в свой родной Бостон.

— Вы согласились?

— А что мне еще оставалось? — пожал плечами Фэлконер. — Я не могу похвастаться твердым характером, да и к тому же в то время доверял Эшеру. Да, я согласился ему помочь. Мы перевезли трупы на берег озера подальше от виллы, сбросили их в расселину и засыпали камнями.

— Стало быть, вы хранили эту тайну целых шесть лет, — подытожил Крейн. — Но сегодня утром произошло нечто такое, что вы решили его убить?

— Да.

— «Шаги», о которых говорил Эшер… это была угроза физической расправы?

Фэлконер устало кивнул.

— Он пообещал, что не выпустит меня отсюда живым.

— Довольно необычное заявление, учитывая, что вы шесть лет молчали как рыба.

— Совершенно верно. Я ему так и сказал.

— А он?

— Он открыл мне всю правду, — помедлив, ответил Фэлконер.

Я понимающе кивнул.

— Вы хотите сказать, что его жена и ее любовник погибли вовсе не в результате несчастного случая?

— Он застал их в постели очень даже живыми и активными и пришел в ярость. Ну как же, такой удар по его самолюбию! Столь непростительный грех с точки зрения Филипа Эшера заслуживал самой жестокой кары, причем немедленно. Он забил их кулаками до потери сознания. Если бы я осмотрел трупы более внимательно, то наверняка заметил бы синяки, но в своем тогдашнем состоянии… Потом он задушил их подушкой, но спрятать трупы до моего приезда не успел, и ему пришлось срочно сочинить эту историю о неисправном газовом обогревателе. Если бы я в нее не поверил и не согласился помочь осуществить его план, то, по его собственному признанию, он бы разделался и со мной.

— То есть это и было тем самым «откровением», о котором вы говорили в начале? — спросил я. — Когда вы узнали, что последние шесть лет не только работали на убийцу, но и помогли ему замести следы преступления, а потом он начал угрожать смертью вам самому, вы потеряли контроль над собой, схватили череп и ударили его в висок. Я прав?

— Не совсем, — медленно проговорил Фэлконер. — Конечно, его признание меня шокировало, как и то, что я принимал участие в этом грязном деле. После этого я почувствовал к нему такую лютую ненависть, что мне захотелось причинить ему боль. Вообще-то я не склонен к насилию, скорее уж я трус, и если бы не его второе, главное откровение, то, наверное, все бы обошлось. Но…

— Черт возьми, Фэлконер! — не выдержал Крейн. — Что же это было за откровение?! Почему вы все-таки его убили?!