Битва за небо Кубани. 1943 г. - Дмитрий Михайлович Дегтев

воздушной армии получил указание подготовить подробный план отражения десанта, ежедневно вести разведку акватории Азовского моря (причем данные передавать в штаб 58-й армии в режиме реального времени, прямо с борта самолетов!), изучить всем летным составом виды немецких плавсредств и способы их уничтожения и совершить с летным составом облеты побережья с целью тренировки.

Между тем в начале июля немецкие катера провели еще один рейд к побережью, обстреляв позиции советских войск в устье р. Протока (выпущено 300 снарядов), что еще раз убедило наше командование в подготовке десанта.

Кроме того, советское командование по-прежнему считало весьма вероятным применение вермахтом химического оружия, в том числе новейших отравляющих веществ, о создании которых докладывала разведка. Еще в середине июня весь летный состав полков 4-й воздушной армии был ознакомлен с указанием Ставки ВГК «Об изжитии химического невежества, недооценки химопасности и поднятия дела химподготовки на должную высоту». Судя по стилю названия, оно было составлено лично вождем. В рамках указанного «изжития» в авиационных полках стали проводиться т. н. химические дни, во время которых летчики, по заранее составленному графику, часть времени (в том числе дежурства на аэродромах) проводили в противогазах. При этом продолжительность тренировок постепенно повышалась. Так, в 298-м ИАП начали с 30 минут, а уже к началу июля личный состав натренировался жить в противогазе до 6 часов.

Что касается немцев, то они использовали временную передышку на Кубанском фронте для кадровых перестановок. 25 июня командующий 17-й армией генерал-оберст Рихард Руофф был снят с занимаемой должности и переведен в резерв фюрера. С чем было связано это решение, не совсем понятно, точнее, совершенно непонятно. Казалось бы, Руофф, в отличие от многих командиров вермахта, смог буквально выполнить категоричный приказ Гитлера – удержаться любой ценой. Причем, в отличие от других, не получал почти никаких резервов и действовал в духе идей чучхе – «с опорой на собственные силы», отразив все мощные советские атаки несколькими имевшимися дивизиями. Напомним, оказавшийся в аналогичной ситуации Вальтер Модель, который в течение 1942 г. отразил все атаки на Ржевский выступ, был награжден дубовыми листьями к Рыцарскому кресту, получил славу великого спеца по обороне, а позднее – звание генерал-фельдмаршала и прозвище «пожарник фюрера». Но у Руоффа был серьезный «недостаток», он слишком часто предлагал вышестоящему командованию отойти с занимаемых позиций, многие решения принимал без санкции начальства и вообще был неприятен фюреру.

Вместо Руоффа командующим 17-й армией был неожиданно назначен генерал инженерных войск 53-летний Эрвин Йенеке. Как и предшественник, он являлся ветераном Первой мировой войны, во время которой служил в 10-м инженерном батальоне. Затем остался на службе в рейхсвере также в инженерных войсках. За время длительной службы Йенеке стал серьезным специалистом по фортификации, а в ноябре 1938 г. был назначен начальником штаба инспекции крепостей вермахта. Вплоть до начала 1942 г. генерал служил на различных тыловых должностях, в т. ч. занимал пост оберквартирмейстера OKW в Бельгии и Северной Франции. В мае 1942 г. по сути не имевший реального боевого опыта Йенеке в качестве командира 389-й пехотной дивизии был отправлен на Восточный фронт. Данная часть была специализированной и предназначалась для штурма долговременных укреплений противника. В составе 6-й армии дивизия участвовала в штурме Сталинграда. Незадолго до катастрофы Йенеке был назначен командиром 4-го армейского корпуса, в этой должности он и оказался в котле. В отличие от многих офицеров и генералов ему крупно повезло. Незадолго до краха Йенеке получил ранение шрапнелью (по некоторым данным, симулировал его), после чего был эвакуирован из Сталинграда на одном из последних транспортных самолетов. После этого его снова отправили во Францию командовать 82-м армейским корпусом, но в конце июня внезапно отправили на Кубань. Возможно, это назначение было связано именно со специализацией Йенеке на крепостях и инженерных заграждениях, коих на этом участке фронта уже было великое множество. «Перед принятием командования над 17-й армией, я имел с фон Кляйстом встречу в Симферополе, во время которой фон Кляйст поставил передо мной задачу, навести порядок в армии, во всех частях и соединениях, которые были расстроены в связи с боевыми действиями советских армий против Южной группировки немецких войск», – так Йенеке охарактеризовал свое назначение во время послевоенного допроса.

5 июля немцы, наконец, перешли в наступление под Курском. Взамен переброшенных на то направление авиагрупп на Кубань с Мариупольского направления была отправлена вооруженная 25 Ju-87D-3 3-я бомбардировочная авиагруппа FARR (ВВС Румынии) в составе 3-х эскадрилий (73-я, 81-я и 85-я). Более подробно их боевая деятельность будет освещена ниже. Штаб Северо-Кавказского фронта, с одной стороны, вздохнул с облегчением («не по нам первый удар»), с другой – продолжал готовиться к обороне. Но на Кубани все было спокойно. Вплоть до 20 июля на этом участке фронта царило затишье, хотя в небе периодически проходили воздушные бои. С 11 по 21 июля советская авиация (4-я ВА и ВВС ЧФ) осуществила всего 1822 самолето-вылета, что примерно соответствовало зафиксированным пролетам немецкой авиации. За это время, по советским данным, было сбито 11 самолетов, при этом собственные потери составили 19 машин. Причем почти половина из них пришлась на 16 июля, когда наша авиация в районе Благовещенской атаковала немецкий конвой «Hagen-43». По данным противника, 50-тонный тяжелый штурмбот PiLB типа «42» был потоплен вместе с экипажем из 6 человек, а еще 3 БДБ повреждены.

22 июля 56-я армия снова перешла в наступление в центре фронта в районе Киевское – Подгорный – Молдаванское. Согласно очередному плану, первой целью операции был выход на рубеж Кеслерово – колхоз им. Сталина, следующей – выход на рубеж Варениковская – Гостагаевская, а конечной – «очищение от противника района Нижней Кубани и Таманского полуострова». После 80-минутной артиллерийской подготовки и массированных налетов авиации ударная группа в составе 10-го гвардейского и 10-го стрелковых корпусов с группами усиления (пять танковых и два самоходно-артиллерийских полка) перешла в атаку в районе Садового – Свободы.

Надо отметить, что во время всей битвы за Кубань обеим сторонам практически ни разу не удалось добиться внезапности своих действий, хотя для этого всякий раз предпринимались беспрецедентные меры. Вот и в этот раз штаб 17-й армии догадался о том, что «Советы» скоро снова будут атаковать еще 15 июля. Об этом свидетельствовали как допросы пленных, так и разведданные (наблюдение за транспортным трафиком, усиление деятельности разведгрупп, работы по разминированию). «Разведка доложила точно» и участок, где будет нанесен очередной удар – возвышенности в районе Молдаванского