Ратибор. Окталогия (СИ) - Фомичев Александр Игоревич

– Зачем я вам понадобилась? – тем временем мудрые, отдающие изумрудным цветом очи колдуньи вперились в голубые глаза сидящего напротив могучего русича.

– Помощь нам нужна…

– Это я уже поняла. Какая помощь? Учтите, в вашу свару с волками я не полезу, даже не проси! Людские дрязги меня не касаются. В общем, не помощница я вам! Да и не дело это, когда русичи между собой грызутся…

– Согласен, да только не мы это начали!

– Ой ли⁈

– Ай ли! – передразнил ворожею мрачно Ратибор. – Ты вот к чему сейчас ойкаешь, а⁈ Мы что, должны были пройти мимо Ждана Зайца и его шайки, сделав вид, что слепые да глухие? Будто в упор не замечаем, что они творят? Как простой люд обижают⁈ Да не бывать этому! Не бы‑вать, слышишь⁈ – по слогам пробасил рыжий исполин. – Пока есть у меня силушка, буду давить таких поганцев заплесневелых, аки гадов навозных!..

– А кто дал тебе право судить? – Благана, прищурившись, внимательно разглядывала начавшего закипать широкоплечего бойца.

– Совесть моя!

– Как ты думаешь, – пожевав губами, прошамкала на это Благана, – что самое ценное есть в жизни у человека?

– Эм, семья, дети?.. – Емельян влез в разговор и вопросительно уставился на мудрую ведунью.

– А если нет у человека семьи?

– Как это нет? – княжий племяш удивлённо заморгал.

– Тебе чего, пустозвон недалёкий, объяснить, как в наше непростое время, когда Русь‑матушка окружена со всех сторон ворогами клыкастыми, только и мечтающими отщипнуть себе жирный кусок пирога от наших территорий, можно потерять всё и всех в одно мгновение? – неодобрительно прошелестела Благана.

– Пожалуй, не надо, – виновато просопел Емельян и, немного подумав, добавил: – Тогда если пораскинуть мозгами, то самое ценное у человека, это, конечно, время!

– Как можно раскинуть тем, что уже давно пропито?

– Очень смешно, Ратиборчик!

– Нет, – проворчала между тем целительница, – и не время! Хотя многие, очень многие люди заблуждаются, думая, что это так и именно время не имеет цены. Нет, оно, несомненно, дорого, но всё же есть кое‑что и поценнее, и это…

– Душа.

– Именно! Ты не перестаёшь меня поражать, воин! – Благана удивлённо уставилась на Ратибора. – Самое ценное, что есть у каждого разумного человека, – это, конечно, его душа! Которая, если кто не в курсе, бессмертна! Соответственно, само время, по сути, для неё не так уж и важно. А вот что важно, так ента то, как, с какой пользой для души ты это времечко провёл в своей жизни телесной! Ведь за всё ответ придётся держать перед богами! Если смертный всю жизнь сознательную пил, кутил да куролесил, – с этими словами Благана с укоризной посмотрела на смутившегося Емельяна, – то значит, бездарно он житьё‑бытьё своё прожил! Ну а ежели, того хуже, людей почём зря губил, так спросят с него Сварог с Перуном и Велесом по всей строгости, не сомневайтесь! Все пред ними стоять будем, рано или поздно! И тогда сильно пожалеем, как жили, да сделанного не воротишь, как ни старайся! Ты вот, рыжий, вины не ощущал за собой никогда? Ну, за смертоубийство? Совесть, говоришь, даёт право тебе судить, кому жить, а кому нет? И что, ни разу не ёкало сердечко у тебя, когда убивал кого?

– По людям – нет, ибо все они были мерзавцами и негодяями, сполна заслужившими свою участь!

– По людям? Что за уточнение такое? – хмыкнула удивлённо Благана. – А по кому же ёкало тогда? Неужель по лягушонку, на которого ты в детстве как‑то присел ненароком?

– Да было недавно дело, в Забытых пустошах. Но к этому мы ещё подойдём, может быть… Или почти к этому. А пока, возвращаясь к нашей печальке… Мельванес, слышала такое имя?

– Доводилось… – Благана так поморщилась, как будто ей сзади на пятку наступили. – Дальше что?

– Он с волками заодно.

– Сочувствую, но помочь не могу. Это всё?

– Почему не можешь? Добролюб сказал, что если не ты, так никто тогда с ним не сладит!..

– Этот старый козлик всё так же при дворце Святослава ошивается? – желчно фыркнула целительница.

– Ну да… Вы знакомы, как я слышал? – Ратибор с любопытством покосился на Благану.

– Знакомы… Что ещё ты слыхивал?

– Что у тебя скверный характер…

– Пускай на свой посмотрит, дуралей узколобый!.. Сам вечно брюзжит, по поводу и без… Ещё что лопотал про меня этот губошлёп вредный?

– Что ворожбу свою ты отлично знаешь…

– Да неужели! – Благана саркастически улыбнулась. – Признал, что ль, что от его официальной медицины толку – чуть, если дело серьёзное? Лучше поздно, чем никогда!

– Ты прости, уважаемая, занят был, – вернувшийся тем временем в таверну Мефодий, руководивший перетаскиванием волчьих тушек на местное кладбище, увидев, что Благана сидит одна, без всего, тут же поставил перед ней большую кружку с чистой родниковой водицей. – Перекусить, как обычно, ничего не желаешь?

– Нет, – Благана не спеша сделала пару глотков из принесённой посудины. – Я сыта. А набивать пузень себе почём зря – занятие мало того что бессмысленное, так ещё и очень к тому же вредное.

– Ну а мы всё же дообедаем, если ты не против…

Ратибор с Емельяном, прервавшие было свою трапезу после прихода ворожеи, по новой налегли на кабанчика, запивая всё это дело квасом.

– Вот чего вы творите, охламоны? – Благана неодобрительно переводила взгляд с одного приятеля на другого. – Зачем вы пьёте во время еды?

– Эм… А что в этом такого? – Емельян удивлённо захлопал глазами.

– Да то, что вы себе, своему организму вред тем самым наносите колоссальный, разбавляя питьём свои соки желудочные, что пищу переваривать должны! Нельзя хлебать ничего ни во время трапезы, ни после пару часов минимум, а также минут за десять до неё, уразумели, отроки пустоголовые⁈ Что за тёмный люд нынче пошёл… Совсем не соображают, что творят! По законам природы жить надо, бестолочи, а не по тем, что вы, людишки глупые, себе там напридумывали, полагая, что шибко умом блещете! Это я вам как целительница говорю, так что слушайте да на ус наматывайте, коли сами не разумеете!

– Так мы себя вроде неплохо чувствуем, стар… достопочтенная! – поправился быстро Ратибор.

– Да старая я, старая, чего скрывать! – всплеснула порывисто руками Благана. – Потому и дожила до своих годков глубоких, что не мешала пищу – с напитками разными…

– Ой ли? Только ли поэтому?..

– В том числе и поэтому, как там тебя?.. Емельян? Да, Емельян…

– И чего, к ворожбе никакой не прибегала? – княжий племянник удивлённо уставился на целительницу.

– Нет! Только к силам природным, юнец неразумный, только к ним…

– Честно говоря, до глубокой старости я не хотел бы дожить, – буркнул, слегка поморщившись, Ратибор. – Ещё не хватало в постели немощным помереть! Но на заметку взял себе твои нравоучения… С Мельванесом что? Ты же понимаешь, если бы только одни волки напротив маячили с варягами, не стали бы мы к тебе обращаться! Но с тёмным магом нам, похоже, своими силами не сладить… Можешь помочь?

– Не могу!..

– Не можешь или не хочешь?

– Ты не представляешь, о чём просишь меня, воин, – Благана тяжело вздохнула и задумчиво прикусила губу. – Прав твой Емеля, жива я до сих пор не только из‑за того, что по законам природы‑матушки существую… До сих пор топчу я землицу эту в том числе и потому, что старалась не переходить дорогу Мельванесу, понимаешь?

– Боишься его?

– Очень! И вам советую этого негодяя как минимум опасаться, лободырые тугодумы!

– Понятно… – Ратибор с Емельяном разочарованно переглянулись.

– И всё‑таки чисто теоретически, – Емельян, вдруг хитро улыбнувшись в свою жиденькую бородёнку, взглянул на знахарку, – неужели совсем без шансов слила бы ему всухую при очной встрече?

– Ну почему же без шансов? Пободалась бы, это уж точно! – зелёные глаза Благаны упрямо сверкнули. – Да и не факт, что слила бы!.. Но это ничего не изменит, ибо нет у вас и быть не может платы достойной за такой риск, а деньги – это…

– Тлен, – закончил за неё Ратибор. – Помним, помним… Но почему ты так уверена, что нечего нам предложить тебе взамен?