Современная повесть ГДР - Вернер Гайдучек

— Есть у вас свободные номера? — обратилась Милена к Тритону.

— Сколько вам нужно?

— Один.

— На сколько мест?

— Для меня одной.

— Итак, одну комнату на одно лицо, — подытожил Тритон. — Прекрасно. Не угодно ли на минуточку присесть?

Милена опустилась в одно из кресел. Тритон начал шептаться с Жабой, которая только минут через десять удалилась со всеми своими чемоданами.

— Что мне вам сказать, молодой человек, — извиняющимся тоном обратился Тритон к Милене. — Вынужден поставить вас в известность, что свободных номеров у нас нет. Все комнаты третьего этажа заняты Веретеницей.

— А второго?

— Ею же.

— Может, у вас есть хотя бы каморка на чердаке? — взмолилась Милена.

— Все помещения мансарды, к сожалению, также заняты отдельными участками тела Веретеницы, — смущенно промямлил портье.

— Не может же она одна занимать столько комнат! — возмущенно воскликнула Милена.

— Может, — терпеливо пояснил тот. — Так принято: лица, занимающие видное положение, занимают и целый ряд комнат. Он называется анфиладой.

— Почему вы не сказали мне все это сразу? — возмутилась Милена.

— Как можно? — возразил портье. — «Жабий отель» не жалеет времени на обслуживание клиента.

Милена вздохнула.

— Никогда бы не поверила, что так трудно найти пристанище, — сказала она.

— Я мог бы порекомендовать вам нечто более скромное, — сказал Тритон. — Послушайтесь моего совета, попробуйте устроиться у «Трех рыцарей». Там, конечно, тесновато и бедновато, да и кормят помоями, но, мне кажется, это будет как раз то, что вам надо. Здесь недалеко, пешком прогуляетесь.

— Большое спасибо, — пробормотала Милена.

— Не стоит благодарности, — кивнул Тритон.

Пансион «У трех рыцарей» представлял собой небольшой постоялый двор, который и на самом деле держали три брата-рыцаря. Их звали: рыцарь фон Хват, рыцарь фон Зуд и рыцарь фон Глот.

Все они носили на бедре шпагу, ибо по роду-племени были осами, и дом их был осиным гнездом.

Слеплен он был, как и многие дома нынче, из клейкой массы. Таких домов лепят теперь все больше.

Осы-рыцари были мужчинами несколько женского склада: животики у них были округлые, характер скандальный, из-за всякого пустяка они поднимали шум и крик. В саду их тем не менее даже любили и прощали их назойливость за то, что они очищали сад от гнилой земляники и порченых груш.

Они тотчас выполнили просьбу Милены, правда при этом жужжали наперебой.

— Какой симпатичный постоялец, — жужжал рыцарь фон Хват.

— Дела сейчас идут не шибко, — жужжал второй, рыцарь фон Зуд. — Мертвый сезон, так сказать. Проживают почти что одни личинки.

А третий, рыцарь фон Глот, добавил:

— Мы предоставим вам комнату № 5001. Она вам понравится, — это наша лучшая комната.

Милена с большим трудом отыскала этот номер. Ей пришлось долго блуждать по бесконечным коридорам. И когда она наконец до него добралась, ей показалось, что комната ничем не отличается от остальных пяти тысяч. Это была узкая ячейка, чуть длиннее самой Милены, причем долевые стенки были не ровные, а с каким-то уступом посередине, так что торцовые имели форму шестиугольника.

Но Милене было все равно. Главное — у нее была крыша над головой.

Она принялась устраиваться на новом месте и, пока разглаживала свои пять пар трусиков, обсуждала сама с собой поведение Добриэля. Она очень на него сердилась и обижалась. Но потом, вдоволь наобижавшись, пришла к выводу: «Все будет хорошо».

В этот момент кончик шпаги проткнул стенку ее каморки.

Он тут же исчез, опять появился, стал вращаться — то по часовой стрелке, то против, — и так до тех пор, пока не провертел в стене круглую дырку.

«Что бы это значило?» — давалась диву Милена. И тут услышала сквозь отверстие в стене жужжание голосов. Беседовали трое, и Милена разобрала: — Теперь мы сможем подслушать все, что он скажет. — Но я ничего не слышу! — Он пока ничего и не сказал. — А почему он ничего не сказал? — С кем ему говорить, ведь он один!

«Но ведь я-то слышу каждое их слово, — подумала Милена. — Неужели эти осы-рыцари настолько глупы, что не сообразили такой простой вещи?»

Вот и видно, что жизненного опыта у Милены недоставало. Именно, они были настолько глупы.

Глава одиннадцатая

АНГЛИЙСКИЙ ГАЗОН

Добриэль чуть было не опоздал к месту сбора.

Сперва пришлось долго-долго будить Каспера. Он уж и в ухо ему кричал, и по заду шлепал, но пес даже не шевельнулся, словно оглох или очумел. В конце концов Добриэль просто дернул его за хвост. И тут Каспер снизошел:

— Неужели ни днем, ни ночью нельзя поспать спокойно, не опасаясь, что тебя в любую минуту разбудят? — Сказав это, он как ни в чем не бывало вскочил и резво побежал по дорожке, оборачиваясь назад и спрашивая: — Ну, где вы там застряли?

Сначала они зашли за лопатой. Лопата стояла в дощатом сарае. На ее рукоятке — головой вниз, завернувшись в собственные крылья — висела Летучая Мышь.

— Извините, что беспокою, — вежливо сказал ей Добриэль, — но мне необходим этот инструмент.

— Существо живое каждое отдыхать должно же то когда, — заупрямилась та.

— Не понял, что вы сказали? — переспросил Добриэль.

— Крыльями махать пришлось ночь всю мне, — сообщила Мышь.

— Но говорите вы как-то шиворот-навыворот, — заметил Добриэль.

На что Летучая Мышь возразила:

— Головой вниз висят когда говорят так.

Лишь после долгих уговоров Добриэль убедил Мышь выспаться где-нибудь в другом месте. Наконец она расправила крылья, перелетела на крюк в стене сарая и вновь повисла вниз головой, завернувшись в крылья.

— Приятного сна, — пожелал ей Добриэль, беря в руки лопату.

— День либо-когда проводила я которой в постель худшая самая это, — проворчала Мышь. Но Добриэль этого уже не слышал.

У насосной будки собралось много обитателей сада. Явились все три белочки, три рыцаря с жужжанием летали вокруг толпы, и даже вдовствующая Ежиха удостоила собрание своим присутствием.

Милена держалась немного в стороне; ей приходилось делать вид, что она тут посторонняя и никого не знает.

— Этого паренька зовут Георг, — представил ее собравшимся Добриэль. — По профессии он — помощник садовника. Мы с ним друзья, и он готов принять участие в наших трудах. Благодарю и его, и всех вас. Сегодня нам надо привести в порядок Английский Газон. Ибо порядок внутри — лучшая защита от нападения извне.

— А кто собирается на нас напасть? — спросила Жаба, сидевшая рядом с Тритоном.

— Разумеется, фея Грызля, — ответил Добриэль. — Она же сама объявила нам об этом в своем послании.

— Объявить-то объявила, — перебил его Тритон, — а напасть не напала.

— Мы собрались сегодня не для диспута, а для радости совместного труда. Вы лично будете участвовать или нет?

— Что ж, — откликнулись все сразу. — Раз уж мы собрались.

И потянулись друг за дружкой в глубь сада — туда, где был расположен Английский Газон. Осы, возбужденно жужжа, летели впереди и придавали шествию праздничный настрой. Наконец колонна прибыла на место.

Однако открывшееся им зрелище произвело на всех удручающее впечатление.

Трава на Английском Газоне отросла до такой степени, что доходила Добриэлю до икр. Многие злаковые травы уже цвели, а маргаритки, одуванчики и белый клевер усеяли зеленый фон блеклыми пятнами.

Все вместе было похоже на дикий луг. Конечно, такие луга тоже прекрасны. И все же есть разница между Английским Газоном и коровьим пастбищем.

— Куда, к чертям собачьим, запропастилась овца? — завопил Добриэль вне себя от злости.

— Я ее пригласить, она не прийти, — пискнула Французская Белочка.

— Что значит «я ее пригласить»? — вскинулся Добриэль. — Вы ее пригласили или только еще собираетесь это сделать?

— Certainement, — закивала белочка. — Конечно!

А между тем Милена заметила кучки рыхлой земли, цепочкой тянувшиеся через весь газон. «Еще и это», — пробормотала она себе под нос. И стала похлопывать рукой по бугоркам. Наконец снизу послышался осторожный шепот:

— Друг или враг?

— Свои мы, свои, — откликнулся Добриэль.

Вершина кучки задвигалась. В отверстие высунулся Крот — правда, до половины — и заморгал полуслепыми глазами, оглядываясь.

— Что вам здесь надо, слепец? — набросился на него Добриэль.

— А я думал, что нахожусь под грядкой с горохом, — уныло пробормотал Крот. — Вы же сами просили меня прибрать там. Наверное, по близорукости проскочил мимо. Вот только не знаю, деликатно ли ругать меня за мой физический изъян.

— Ну как вы могли не заметить, что разрушаете Английский Газон? — настаивал Добриэль.