Гобелены грез - Роберта Джеллис

— Сильный и крепкий, как он, и лицом схож, — согласилась Одрис, — только я надеюсь, что передам Джернейв по наследству все же не ему, не Эрику. Я надеюсь, что у меня будут еще сыновья. Эрику достанется Ратссон и… — чуточку запнулась Одрис, — возможно, кое-что еще. — Тут она, заглянув под руку дяди, отыскала взглядом леди Мод. — Это леди Мод Хьюг. Она…

— Хью? Она что, родственница твоему мужу? В письме ты писала только об его дяде…

— Ах, эти имена! — воскликнула Одрис. — Хьюг — фамилия, а не имя.

Сэр Оливер нахмурился, затем, спросил недоверчиво:

— Супруга сэра Лайонела?

— Она самая, — ответила Одрис, радуясь тому, что вопрос о родственных отношениях Мод и Хью больше не является темой разговора. — Хью показалось, что сэр Лайонел в ходе поединка окликнул его, назвав Кенорном. Кенорн — имя, которое не часто встречается, а поскольку отца Хью звали именно так…

— Отца Хью? — переспросил сэр Оливер. — Разве Хью знает, кто был его отцом?

— Да, как выяснилось, Хью вовсе не незаконнорожденный. Существуют доказательства, что Маргарет Ратссон должным образом вступила в брак с сэром Кенорном… Но Хью, кроме имени отца, не удалось раскопать ничего большего. Это, понятно, очень его мучило, поэтому он летом, когда работы по поместью стало поменьше, решил навестить сэра Лайонела и узнать, откуда тот знает Кенорна. Сборы, однако, затянулись надолго, и когда мы приехали в Хьюг…

— Мы? — встрепенулся сэр Оливер. — Он потащил тебя с новорожденным ребенком на руках в Хьюг?

Одрис улыбнулась сквозь слезы.

— Он потакает мне во всем не меньше, чем ты, дядя. Я потребовала, чтобы он взял меня с собой, он — неохотно, правда, — но все же согласился. Я думала, что, будучи рядом, не позволю Хью ввязаться в новую ссору с сэром Лайонелом. Но об этом, как оказалось, не могло быть и речи — сэр Лайонел умер еще до того, как мы собрались ехать в Хьюг. Все в замке выглядело очень странным, но прежде чем Хью сумел выяснить, в чем там дело, шотландцы… — глаза Одрис испуганно расширились. — О, Боже! — воскликнула она. — Я тут болтаю о пустяках и ни словом…

— Успокойся. Мы знаем, что шотландцы на марше, — брови сэра Оливера гневно насупились. — Вчера мы с моими парнями выбрались за брешь и изрядно потрепали пару-другую мелких шаек. Я сложил их трупы кучами вдоль нашей межи, так что эти мерзавцы теперь стороной обегают Сэндо. Но это всего лишь бандитские шайки, обычные налетчики. Алан патрулирует среди холмов к югу от Адриановой стены. Ты, кстати, разве там его не видела?

— Обычные… — Одрис содрогнулась и с трудом проглотила комок, застрявший в горле, но не стала рассказывать дяде о том, что видела своими глазами. Она знала об его равнодушном отношении ко всему тому, что не было непосредственным образом связано с поместьем. Вместо этого она ответила на его вопрос: — Мы приехали с севера, через ближайшую к мосту брешь. Хью старался держаться от Диа Стрит как можно дальше.

— Мудрое решение, — кивнул головою Оливер. — Одна из армий движется по тракту на юго-восток — вероятно, к Дарему или даже, быть может, на Йорк. Корбридж уже пал, но что-то не видно, чтобы значительные силы двигались с той стороны на восток. Оливер-младший в Хексеме, и шотландцы пока еще не тревожили аббатство. Но они не забыли о Джернейве, готов дать голову на отсечение. Они еще сюда заявятся.

Сэр Оливер внезапно осекся и ошарашено глянул на Одрис, и та поняла, что он не может взять в толк, почему говорит с ней на глазах у всех о таких вещах. Она не могла бы сказать с полной определенностью, но ей показалось, что столь необычная для старого рыцаря откровенность связана с тем, что он инстинктивно почувствовал перемены, происшедшие с ней, почувствовал, что она может теперь сама постоять за себя. Эта уверенность в собственных силах впервые зародилась в ней, когда она решила поехать в Морпет, и окончательно окрепла в тот день, когда — несведущая и незнакомая большинству людей в Хьюге — она поборола свой страх, спустилась в охваченный паникой внутренний двор замка, высмотрела именно тех, кого следовало, женщин и, опираясь на их помощь, подкрепленную собственным авторитетом благородной леди, навела порядок: скот загнали в загоны, детей поставили под присмотр, дружинников на стенах накормили горячей и сытной пищей.

Тем не менее, когда она, кивнув головой, печально согласилась: «Да, они заявятся», дядя глянул на нее еще раз и досадливо поморщился. Одрис вздохнула. Дядюшка Оливер почувствовал, но не поверил, что она превратилась из девочки в женщину, в для себя отметил лишь то, что ее пророческий дар предвещает беду. Что ж, было бы глупо рассчитывать на большее, подумала Одрис. Разве не возносила она ранее хвалу Богу за то, что он не наделил дядюшку большей проницательностью? Тут уж ничего не поделаешь. Достаточно того, что он ее любит. Пусть считает ее такой, какой она ему больше нравится, в конце концов это ничего не меняет. Она достаточно взрослая теперь, чтобы жить своим умом.

Пока длилась беседа, Эрик досыта наигрался с материнской грудью. Почувствовав, что сосок освободился, Одрис застегнула платье и поднялась на ноги, придерживая одной рукой сына, а второй поправляя на нем покровы, чтобы защитить от ветра. Сэр Оливер шагнул чуточку в сторону и набрал воздуху в легкие.

— Иди в башню, — сказал он. — В твоих покоях все осталось так, как было прежде. Тетя Эдит займется леди Мод. А мне, пожалуй, следует отправить гонцов, чтобы сзывали в замок крестьян.

Воспоминания об ужасах, увиденных по дороге, яркой молнией полыхнуло в мозгу Одрис, ее глаза заволоклись слезами, а руки крепко вцепились в Эрика

— Я молю Бога, чтобы вы не опоздали, — тихо сказала она.

Сэр Оливер тем временем уже направлялся к выходу, и подошвы его сапог резко скрипнули, когда он рывком повернулся к ней.

— Вот как? Я потороплю их. А как быть с Аланом и Оливером-младшим? Вернуть их в Джернейв, чтобы…

— Нет! — воскликнула Одрис со страхом и отвращением и тут же как маков цвет, зарделась от стыда — ведь теперь-то у нее не было причин не любить кузенов или не доверять им — и зажмурилась. Нет, она не может дать понять, что чувствует к кузенам. Сэр Оливер и Эдит огорчатся и обидятся. — Пусть возвращаются к себе и займутся хозяйством.

Открыв глаза, она увидела, что сэр Оливер вглядывается в нее со смятенно-удивленным выражением на лице.

— Ты права, — сказал он. — Под Джернейвом вот-вот появится армия, и в патрулировании отпадает необходимость. Нет смысла бросать людей Алана и Оливера на защиту нижней стены — погоды они там не сделают. Иное дело — южная граница. — Для нас многое значит, будем мы с хлебом этой осенью или нет. Опираясь на свои форты, они смогут сдерживать мелкие банды, рыщущие на юге в поисках фуража и съестных припасов.