5 лет среди евреев и мидовцев - Александр Бовин

Израильтяне не захотели отставать от американцев. И Кобзон попал в «черный список», заложенный в компьютер израильских пограничников.

Израиль отнесся к происшедшему спокойно. «Русский» Израиль был возмущен до предела. Само собой, Топаллер:

«Ладно, попробуем на секунду забыть, что оскорбили большого артиста и не очень молодого человека: вмешалась же, в конце концов, как говорят, канцелярия Переса, и Кобзона освободили. Ну, посидел восемь часов на нарах профессор, делов-то…

А вот если бы вас задержали? Или вашу дочь, предварительно обозвав ее «русской блядью», как уже не раз бывало? Сколько времени потребовалось бы канцелярии Переса для вмешательства? Есть у меня на этот счет серьезные опасения… Выходит, представители закона имеют полное право творить беззаконие? Вам это ничего не напоминает?

Отказали американцы Кобзону во въезде в США: их дело. Кого хотят, пускают, кого не хотят — нет. Имеют право. Мы что, так и будем всю жизнь пародиями заниматься, причем пародиями глупыми: сначала человек визу получает, а потом его в аэропорту хватают? Вот и сразился наконец министр Шахал с пресловутой «русской мафией»… Браво! Замечательный подарок получили Жириновский и прочая сволочь: вы видели, вы слышали, что там у Кобзона с его евреями вышло?»

Редакционная «Курьера»: «Мы не знаем, связан или нет Иосиф Кобзон с «русской мафией».

Но вот одно известно действительно точно: ни у российской милиции и работников спецслужб, ни у их коллег из США, Израиля и «Интерпола» нет никаких веских доказательств этого факта. И, таким образом, арестовав Иосифа Кобзона на основании ничем не подтвержденных обвинений, Израиль еще раз доказал, что в нашей стране совершенно не действует основной принцип демократического права, именуемый «презумпцией невиновности», и вообще правовая система оставляет желать много лучшего».

Впрочем, в общем хоре возмущения иногда слышались диссонирующие ноты.

«Мы любим Кобзона-певца, — писал в газету: «Новости недели» Габриэль Илан, — но это отнюдь не распространяется на все остальные сферы его деятельности. Мне кажется, газета поторопилась, попытавшись выставить Государство Израиль в качестве ответчика по «делу Кобзона». Следовало бы выслушать не только певца, но и другую сторону, которая посчитала нужным не пускать его в Израиль. А может быть и запросить госдепартамент США, отказавший Кобзону во въездной визе.

Г-н Бовин, посол России в Израиле, проявил завидную оперативность, подняв на ноги весь Израиль. Но господина посла можно понять: его обязанность — отстаивать права любого российского гражданина.

Мне, кажется, такая небольшая и экономически уязвимая страна, как Израиль, должна проявлять осторожность, чтобы вместе с волной алии 90-х годов к нам в страну не была, завезена эта страшная общественная болезнь, именуемая мафией. Я не уверен, что в случае с отказом Иосифу Кобзону во въезде в США кто-то пытался посадить на скамью подсудимых госдепартамент этой страны, угрожать демонстрациями у посольства США в Москве…

В своем радиоинтервью «Коль Исраэль» И.Кобзон пригрозил Государству Израиль «отлучением» — он, дескать, не будет больше вкладывать сюда деньги.

Мы пережили арабский бойкот, всевозможные блокады и остракизм. Переживем и «отлучение» Кобзона».

Скандал разрастался. Мне представлялось существенно важным добиться от израильских властей извинения и дать им понять, что они приближаются к опасному пределу, 18 января беседовал с генеральным директором министерства полиции (МВД) Яковом Лапидотом. Он долго объяснял мне, какое ведомство за что отвечает, но так и не мог сказать, кто же сотворил это безобразие. Получалось, — компьютер виноват. Попросил прислать мне инструкции, регулирующие порядок задержания в аэропорту. Лапидот обещал сделать это в течение недели. Однако несмотря на неоднократные напоминания, инструкций я так и не получил.

Зато получил очень сердитое письмо от Бурга. Мой ответ соответствовал:

«Я вполне разделяю Вашу заботу о соблюдении «основных прав человека», а также «общепринятых демократических норм и отношений».

Однако я не уверен, что упоминаемые Вами «заявления»… могут служить поводом для беспокойства относительно судьбы указанных прав, норм и отношений и тем более для выражения «абсолютного удивления и протеста». Если несколько слов, сказанных российским дипломатом и весьма произвольно изложенных израильским репортером, заставляют Вас подниматься на недосягаемую для простых смертных высоту абсолютных категорий, то что же прикажете делать мне, если систематически приходится сталкиваться не со словами, не с заявлениями, а с реальными делами, с нарушением горячо защищаемых Вами прав, норм и отношений.

Речь идет о случаях, — ставших, к сожалению, системой, — хамского, варварского отношения работников аэропорта им. Бен-Гуриона к «подозреваемым» гражданам России, которых не хотят пускать на Землю обетованную. Не вдаваясь в долгие объяснения, их содержат фактически в тюремных камерах, не дают им связаться с консульством или посольством. Почти трое суток отсидела в такой камере учительница Н.Киселева, вина которой сводилась к молодости и красивым ногам. Там же провела день и была депортирована в Москву артистка эстрадного театра И.Петрова, ставшая жертвой компьютерной ошибки (кстати, через день ей позволили вернуться, но не удосужились ни извиниться, ни оплатить второй билет). Восемь часов отсидел на нарах известный всей России певец и общественный деятель Иосиф Кобзон — раз уж американцы не пустили его в Америку, то чем мы хуже?

Посольство, разумеется, протестует. Пишем официальные ноты. Но в ответ получаем нечто чуть похожее на извинение, выдавливаемое сквозь зубы. Но — вместо твердого заверения в том, что подобный произвол не повторится, — нам сообщается о «неизбежности» повторения таких «случаев». А ведь министры, в сфере компетенции которых творятся эти безобразия, несомненно, — если их спросить, — выскажутся, как и Вы, г-н Бург, за уважение прав, норм и отношений.

Теперь давайте подумаем вместе. Если так относятся к гражданам России в Израиле, если их заранее рассматривают как потенциальных преступников, если вокруг них образуется атмосфера недоброжелательности, то, как к этому могут отнестись в России?

Третий закон Ньютона действует не только в физике, но и в политике. И я боюсь, что независимо от позиции посольства, независимо от позиции российского МИДа или других ведомств, в России — а ведь все описанные мною случаи широко освещены прессой — начнет складываться атмосфера, вряд ли облегчающая работу сотрудников Еврейского агентства, вряд ли благоприятная для граждан Израиля. Ни я, ни мои сотрудники не хотим этого. И смысл тех слов, которые, вызвали у вас «абсолютное удивление и протест», как раз и состоит в том, чтобы привлечь внимание к опасности такого поворота событий, который не нужен ни России, ни Израилю. Зачем же сердиться?