Тень всадника - Анатолий Гладилин

То есть их задача будет показать мне, что я действовал, как городской сумасшедший, они слыхом обо мне не слыхали, и если такое повторится...

В общем, здоровое решение. В Москве выбрали метод разговора на высоком уровне, в Париже утонченнее - мордой об стол участкового инспектора. И не воображайте из себя значительную персону.

Я готовился к большому путешествию. Требовалось сконцентрироваться, собраться с силами. Конечно, разумнее было отдохнуть, навестить кардиолога (Навестить в первую очередь детей! Нет, нельзя. Для дочери я уехал на семинар в Норвегию), но уж очень не хотелось выставлять себя на потеху Глубоководным Рыбам и прочим мелким чванливым хранителям тины морской. Я проиграл? Тем хуже. Тем лучше. Меня освободили от всех обязательств.

Чего же я жду? Еще десять минут. Мне просто интересно выяснить - прав ли я был в своих предположениях?

Ровно в шесть утра резко зазвонили в дверь.

* * *

В Лос-Анджелесе было девять вечера и сколько-то там минут. Я стоял около ее дома. Вдалеке, по улицам, перпендикулярным Вентура-бульвару, изредка скользили фары машин. На Диккенс-стрит темно и тихо. На четвертом этаже в ее окнах горел свет.

Моя полосатая спутница ткнулась мне мордой в ноги, я отвел руку назад, она лизнула ладонь шершавым языком. "Умница, - сказал я, - в дом не входи. По ночам здесь гуляет кот. Найдешь с кем развлечься".

Чтоб оставаться невидимым нужно соблюдать три условия: держать себя под строгим контролем, не отвлекаться, не допускать никаких эмоций. Элементарно. Вот как перемещаться во времени и пространстве - тут рецепта дать не могу, самому до сих пор неведомо. Но если давит грудь, колет справа под лопаткой и дышите так, будто пробежали кросс с полной выкладкой - значит, вы куда-то переместились. Или скоро предстоит,

Я жадно втягивал воздух. Воздух был прохладным. В Лос-Анджелесе кончилась жара. Хороший знак.

Полегчало. М-да, в уик-энд я бы не осмелился. Однако середина недели, завтра рано на работу... Она, должно быть, одна с Элей. Сегодня мой день! Пошли.

По ступенькам до парадного. Шаг... и я на темной лестнице внутри здания. Поднялся на четвертый этаж. Замер у ее двери. Громких голосов не слышно. Эля, наверно, спит. Дженни? Читает, гладит белье, смотрит телевизор, залезла в ванну.

"Я к тебе очень хорошо отношусь. Может, лучше, чем ты думаешь..." Правда, она поспешила добавить еще кое-что, но это было чисто женским кокетством.

Я провел ладонью по двери. Замки она так и не сменила, значит, ключи по-прежнему застревают. Надо бы этим заняться. Чтоб не шлялись тут всякие...

Мне замки не помеха.

Я шагнул сквозь дверь и застыл на верхней ступеньке. Дженни сидела за обеденным столом на своем обычном месте у стены. Напротив нее, на моем месте парень в майке с эмблемой университета, квадратные плечи, загорелые локти, волосы на затылке собраны в короткую косичку.

Без эмоций. Строгий контроль.

Дженни подняла голову и посмотрела в мою сторону, задержав взгляд. Она меня видит? Невозможно. На бордовом линолеуме ступенек нет даже тени моих ботинок.

Спустился в гостиную, пересек ее, стараясь не скрипеть по паркету (Чушь собачья! Я же невидим и невесом!), и устроился в кресле у телевизора так, чтобы плечи и затылок парня не закрывали мне лицо Дженни.

Господи, счастье какое, как давно я не любовался своей девочкой!

Стоп. Без эмоций. Строгий контроль.

Они пили белое вино, говорили... Говорили какие-то глупости, не важно, я вслушивался, чтоб удостовериться: его голос мне совершенно не знаком, никогда не слышал его по телефону. Новый кадр? Хотелось спросить - а где темно-зеленый костюм, по каким стенкам его размазали? Небось даже не помнит такого... Дженни, Дженничка! Она совсем стала юной, зазывающе смеялась, в глазах озорные искры, и казалось, для нее весь мир сошелся на этом парне, никого и ничего больше не существует. Парень, наверно, был энциклопедией всех мужских достоинств... Не знаю. Мне было достаточно наблюдать его модную косичку... Дженничка. Глаза какие-то другие... Красивые? Не знаю... И тут я понял, что должен до гроба быть благодарным своей девочке - она меня оберегала, ведь никогда при мне она ни на кого так не смотрела. Если бы хоть раз я зафиксировал такой взгляд, то сдох бы на месте.

Вдруг, как бы мимоходом, полуобернувшись в мою сторону, она бросила по-русски:

- Зачем тебе это надо?

- What? - переспросил парень.

- Ерунда, - ответила Дженни по-английски, - привычка разговаривать самой с собой вслух, чтоб не забывать русский.

Потом они унесли все со стола на кухню, парень отправился прямиком в спальню, а Дженни аккуратно разложила бокалы, тарелки, вилки по полкам посудомоечной машины, включила ее, и у входа в ванно-спальный отсек квартиры не оборачиваясь сказала по-русски:

- Раз ты так решил, получай!

Дверь за собой притворила наполовину.

Как добропорядочный, воспитанный джентльмен, я должен был подняться в свой бывший кабинет. Разумнее было там прилечь на койку и отдохнуть с дороги. Но я не знал, сколько еще смогу продержаться в невидимом состоянии. И я не знал... Зато Дженни отлично знала, что я буду делать, поэтому даже не прикрыла дверь своей спальни и не потушила тлевший на тумбочке у кровати ночник.

Я слышал громкое мужское сопение и ее стоны.

Со мной она никогда не стонала. Значит, мне предназначался наглядный урок.

"Полный контроль, никаких эмоций", - повторил я себе и переступил порог.

Это не называлось любовью, я кое-что понимаю в таких вещах. Он ее драл грубо, сильно, и она, придерживая рукой за шею (как меня когда-то), стонала, всхлипывала, и глаза ее были закрыты. Затем без лишних слов он ее перевернул и поставил в позицию.

"Что они вытворяют, охламоны! - возмутился я. - Они так Элю разбудят".

Плотно прихлопнул за собой дверь их спальни. Заглянул в комнату Эли. Над детской кроваткой парил ангел-хранитель (прислали по городской разнарядке как бэби-ситтера?), и девочка во сне причмокивала губами. Я вспомнил, что когда-то тут в спальне рассказывал Эле сказки и она вроде бы засыпала, а потом обязательно выскакивала в гостиную...

Закрыв дверь Элиной комнаты, закрыл двери в ванную, вышел в гостиную, закрыл за собой дверь (запер бы ее на замок, да замка в ней не было). Кажется, все, что можно, закрыл, захлопнул.

Привет! Моя полосатая спутница нагло разлеглась на ковре возле телевизора, потягивалась и сладко жмурилась.

Населенная квартирка...

Ладно, моя задача восстановить над собой полный контроль, погасить эмоции. Чем и займемся. Примостился за столом на том месте, где обычно сидела Эля. Теперь тишину нарушило лишь глухое бормотание посудомоечной машины. Что-то там иногда скрежетало. А может, это был скрежет дрели, сверлившей мне сердце.

Я не двигался. Полосатая спутница на ковре тоже утихомирилась. Ну-с, что предпримем далее? Подождем. Подождем, пока машина отработает, разложим посуду по буфету и ящикам (хоть что-то приятное сделаем Дженни!), далее возьму за шиворот полосатую стервь, погашу верхний свет, и уйдем мы с ней на Вентура-бульвар дышать свежим воздухом, ведь последние трое суток мне было как-то не до прогулок.

Дженни появилась в знакомом мне синем махровом халате. Пояс завязан. Причесана. Щеки раскрасневшиеся. Взгляд победительницы.

- Где ты? Не прячься. Он после секса спит как мертвый. Ну, доволен? Я бы могла тебе такой спектакль устроить... - Она обращалась к креслу у телевизора: - Ты знаешь, как я ненавижу твои шпионские штучки. Я не терплю, когда без разрешения приходят в мой дом. Однажды ты уже нарвался. Ну вот, убедился, я сплю с другим, и мне это нравится. Возбуждающее зрелище? - Она шарила глазами по гостиной. Голос ее дрогнул: - Тони, хватит играть в прятки. Между прочим, ты слышал, я не произносила наших волшебных слов. Как и обещала.

Я вдруг понял, что я сволочь, пакостник и негодяй. Я не знаю, почему она меня сразу увидела, когда я прошел сквозь дверь, и почему не видит сейчас. Сейчас она меня не видит, это точно, и ей как-то не по себе. Она же насмотрелась разных голливудских гадостей про вампиров, привидения и сексуальных маньяков-убийц. Ну да, это ее профессор, но однажды она была свидетельницей моего - как бы это сказать? - иного состояния, в котором я ничего не помнил и ее не узнавал. Всадник. Тем не менее моя отчаянно храбрая девочка пытается сама разобраться в том, что происходит, не звонит в полицию, не будит хахаля, а я затаился и вредничаю.

- Тони, не надо ревновать. Это же чистый секс...

Не надо ее пугать!

- Он не первый и не последний, - ответил я как можно миролюбивее из своего угла, - сколько еще таких будет. Все равно я тебя люблю.

- Вон ты где! - Она повернулась в мою сторону, явно обрадовавшись моему голосу: - Тони, давай возникай! Иначе опять уйду в спальню и ты такое услышишь...