Эпоха бронзы лесной полосы СССР - Михаил Фёдорович Косарев

материалы трех памятников — Самусьского могильника, Кипринской и Новокусковской стоянок. Керамика новокусковского этапа весьма разнотипна по форме. Наряду с остродонными и круглодонными встречаются сосуды с уплощенным и плоским дном. На Кипринской стоянке Верхнего Приобья, кроме характерных круглодонных сосудов и плоских банок найдены сосуды горшковидной формы (Молодин, 1977, с. 20). Такое же разнообразие отмечено и на других памятниках новокусковского этапа (Самусьский могильник, Новокусковская стоянка, Тух-Сигат IV, Большой Ларьяк в Томской обл., Ирмень 2а, Иня 3 и другие в Новосибирской обл.). Так, в погребении 6 Самусьского могильника находилось четыре сосуда, различных по форме и орнаменту: а) горшковидный с уплощенным дном, украшенный горизонтальными и вертикальными зигзагами из отпечатков гладкого штампа; б) профилированный в верхней части остродонный сосуд, покрытый по всей поверхности горизонтальными рядами отступающей гребенки (рис. 93, 17); в) низкая круглодонная чаша, орнаментированная рядами насечек; г) остродонный конусовидный сосуд без орнамента (Матющенко, 1960, табл. 2, 6, 8; Косарев, 1974а, рис. 4, 1, 2).

В тесте присутствует песок, иногда, видимо, мелкая дресва. Орнаментальная композиция весьма однообразна и сводится обычно к заполнению поверхности сосудов одним видом узора — волной, псевдоплетенкой, рядами отступающей гребенки и др. Примечательно, что из 11 сосудов Самусьского могильника трудно подобрать два, похожих по форме и орнаменту. Однако столь необычная разнотипность во многом кажущаяся. Все эти сосуды близки между собой по трем основным признакам: нехарактерность гребенчатого штампа; господство отступающей техники нанесения орнамента; типичность архаичных «ранненеолитических» орнаментальных мотивов — волны, псевдоплетенки, сплошных взаимопроникающих треугольных зон и др. Аналогичные особенности присущи керамике Новокусковской стоянки и других одновременных памятников Среднего и Верхнего Приобья (ранний комплекс поселения Большой Ларьяк II, Кипринская стоянка и пр.), с тем лишь отличием, что на окраинах ареала встречаются черепки с отпечатками гребенчатого штампа.

Каменный инвентарь памятников новокусковского этапа включает наконечники стрел, скребки, ножи, топоровидные орудия разных форм и некоторые другие изделия (рис. 93, 1-13, 16) (см. также: Косарев, 1981, рис. 20, 15–26). Среди наконечников Самусьского могильника преобладают удлиненные листовидные формы (рис. 93, 2, 3, 16). Встречаются также укороченные наконечники с выемкой в основании (рис. 93, 1) и удлиненные с черешком (рис. 93, 5). В Новокусковской стоянке, напротив, более типичны укороченные наконечники с выемкой в основании. Для Кипринской стоянки, где был найден 41 наконечник стрел, судя по статистическим подсчетам В.И. Молодина, в одинаковой мере характерна та и другая форма (Молодин, 1977, с. 22–23, табл. XIV, 11, 12). Скребки делались на отщепах, рабочая часть их, как правило, округлой формы. В Самусьском могильнике найдено более десятка топоровидных и долотовидных каменных орудий; они в большинстве своем невелики и имеют слегка приостренный обушок. Встречены массивный удлиненный пест и такое же по пропорции тесловидное орудие (Косарев, 1974а, рис. 5, 13, 14).

Каменные ножи новокусковского этапа делятся на несколько типов. В целом преобладают широкие листовидные формы (Косарев, 1974а, рис. 6, 24, 25; 1981, рис. 20, 25–28). В Самусьском могильнике найден крупный, прекрасно обработанный асимметричный нож (рис. 93, 13), на Новокусковской стоянке собрано несколько ретушированных по всей поверхности четырехугольных вкладышей. Интересны шлифованные ножи из нефрита и из зеленоватого под нефрит сланца, с заточенным рабочим краем. Четыре таких ножа происходят из Самусьского могильника (рис. 93, 6), два — из Новокусковской стоянки (Косарев, 1981, рис. 20, 29, 30). Близкие аналогии им есть в серовских и глазковских погребениях Прибайкалья (Окладников, 1955, табл. II). Семь похожих ножей встречены на Кипринской стоянке (Молодин, 1977, с. 22).

Как видно из изложенного, основная масса инвентаря характеризует охотничьи занятия. К числу рыболовческих орудий относятся найденные в Самусьском могильнике каменные стерженьки для крючков (Косарев, 1974а, рис. 5, 5, 6). Они напоминают по облику каменные стерженьки из серовских и глазковских могил Ангаро-Байкалья (Окладников, 1955, рис. 16, 11, 12; 35, 5 и др.). Надо полагать, что население, оставившее керамику новокусковского типа, знало и другие способы ловли рыбы, в том числе сетью. На некоторых черепках из Самусьского могильника отчетливо видны отпечатки мелкоячеистой сети (Косарев, 1981, рис. 20, 2). Грузила для сетей пока не найдены. Возможно, В.И. Матющенко прав, полагая, что в качестве грузил могла использоваться необработанная галька.

Жилища этого времени в Верхнем и Томско-Нарымском Приобье не исследованы.

О погребальном обряде населения новокусковского этапа можно судить по материалам Самусьского могильника, где В.И. Матющенко исследовал 16 могил. Покойников хоронили в неглубоких (от 0,45 до 0,95 м) ямах. Лишь в одном случае глубина превышала 1 м (могила 9). Большинство могил ориентировано с севера на юг, одна была вытянута с запада на восток, три — с северо-востока на юго-запад. Кости почти не сохранились. В восьми могилах отмечено трупосожжение или следы огня, сопровождаемые охрой. Шесть могил содержали только керамику, в шести наличествовал каменный инвентарь, но отсутствовала посуда. Характер материала позволяет предполагать, что часть вещей, а иногда почти весь погребальный инвентарь клали не в могилу, а рядом на поверхности.

Давая общую оценку культурной специфике памятников новокусковского этапа, еще раз напомним, что по некоторым особенностям — прежде всего по облику керамики и по своеобразию орнаментального комплекса — памятники новокусковского типа обнаруживают явные признаки генетической близости ранним памятникам автохтонных восточноуральских культур. Видимо, «верхнеобская» (новокусковская) общность выросла на основе более широкой и более древней общности, которая простиралась некогда до Урала. Впоследствии, когда в ишимо-иртышской части Западной Сибири утвердилось население с гребенчато-ямочной керамикой, восточная часть этой общности оказалась изолированной и продолжала развивать автохтонные культурные традиции.

В.И. Матющенко отнес Самусьский могильник и одновременные ему памятники к неолитической эпохе. Думается, что это ошибочное мнение. Мы уже отмечали выше, что керамику Самусьского могильника характеризует разнотипность форм сосудов (острые, округлые, уплощенные и плоские днища, закрытые и отогнутые венчики и т. д.). Такая нестандартность бывает характерна для рубежа разных археологических эпох.

Обращает на себя внимание широкое распространение на новокусковском этапе шлифованных ножей из нефрита и других пород, которые по форме и манере заточки напоминают простейшие металлические ножи. Появление в это время оселков-точилец (см. также: Косарев, 1981, рис. 20, 31–33) — независимо от того, предназначались они для заточки металлических изделий или их каменных подобий — является признаком новой эпохи. В керамике Самусьского могильника и Новокусковской стоянки присутствуют некоторые элементы, свидетельствующие о сходстве с липчинской посудой Нижнего Притоболья, например, характерность ложно шнуровой орнаментации и наличие в некоторых случаях вертикальной разбивки орнаментального поля (Косарев, 1981, рис. 20, 1, 3, 10, 11, 13). В.И. Молодин вслед за М.Н. Комаровой справедливо отметил сходство орнаментации посуды Кипринской стоянки