На руинах империи - Брайан Стейвли

Рук хотел было ее удержать, но спохватился и уронил руку.

Змеиная Кость улыбалась до ушей.

– Просто он малость окоченел, милая, – пояснила она, шагнув к Бьен и потянувшись к ней. – Боюсь, окоченел не самым волнующим образом, но мы с Кочетом готовы выступить заменой.

Бьен изумила Рука, выбросив кулак ей прямо в лицо.

Женщина перехватила ее запястье, развернула, как в танце, и привлекла Бьен к себе – прижала всем телом, ткнулась лицом ей в загривок. Та отбивалась, но женщина держала крепко.

– Для начала, – шепнула она на ухо Бьен, – мы только посмотрим.

Сердце бушевало у Рука в груди. Мучительно хотелось кинуться на Змеиную Кость, разбить ей лицо, вырвать из ее лап Бьен и рвать дальше. Он подавил порыв. Хищник знает, когда замереть, а когда прыгнуть.

Боль в руке ослабела, неведомая защита в крови выгоняла яд, напоминавший о себе теперь только неприятным подергиванием. Он не дал воли вернувшейся силе, а вместо того напрягся всем телом и упал в мягкую грязь. Кочет прищурился на него, будто что-то заподозрив.

Змеиную Кость никакие опасения не тревожили.

– Поглядим, какой из твоего мужчины любовничек, – сказала она, заставляя пленницу нагнуться к самому лицу Рука.

От глаз Бьен било ужасом.

– Прости, – сказала она. – Рук, прости.

Он встретил ее взгляд, но не ответил. Яд оранжевой змейки сводил челюсти, как и все остальное.

Над собой, позади, он услышал подошедшего наконец Кочета.

– Что мне по душе в Домбанге, – сказал тот, наклоняясь и задирая Руку нок до самого пояса, – это что здесь так и не прижился обычай носить штаны.

Он запустил руку между ляжек упавшего.

Ярость и неверие исказили лицо Бьен. Руку приходилось видеть ее испуганной, приходилось видеть разъяренной, но такой – никогда.

Он закрыл глаза, представил замершего в высокой траве ягуара, почувствовал, как противник опускается над ним на колени. Ягуар – самый терпеливый из хищников дельты. Он не делает лишних движений. Он никогда не спешит. Ягуар ждет, ждет, ждет, если надо, ждет полдня. Он терпелив, словно солнце; терпелив, словно небо; он смотрит, как добыча подходит все ближе и ближе, он не столько видит, сколько чует и слышит, ощущает ее шаги по земле. И только когда жертва так близка, что для нее нет спасения, только когда судьба уже зажала ее в своем кулаке, он наносит удар.

Локоть ударил Кочета в челюсть – у того запрокинулась голова.

Рук перевернулся, свалил с себя тяжелое тело и кулаком нанес беспощадный удар в висок Змеиной Кости.

Она взвыла – от боли и ярости, отшатнулась, попыталась удержать Бьен, но Бьен уже выворачивалась из ее хватки. Драться она, может, и не умела, зато всю жизнь спасалась от жадных рук, а Змеиная Кость была оглушена, так что Бьен высвободилась в считаные мгновения.

Пока Рук вставал на колени, Кочет успел подняться – хоть и сутулился, хоть кровь и проступила между зубами – и уже тянул из-за пояса нож. Рук взметнулся, обхватил его поперек туловища, свалил в грязь, вогнал плечо в живот врага, выбив из того дух.

– Идем! – кричала Бьен. – Уходим, Рук!

Он не хотел уходить. Он хотел добить лежащего под ним мужчину. И мог добить. Он чувствовал, как разворачивается в нем умение убивать, но Бьен кричала:

– Рук! Копье! У нее копье!

Он выпустил Кочета, перекатился на бок, краем глаза увидел движение и покатился дальше. Острие копья прочертило борозду в мягкой грязи, Змеиная Кость шаталась и плевалась кровью не хуже своего дружка. Отдергивая оружие, она не удержала равновесия, отлетела к стене.

Рука тянули за плечо – тянула Бьен. Прочь, прочь от схватки, прочь от силы и ярости внутри, обратно к свету, к жизни, к безопасности – в мир, в котором еще теплилась любовь.

На одно застывшее мгновение он ее возненавидел.

37

Адмирала и его отряд Гвенна нагнала перед самым рассветом в нескольких милях от побережья.

К счастью, колонну замыкали не кто иной, как Чо Лу с Паттиком. Чо Лу, Паттик и между ними на коротком поводке – Крыса.

«Стало быть, – думала Гвенна, разглядывая тощую спину, рваные штаны, воронье гнездо на голове девчонки, – все же не отдал ее адмирал Ченту и Вессику».

Она чуть не захлебнулась смехом. Могла бы избавить себя от долгого перехода. Лучше бы осталась одна в горах, выстроила хижину…

Пока она разглядывала Крысу, та напряглась, понюхала воздух и обернулась.

– Идем, – почти ласково поторопил ее Паттик и не дернул поводок, а взял девочку за плечо.

Но Крыса, глянув круглыми глазами, вдруг вырвала поводок из его руки.

– Эй!.. – вскрикнул Паттик.

Он потянулся за ней, но девчонка была много проворней. Она метнулась обратно по каменистой тропе, чуть не сбив с ног, бросилась на Гвенну, зарылась лицом в провонявшую черную ткань и все бормотала что-то, бормотала или рычала.

Только оторвав ее от себя, Гвенна сумела разобрать слова.

– Нужно Гвенна Шарп. – В глазах девочки блестели слезы, но в голосе звучала ярость. – Нужно! Гвенна Шарп!

Та обхватила тонкие девчоночьи плечи. Такие сильные. Такие хрупкие.

– Вот же я.

Теперь, подняв глаза, она встретила ошеломленные взгляды легионеров, окаменевших, словно при виде одного из жутких менкидокских габбья.

– Свет доброй Интарры… – выдохнул наконец Паттик.

Честно говоря, Гвенна казалась себе полной противоположностью богине света. На выходе из долины она влезла в реку, попробовала отскрести с себя кровь кеттрала, но без особого успеха. Кровь слепила ей волосы, впиталась в форму, чернела под ногтями. И за дни и мили от реки досюда лучше не стало. Корка грязи покрывала лицо, плечи, уши, ладони. Казалось бы, пот должен был ее смыть – она столько дней плелась, выбиваясь из сил, – но он только скрепил грязь соленым раствором. Искать еду и охотиться было некогда, поэтому первые дни она питалась полосками птичьей печени, пока однажды утром не увидела кишащих на мясе личинок. После этого жила на воде из ручьев и жидком вкусе собственного изнеможения.

Между прочим, остановиться оказалось не так-то просто. Утратив несущий ее вперед разгон, она едва удержалась на ногах.

Паттик, не успев вытащить меча из ножен, вбросил его обратно, рванулся к ней, поддержал под локоть.

– Я тебе что, бабка твоя, поцелуй ее Кент? – буркнула Гвенна.

– Выжила?! – светился Чо Лу.

– Как видишь, – кивнула она.

Впрочем, со следующим вздохом легионеры протрезвели. И обменялись многозначительными взглядами.

– Живая, а мы вас