НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

Физически.

Вот и открыл…

Надежда Николаевна переводит дух.

Я вижу, что сейчас она вся там - в своем страшном прошлом. В том кошмаре, которому подвергли четверть миллиона людей, сказав другим людям: «берите свободы, сколько влезет». Оказалось, что свободы нужно совсем немного - всегонавсего нужна свобода от соблюдения Уголовного кодекса РФ. И больше ничего.

Свобода держать рабов, грабить, насиловать, глумиться любыми способами над теми, кто не относится к твоей народности. Кто унтерменьш, потому что говорит порусски. И в отличие от прошлой громадной войны унтерменьшей никто не поддержал - никто не помогал оружием, моральной поддержкой или хотя бы сочувствием.

Строго наоборот. Другие унтерменьши, тоже говорившие порусски знать не хотели о том, что творится в свободной Ичкерии, Москва не организовывала сопротивление, не формировала партизанские отряды и не посылала полки - там и так хватало работы по распилу невероятных размеров бабла. Какое кому дело, что в свободной стране - нормальным стало рабовладение в полный рост. Она же свободная. Значит - имеют право.

Московские журналисты наперебой воспевали храбрых и свободолюбивых ичкерийцев. А хрип тех, кому они перерезали глотку - звучал куда тише, чем все телевидение. Много ли накричишь перерезанной глоткой?

Ну и конечно же демократические страны в едином порыве поддержали свободную и демократическую рабовладельческую республику. Да, были конечно неприятные инциденты - то свободолюбы поотрезают головы англичанам. То перестреляют сотрудников «Красного креста» прямо в госпитале - ну что ж, издержки борьбы за свободу, бывает…

И в Чечню валом валили «врачи без лекарств», «шпионы без границ», «хало траст», обучавший минновзрывному делу и целые кучи отморозков из мусульманских стран, да и из Европы, где отлично работали центры по вербовке.

Москва чухнулась только тогда, когда оказалось, что московский бомонд парят и бабло пилится неровно. Тогда в Ичкерию послали недоеденную реформами армию. Сопляков - срочников, дезориентированных офицеров, несработанные экипажи. Напрочь забыв весь опыт прошлых войн. Свой же собственный опыт, купленный страшной кровью.

И налили еще больше крови. Посреди страшного кровавого гноища жировали правозашитники, депутаты всех мастей - как опарыши в сортире. Они ловко убеждали поверивших им дурней в погонах - не воевать, сдаваться - ничего, дескать, не будет.

Это «ничего не будет» отлично видно на множестве трофейных записей - спокойная и веселая резьба по живому мясу.

До последнего момента не верящему тому, что сейчас с ним будут вытворять…

Потом, когда стараниями тупой военщины финансовый проект «Свободная Ичкерия» оказался под серьезной угрозой - не врубившиеся в тему войска вывели. Оставив для жуткой разборки несколько десятков тысяч еще живших там русскоязычных и тех чеченцев, которым такой разгул бандитизма и беспредела не нравился - а с беспределом даже шариатские суды не справлялись, что уже о многом говорит.

Позже, совсем потерявшая чувство реальности «Свободная Ичкерия» сама пошла воевать - и на этом кончилась.

Я не могу себе представить три вещи - глубину подлости, меру страданиям и верха лицемерия в этой истории…

- Чего тут рассказывать… - вздохнув, продолжает Надежда. - Читали «Гадюку» Толстого? Должны были - в школе ее проходили…

- Читал.

- Ну вот… Только есть разница в том, как хрустят кости чьихто родителей в книге - и как хрустят - твоих собственных. Рядом. Я не хочу об этом говорить… Да и отделалась гадюка дешево. Там ведь соседи прибежали. К нам никто не прибежал. А меня перепродавали несколько раз. Быть рабом - это… Тяжело… А рабыней…

Надежда опять замолкает.

Да, я читал несколько произведений на эту тему. «Кавказский пленник» - бывший в старину добротным триллером для непуганых современников - отдыхает. Тогда горцы были патриархальными, без фантазии…

- Потом оказалось, что я организовала несколько десятков полукриминальных подставных фирм и набрала кредитов на многие миллионы… Паспортато наши папа тогда отдал. Надеждой я снова стала только сейчас, до Катастрофы звалась Еленой. Мир все же не без добрых людей оказался, а на войне человека сразу видно становится, на войне человек - голый.

- Да, видно, что в военнополевой медицине у Вас опыт. К слову - вы этих ребят из «Бастиона» знаете? Очень уж они за Вас горой встали.

- Не помню… Хотя если у этого дылды, как его - ну пошотландски его еще называют - огнестрельное сквозное верхней трети бедра - то может и встречались. Но я думаю, что просто у них, как у всех воевавших - к ичкерийской агентуре отношение ясное. Насмотрелись.

Помолчали.

- Ну что ж, рад, что версия омоновцев подтвердилась. Завтра вроде намечается крупная операция - слыхал, что все кому ни лень соберутся для захвата ремонтного завода и прочего, что мы там разведали. Вы поедете?

- Конечно. Такое упустить…

- Тогда готовимся. Сегодня вроде ничего не предвидится - можно перевести дух.

- Не получится. Пациенты все равно набираются - вроде и меньше здесь людей стало, а каждый день толпа.

- Ну, раз человек жив - значит болеет. Здоровых людей нету - есть недоработки в диагностике…

Надежда бледно улыбается, услышав эту бородатую аксиому. Надо развивать успех и потому, судорожным напряжением мозга выдаю еще умную мысль:

- «Многих воителей стоит один врачеватель искусный». Старикан Гомер в этом деле разбирался. Насчет воителей у нас будет небогато, так что придется искусностью брать… На митинг пойдете?

- Нет, не пойду. Лучше я подготовлюсь к завтрашнему дню. Тут из Кронштадта вчера прислали еще груз - а я и не приняла.

- Ну. Ладно.

В салоне напряженная обстановка, все ждут митинга. И я добавляю в нее перцу - присутствующие, включая и Демидова, держат в руках красночерные банки «Яги» - слабоалкогольного энергетического напитка.

Видя таковое, я неожиданно для всех начинаю громко ругаться.

Понимаю, что это некрасиво и неразумно.

Маленький омоновец сильно удивляется такой моей реакции.

- Эта. С чего крикто?

Перевожу дух. Вообщето не дело лаяться с компаньонами и гостями. Это неубедительно и вообще некрасиво.

- Откуда у вас это пойло?

- Почему сразу же пойло? Сам же вроде не трезвенник?

- Не трезвенник. А это пойло.

- Да ладно, Доктор - вмешивается и Серега - оно же слабоалкогольное. Ну, угостили ребята, что такогото?

- Парни, нам сейчас только панкреатиты заиметь. Я серьезно - не надо это пить.

- Да слыхали, алкоголь - яд. Доктор - какая тебя муха укусила?

Так. Действительно, наехал как трамвай. А тут у всех нервы. Вздохнутьвыдохнуть и можно говорить. Поехали.

- Это не алкоголь…

- Слыхали. Это пойло - отрава. Дальшето что?

- Извините. Я погорячился. Дело в том, что эта хрень сделана по принципу «качелей», как это называется у наркоманов и представляет собой не только алкогольный коктейль, что не очень страшно в принципе, а фармацевтический коктейль, что хуже. Это когда несколько препаратов даются одновременно, и никто не скажет, как это сработает. Здесь - алкоголь и кофеин. Это антагонисты, вообщето. Бьетто оно по печени, поджелудочной и мозгам добротно, только надо ли это нам?

- Хочешь сказать, что это хуже водки?

- Если водка не паленая - то хуже. Чтоб от водки получить панкреатит - надо постараться. А это - как специально заточено.

- Но написано же - слабоалкогольное.

- А «ерш» - слабоалкогольный или нет?

- Сравнил, то ж - «ерш»!

- Дык и сравнил - тоже коктейль - то есть смесь - и по градусам - таки слабоалкогольный. А по отвалу башки?

- По отвалу башки - сильно, да.

- Так тут тот же принцип - газировано, чтоб всасывалось лучше, «качели» - то есть одномоментный ввод релаксанта и стимулятора - я уж не говорю о всякой химии типа красителя и консервантов, тоже печени подарочек.

- И прямо так вредно?

- Ну, на Западе такого «молодежного» пойла нет. Было, но запретили. Показатель?

- Возможно.

- А для меня больший показатель, что коллеги из Джанелидзе говорили, вал идет панкреатитов у молодых совсем пациентов - да и на вскрытии - печенка у современных двадцатилетних - как у сорокалетних. Это для меня тоже показатель.

- Ладно, не такое пили. От одной не развалимся.

- И еще раз напомню - нам сейчас панкреатиты лечить сложно будет. И цирроз - тоже.

- Да поняли. Поняли…

- И нестояк еще до кучи!

- Ох, поняли… Хватит уж, а?

Общее собрание - или митинг - начался даже чуть раньше. Как я понимаю, собрались если и не все, то многие. Толпа жужжала, как большой рой пчел. Во всяком случае, так было слышно из нашего салона. Вместо трибуны использовали нашего «Найденыша».

Пока мы собирались, в толще толпы началось какоето движение - как оказалось, комуто били морду. Но за помощью ко мне никто не обратился, так что я и не понял - что там было такое. Наверное, отголоски разборок родителей с протестантами.