Небо в огне - Токацин

- Ладно, Алсек, - Хифинхелф выпустил жреца и отстранился, судорожно вздохнув. - Мне пора. Будет воля Аойгена - ещё встретимся.

Его толкнул торопящийся к складам младший жрец с тяжёлым кулём на спине. Из прорехи в куле свисали нити с узелками.

- Письма? - хмыкнул ящер.

- Книги, - нахмурился Алсек. - Память Эхекатлана. Твоё имя тоже там, Хиф, и... я выведу его на стене дома, если я вернусь, а ты - нет.

- Будет тебе, - махнул хвостом Хифинхелф. - Не хватит места для имён. Может, увидишь Гедимина, может, даже будешь с ним воевать с богами. Расскажешь мне потом, как это делается.

Подхватив копьё, ящер протиснулся сквозь строй ополченцев и пропал в узком дверном проёме. Алсек растерянно огляделся в поисках своего мешка книг, но его уже кто-то унёс - а на изыскателя в упор смотрел верховный жрец.

Алсеку не померещилось тогда, в полумраке, - его лицо было вымазано пеплом. Серые ленты пошли на повязки и примочки для раненых - теперь траур носили на коже...

- Подойди, Сонкойок, - негромко сказал Гвайясамин; его глаза были тусклы, как погасшие угли. - Нож Гванкара у тебя? Откуда?

Изыскатель, побагровев, запоздало прикрыл ладонью резную рукоять.

- Он сам вложил его в мою ладонь, - прошептал он, изо всех сил стараясь не отводить взгляд. - Почтеннейший Гванкар умер у меня на руках. Это его подарок.

Гвайясамин задумчиво кивнул, едва заметно пожав плечами.

- Значит, у него были причины... Хотел бы я их знать. Ты спал этой ночью? Крепко стоишь на ногах?

Алсек изумлённо мигнул.

- Хорошо, - сам себе ответил жрец, скользнув взглядом по его лицу. - Ты будешь держать двери Гвайны открытыми - здесь, в Эхекатлане, пока Ильюэ Ханан Кеснек прокладывает тропу к Реке. Атауску встанет рядом с тобой.

- П-почтенный Атауску?! - мигнул изыскатель. - Но ведь он - старший... и разве я смогу...

- Таков приказ сына Солнца, - бесстрастно отозвался Гвайясамин. - Веди себя достойно, Алсек Сонкойок.

- Но ведь ты... ты, почтеннейший Гвайясамин, удержал бы двери куда надёж... - заикнулся было изыскатель, но осёкся.

- Для меня найдётся занятие там, - жрец махнул рукой на далёкие гребни стен, озарённые пурпуром и янтарём. - Вы с Атауску уходите последними, он отныне - старший над всеми вами. Иди к водяной чаше, сын Солнца ждёт тебя.

Бесхвостый золотой корабль пролетел, едва не чиркнув по крышам шипами, и Алсек невольно пригнулся, а когда поднял взгляд, Гвайясамина рядом уже не было - только лязгнули каменные засовы, пропуская последний отряд.

...Взрывы гремели всё ближе, и небо было залито алым и янтарным пламенем от края до края, но Алсек видел только отсветы на стеклянной чешуе своей кольчуги - и то мельком, когда отводил завороженный взгляд от людей, столпившихся вокруг. Их уже было много, им едва хватало места во дворе, и отряд за отрядом прибывали со стен, бегом пробираясь по опустевшим кварталам. Ополченцы, и те, кто кормил их, и множество раненых, и последние крылатые коты, и переписчики в жёлтых накидках, и храмовые девы, и Саламандры в стеклянных коробах... Они толпились во дворе, но круг, в котором стояли четверо - Алсек, старший жрец Атауску, Ильюэ Ханан Кеснек и его белый кот - был пуст, и повелитель Шуна сосредоточенно чертил углём на мостовой линии и стрелки.

- Я пойду перрвым, - махнул хвостом Уску. - Повелитель, ррана твоя закррылась?

- Я не истеку кровью в пути, - Ильюэ бросил на него недовольный взгляд. - Когда ворота откроются широко, ты, Даакех Гвайкачи, поведёшь первый отряд. Идите быстро, не бойтесь толчков и ударов, но берегите раненых. Вы, Атауску и Алсек, не давайте воротам закрыться, пока последний беглец не скроется в них. Вы идёте последними - и ударите в гонг, прежде чем уйти.

"Да помогут боги тем, кто не успеет..." - Алсек покосился на полыхающее небо. Что-то на окраине взорвалось с оглушительным грохотом, и щит над городом на миг побелел.

- Манча, - еле слышно сказал Ильюэ и поднял над головой тускло блеснувший кусок мутного стекла. Что-то было вплавлено внутрь, но Алсек ничего не успел разглядеть - стекляшка налилась золотисто-белым светом и рассыпалась пылью, вычертив в воздухе искристые дуги. Там, где они коснулись мостовой, воздух задрожал и помутнел, многоцветный туман заколыхался в арках сияющих ворот. Уску, сложив крылья, бросился в портал, Ильюэ, помедлив, шагнул за ним.

- Дорога Гвайны, - прошептал Атауску, поднимая перед собой нож. - Даритель жизни да не оставит нас!

Золотая дуга полыхнула меж двумя лезвиями, и Алсек едва удержал нож - рукоятка налилась жаром и мелко задрожала. Дуга, выгибаясь, взвилась над мостовой. Теперь в огненных воротах не застрял бы и гружёный анкехьо - не зацепился бы даже шипами.

- Уходим, - склонил голову Даакех и шагнул в портал вслед за сгинувшим Ильюэ. Ополченцы подхватили раненых, немногие стражи-Гларрхна сомкнули строй. Белая кошка прошмыгнула следом; седой маг, скорчившийся на её спине, на миг встретился с Алсеком взглядом, но жрец не успел его окликнуть.

Ворота вздулись огромным пузырём и опали, Алсек заглянул в них, но не увидел ничего, кроме пёстрого тумана и золотых вспышек.

- Чего дожидаетесь? - щёлкнул хвостовой клешнёй стражник-Гларрхна и подтолкнул к воротам тех, кто жался у стены. Алсек украдкой подул на горящую ладонь - нож и не думал остывать. Обсидиан понемногу багровел, а острая кромка уже окрасилась серебром, и жрец боялся, что камень попросту расплавится в его руке.

Что-то громыхнуло в небе, и щит, раскалённой паутиной натянувшийся от стены до стены, разлетелся в клочья. С окраины послышался радостный рёв. Жрец с мешком свитков, содрогнувшись, шмыгнул в портал, следом двое ополченцев почти бегом пронесли раненого Гларрхна. Это был один из бесхвостых, он пытался перебирать ногами, но они не слушались, и он только сердито рычал.

- На Реке есть целители? - встревожился вдруг Алсек.

- Смотри на ворота! - угрюмо ответил ему Атауску. Ладонь старшего жреца побагровела, и он придерживал нож левой рукой. Дуги потускнели и истончились, туман потемнел.

- Зген всесильный! - Алсек сжал нож двумя руками и поднял выше. Второе запястье налилось жаром и отяжелело.

Два ослепительных пучка впились в крышу зернохранилища, и во двор посыпались дымящиеся обломки. Воин-Гларрхна, шагнув в сторону от портала, послал в небо три луча, и мостовая качнулась от оглушительного вопля. На склады, судорожно дёргая крыльями, рухнул полуденник, и кто-то, сшибленный с ног, растянулся на камнях. Упавшего жителя подхватили, втащили в ворота.

- Хаэй! - Атауску, оглядев опустевший двор, повернулся к стене. - Быстро сюда, пока ворота открыты! Некого уже стеречь!

Со стены отозвались сердитым рыком - и тут же каменные плиты, перекрывшие вход во двор, затрещали от страшного удара. Багровая чешуя, окутанная дымом, мелькнула за бойницей, и щёку Алсека опалило раскалённое дыхание.