Красный Марс - Ким Робинсон

Когда находившиеся на борту лифтового вагона «Бангкок Френд» узнали, что Кларка больше нет, а провод падает, они бросились через вестибюль в раздевалку и максимально быстро надели аварийные костюмы для выхода в космос. Как ни странно, общей паники не возникло, тревога была лишь у них в душе, но с виду они вели себя деловито и уделяли все внимание небольшой группе у шлюза, которая пыталась определить, где именно они находятся и когда смогут покинуть вагон. Это спокойствие поразило Питера Клейборна, у которого стук сердца отдавался по всему телу и кровь наполнялась адреналином; он не был даже уверен, сумеет ли произнести хоть слово, если возникнет такая необходимость. Мужчина из группы, что находилась впереди, ровным тоном сообщил, что они приближались к ареосинхронной точке и что они набились в шлюз до того, что их там зажало, как одежду в шкафчике, и тогда они закрыли шлюз и высосали воздух. Затем внешняя дверь открылась и перед ними оказался он, огромный прямоугольник черного, усеянного звездами космоса. Оказаться там в непривязанном костюме было по-настоящему страшно, ему это казалось не иначе как самоубийством, но те, кто был впереди, прыгнули, остальные последовали за ними, будто семена из одной семянки.

Вагон улетел в сторону востока и быстро исчез из виду. Облако космических костюмов начало рассеиваться. Многие выровнялись направив ноги в сторону Марса, который теперь парил под ними, словно грязный баскетбольный мяч Находя равновесие, они включали свои двигатели и стали подниматься выше. Группа, производившая расчеты, все еще переговаривалась на общей частоте с таким видом, будто решала шахматную задачу. Они находились в районе ареосинхронной орбиты, но падали вниз со скоростью в сотни километров в час; ее можно было нейтрализовать спалив половину основных запасов топлива, но затем они оказались бы на орбите, гораздо более стабильной, чем было необходимо при их запасах воздуха. Иными словами, они умерли бы позже, задохнувшись, а не раньше, сгорев в плотных слоях атмосферы. Но на тот момент именно это было их главной целью. Кто знал, может быть, спасатели появятся, когда еще не будет слишком поздно. Большинство из них явно хотели хотя бы попытаться выжить.

Питер вытянул продолговатый пульт управления двигателем из своей наручной панели и нажал пальцами на кнопки, после чего Марс вмиг оказался между его ботинками. Некоторые пытались держаться вместе, но он рассудил, что это недопустимая и бесполезная трата топлива, и позволил им дрейфовать над ним до тех пор, пока они не превратились для него в не более чем обычные звезды. Теперь ему не было так страшно, как тогда, в шлюзе, но он почувствовал гнев и обиду: он не хотел умирать. Он содрогнулся в приступе горя по своему потерянному будущему и закричал в голос, а потом заплакал. Спустя некоторое время проявления чувств исчезли, хотя безысходность переполняла его, как и прежде. Он невидящим взглядом уставился на звезды. Время от времени его продолжали сотрясать порывы страха и отчаяния, но они случались все же реже и реже по мере того, как проходили минуты, а затем и часы. Он пытался замедлить метаболизм, но все его попытки имели лишь обратный эффект, и он решил их бросить, даже несмотря на то, что, когда он измерил пульс в первый раз, на наручной панели у него высветилось 108 ударов в минуту. Благо он не проверял его, когда они надевали костюмы и выпрыгивали из шлюза. Он скорчил гримасу и попытался различать созвездия. Время тянулось медленно.

Он проснулся и, поняв, что спал, одновременно испугался и изумился, а затем тут же снова погрузился в сон. Затем спустя какое-то время очнулся снова, на этот раз насовсем. Никого из тех, кто выпрыгнул вместе с ним из вагона, он уже не видел, хотя некоторые из звезд вроде бы двигались вдалеке и могли оказаться людьми. И никаких признаков самого лифта — ни в космосе, ни на фоне поверхности планеты.

Его ожидание походило на ночь перед свиданием с расстрельной командой, но проведенную в космических грезах. Смерть, наверное, и была похожа на космос, только без звезд и размышлений. Ожидание его томило: он становился нетерпеливым и подумывал о том, чтобы отключить обогрев и покончить со всем этим. Знание, что у него есть такая возможность, немного успокаивало, и он прикинул, что это можно сделать и тогда, когда у него будет заканчиваться воздух. При этой мысли пульс у него подскочил до 130, и он попытался сосредоточиться на планете, что висела под ним. Дом, милый дом. Он по-прежнему находился почти на ареосинхронной орбите уже несколько часов и Фарсида по-прежнему была под ним, хоть и сместилась немного на запад. Сейчас он парил над долинами Маринер.

Часы шли сами собой, и он снова уснул. А когда проснулся, увидел, что перед ним завис небольшой серебристый космический корабль, похожий на НЛО, и от удивления он закричал и начал беспомощно кувыркаться в пространстве. Он лихорадочно попытался вернуть себе управление с помощью двигателя, и, когда ему это удалось, корабль был все еще на месте. В боковом окне возникло лицо женщины — она говорила с ним и указывала себе на ухо. Он включил общую частоту, но ее там не оказалось; он не мог ее найти. Он полетел навстречу кораблю и испугал женщину тем, что чуть не врезался в него. Но ему удалось остановиться и отодвинуться немного назад. Женщина показала жестом: не хочет ли он забраться внутрь? Он неуклюже изобразил круг указательным и большим пальцами, кивнув так горячо, что снова начал кувыркаться. Пока вращался, заметил, как открылись створки отсека за окном в верхней части корабля. Он нашел равновесие и рванулся в сторону отсека, размышляя над тем, действительно ли тот окажется настоящим, когда он туда доберется. Когда он коснулся корабля, из глаз у него выступили слезы; он сощурился, и шарики слезных капель врезались в его забрало, когда он прислонился к нижней створке отсека. Воздуха оставалось всего на час.

Когда отсек был закрыт, а давление в нем отрегулировано, он отстегнул скафандр и снял его. Воздух здесь оказался разреженным, богатым кислородом и прохладным. Дверь шлюза открылась, и он прошел вперед.

Женщины смеялись. На борту их было две, и они были явно довольны.

— Что вы собирались сделать, высадиться на Марс прямо вот так? — спросила одна из них.

— Я был на лифте, — ответил он надтреснутым голосом. — Нам пришлось выпрыгнуть. Вы подобрали еще кого-нибудь?

— Мы больше никого не видели. Хотите спуститься?

Он сумел лишь сглотнуть. Они рассмеялись над ним.

— Как же мы удивились, что наткнулись здесь на человека! Сколько g вам нужно, чтобы было комфортно?

— Не знаю… три?

Они снова рассмеялись.

— А что, сколько вы можете поставить?

— Гораздо больше трех, — ответила женщина, которая звала его из окна.

— Гораздо больше, — усмехнулся он. — А сколько может выдержать человек?

— Давайте узнаем, — сказала вторая и рассмеялась.

Их небольшой корабль начал ускоряться в направлении Марса. Юноша, обессиленный, устроился в гравитационном кресле перед двумя женщинами, задавал вопросы и высасывал воду и сыр чеддер из тюбиков. Они находились на одном из зеркальных комплексов и, когда зеркало разлетелось на множество молекул, сели на этот аварийный корабль. Кроме того, их спуск был осложнен тем, что они находились на полярной орбите и теперь должны были приземлиться в районе южной полярной шапки.

Питер молча впитывал информацию. Потом их сильно затрясло, и в окнах замелькали белые, затем желтые и, наконец, ярко-оранжевые оттенки. Под действием гравитации он вжался в кресло, у него помутнело в глазах и заболела шея.

— Какой же слабенький, — заметила одна из женщин, и он не понял, относилось ли это к нему или к их кораблю.

Затем перегрузка прекратилась, и в окнах прояснилось. Выглянув, он увидел, что они падали прямо на планету в крутом пике и до поверхности оставалось всего несколько тысяч метров. Он не верил своим глазам. Женщины сохраняли корабль в таком положении, пока не показалось, что они вот-вот врежутся в пустыню, но в последний момент выровняли его, и Питера снова прижало к креслу.

— Мило, — заметила одна из женщин, а затем бах! — и корабль уже двигался по напластованной земле.

Снова гравитация. Питер выбрался из корабля вслед за обеими женщинами, спустился по трубе и залез в крупный марсоход, ошеломленный и готовый расплакаться. Внутри оказалось двое мужчин, которые громко приветствовали и обнимали женщин.

— А это кто?! — закричали мужчины.

— О, мы подобрали его там, он спрыгнул с лифта. Он еще немного в ступоре. Эй, — позвала его одна из спасительниц, улыбнувшись. — Мы сели, все хорошо.

≈ * ≈

Некоторые ошибки не исправляются никогда.

Энн Клейборн сидела в задней части марсохода Мишеля, расположившись на трех сиденьях, чувствуя, как колеса скачут вверх-вниз по камням. Ее первой ошибкой было то, что она прилетела на Марс, а второй — что влюбилась в него. Влюбилась в место, которое все жаждали уничтожить.