Страдание - Лорел Гамильтон

Я перестала спорить, потому что Эдуард доверял Никки. Это был беспрецедентный случай, что он настолько сильно доверял одному из моих любовников. Ему нравились Мика и Натаниэль. И не нравился Жан-Клод, но ни в одном из этих случаев речи о доверии не было. Я отмела эти мысли, закинув в ящик дел «на потом», потому что мы и так выбивались из графика. Я призналась себе, что причина, по которой выступала против Лисандро крылась в том, что сама потеряла свою мать в восемь лет. Я знала, как сильно это отразилось на мне и не хотела, чтобы подобное произошло с детьми Лисандро. Да, вот в этом и крылось все дело. Я терпеть не могла, когда мои личные проблемы препятствовали работе. Они годами становились на пути моей личной жизни, но, как правило, работу не затрагивали мои неврозы — ну ладно, большую часть времени.

Прихватив Хетфилд, мы направились к машине Эдуарда. Я предупредила ее, что по пути из города подберем еще несколько помощников. Она не стала спорить, просто спросила:

— Тех двух блондинов?

— Одного из них, — кивнула я.

— И из новых друзей?

— Новых для тебя, — ответил Эдуард.

— С нетерпением жду с ними встречи.

Я глянула в зеркало заднего вида, ожидая увидеть, что сказано это было с сарказмом, но лицо у нее выглядело честным и открытым.

— Что? — спросила она.

— Просто пытаюсь понять, всерьез ли ты это сказала.

— Если есть кто-то или что-то, что поможет мне выполнить работу, я всеми руками «за». Прошлой ночью погибли люди. Я не могу вернуть их назад, но могу постараться, чтобы впредь такого не произошло.

— Это не ты их убила, Хетфилд.

— Ни один из вас не стал бы хранить части тех тел в морге больницы. Если бы кто-то из вас руководил вчерашней операцией, то все пятеро жертв остались бы сейчас живы. А теперь скажи, что мое невежество не стоило им жизни.

Я не знала, что ей на это ответить.

— Мы все совершаем ошибки, пока не научимся, — сказал Эдуард.

— Вот именно, и я собираюсь следовать за вами как ваша чертова тень и усвоить все, что смогу, пока вы здесь.

Я не была уверена, хочу ли, чтобы Хетфилд следовала за мной по пятам, но отказать ей не могла. Мы с Эдуардом обменялись взглядами. Он тоже не стал ей этого запрещать. Думаю, у нас появилось третье колесо. Мне было интересно, понравятся ли ей Лисандро и тот, кого выберет Никки. И если уж на то пошло, мне было интересно, что они сами подумают о Хетфилд.

Глава 59

Мы находились по третьему адресу из нашего списка. Если бы кто-то случайно проехал по проселочной дороге мимо этого дома, то с виду он показался бы совершенно нормальным. Нужно было выйти из машины и обойти вокруг здания, чтобы увидеть выбитые стекла и дверь, щепки от которой разлетелись по небольшой выходящей на горы веранде. Дальше, на севере, люди отваливали бы миллионы за такой вид из своего гнездышка. Они могли снесли эту избушку и на его месте отгрохать что-то поэлегантнее и подороже, но вид с большой, навороченной террасы, ни на грамм от этого не улучшился бы.

Горы раскинулись во весь горизонт, а их хребет венчали белые, заснеженные вершины, острые и такие красивые, что было похоже, будто кто-то выставил фотографию из календаря вместо вида с заднего двора. Я глубоко и размеренно вдыхала свежий, чистый воздух, но видимо, малость перестаралась, потому что уловила дуновение того, что находилось в доме. Сожранная зомби престарелая пара. Или их сначала обескровили вампиры? По разбросанным вокруг костям и тому немногому, что еще на них оставалось, этого определить было нельзя. Просто удивительно, как такое ничтожное количество плоти может развоняться всего через несколько дней. Если бы тела были вытащены наружу, то к настоящему моменту падальщики уже все подчистили бы, но искореженная мебель частично заблокировала выход и даже окна. Окна, как я думаю, пара пыталась забаррикадировать высоким шкафом, но дверь… почему и как кухонный стол застрял в раскуроченном дверном проеме. Если это сделали люди, то как их разорвали на куски и съели? Нам пришлось вытащить стол, чтобы самим пробраться в дом.

Никки встал рядом со мной:

— Прошлой ночью ты видела кое-что и похуже.

— Я знаю.

— Тогда почему ты так взвинчена?

Хороший вопрос и я задумалась:

— Ты видел их фотографии?

— Ага.

— У них весь дом в фотографиях. Можно проследить как росла их семья, дети, потом внуки. Они любили друг друга. Это можно увидеть на каждой чертовой фотке, и после сорока лет совместного брака они умерли в ужасе и… просто такое чувство, что я слишком много провела времени, наблюдая дерьмовый конец счастливой жизни.

— Фотографии не расскажут всей правды, Анита. Любой может изобразить на фотках любящую семью.

Я глянула на него и увидела, что он смотрит на открывающийся вид. Я знала, что он вырос где-то на большом ранчо, но никогда не спрашивала где. Там, где он вырос, были такие же горы?

— Думаешь, они притворялись на всех фотографиях, а на самом деле ненавидели друг друга?

Он улыбнулся, не отрывая взгляда от гор:

— Нет, скорее всего ты права, и они были замечательными людьми. Они построили свою семью и были из тех родителей, на которых ровняется «Холлмарк» в своих открытках, но та жестокая сука, что вырезала мне глаз, до сих пор жива, в тюрьме, но она жива. Дети на тех картинках… я думал, такое детство из разряда фантастики. Считал, что со всеми обращались так же жестоко, как и со мной, что это просто большая тайна, о которой не принято распространяться, но так происходит со всеми. Но однажды я понял, что у остальных по другому. Такая дерьмовая семейка была только у меня.

Я обняла его так крепко, как только позволяла наша экипировка и снаряжение. Удобней было бы обниматься без всего этого рабочего барахла, но в данный момент прикосновение лучше его отсутствия.

— Когда я вижу такие фотографии, меня это бесит. От этого я чувствую себя обманутым. Глупо, да?

— Нет, — ответила я. — Совсем не глупо.

Он опустил на меня взгляд:

— Я чувствую, что ты искренна. Думаю, если бы я не мог ощущать, что ты чувствуешь на самом деле, то ни за что не поверил бы.

— Во что?

— В нас, в любовь. Если бы мне не пришлось ощущать твои эмоции, я мог и дальше убеждать себя, что все это не реально и все лгут, по крайней мере отчасти. Что ничто не может быть настолько хорошо, как на таких фотографиях, но ты не даешь мне в это поверить. Я чувствую как ты расстроена, как сильно ты хочешь меня подбодрить, и из-за того, что моя обязанность — делать тебя счастливой, заставляет самого чувствовать себя лучше, потому что ты серьезно этого хочешь.