В лапах страха - Александр Юрин

Спина вспотела, и Григорий Викторович просто злобно передёрнул плечами, стараясь отлепить рубашку от влажной кожи. Посторонних звуков слышно не было — лишь шорох его шагов и прерывистое дыхание. Казалось, вокруг всё было мертво.

«Или затаилось, заманивая жертву в чертоги ада».

Внезапно до чуткого слуха следака донёсся еле различимый сквозняк, точнее штамп дуновения. Так бывает, когда во вроде бы ограниченном со всех сторон пространстве, ни с того ни с сего, возникает чуть уловимый ток воздуха. Его нельзя почувствовать или услышать — только определить на подсознательном уровне, потому что этот самый щелевой ветродуй неприятен старым костям стократ сильнее сшибающего с ног урагана!

Григорий Викторович остановился. Осветил пространство вокруг себя. Без особой надежды устремился к одной из квартир, которая на фоне всего остального унылого скопления выглядела жилой, посветил фонариком на металлическую поверхность массивной двери. Мелькнула серая бирка. Номерок с цифрой 71. Григорий Викторович замер, чувствуя, как сердце стремительно проваливается в некое подобие воздушной ямы, отчего мутнеет в глазах, а пальцы рук чуть заметно покалывает. Однако ступор длился недолго и спустя пару секунд Григорий Викторович уже полностью контролировал ситуацию. Правая рука скользнула под полу плаща в поисках кобуры, которой, к великому сожалению, на месте не оказалось.

Григорий Викторович в который уже раз выругался про себя, поскорее отдёрнул вспотевшие пальцы от ГОЛОЙ подмышки.

«Чего это я?.. — вертелось в голове на стремительной карусели. — Неужто и впрямь верю во весь этот бред? А в бешеного пса?.. Так да или нет?»

Григорий Викторович вдохнул полной грудью — сейчас он, как никогда, походил на необстрелянного юнца в пагонах, коему на каждом шагу мерещится мистика, а уж никак не на опытного следака, повидавшего на своём веку массу рационального и познаваемого, но оттого не менее ужасного.

«Просто постучать, послушать, как девочка скажет дежурное: «Я чужакам дверь не открываю», — ещё раз убедиться, что всё в порядке, поинтересоваться, когда вернуться родители, чего ребёнок, естественно, так же не скажет и…»

И БЕЖАТЬ КАК МОЖНО ДАЛЬШЕ ОТ ЭТОГО ПРОКЛЯТОГО МЕСТА!!!

Стоп!

«Да что же это такое?.. Страх? Паника? Или и вовсе самая настоящая истерия?! В моём-то возрасте. Да ещё и при исполнении! Вздор! Несуразица! Чепуха! Не бывать такому никогда!»

— Чего это, майор, с тобой сегодня такое творится? — прошептал Григорий Викторович, стирая со лба выступившую испарину. — Никак совсем сдал, старый чёрт.

Из-за двери послышался ужасающий рёв, словно сатана обитал именно там.

Григорий Викторович машинально отступил от налившейся пурпуром двери — в данный момент та и впрямь казалась воротами, что ведут в преисподнюю! Следак нерешительно потоптался на месте, стараясь угомонить разошедшееся сердце, после чего снова приблизился к двери.

«Надо действовать — ты же милиционер! Хрен с ним, что юстиции и ломать двери не твоё кредо! Ты сотрудник при исполнении — и этим всё сказано! И к чёрту лысому эту опостылевшую демагогию! Вперёд!» — И повинуясь мысленному приказу, Григорий Викторович что есть сил дёрнул за ручку.

Металлическая створка отлетела в сторону, буквально впечатав следака в стену; дверь оказалась не заперта, а просто прикрыта.

«Вот откуда взялся сквозняк — старые кости не подвели! Видимо, девочка настолько расстроена, что даже позабыла закрыться на ночь. Хотя могла пытаться бежать, когда погас свет. Бред. Бежать… Куда? Зачем? От кого?»

ЕСТЕСТВЕННО, ОТ ТОГО, КТО РЕВЕЛ!!!

Григорий Викторович осторожно переступил порог, осветил прихожую. Ничего подозрительного.

«Лишь на полу сильно натоптано — девочке определённо влетит от родителей. Хотя те, скорее всего, войдут в положение, особенно если учесть, что их дочь лишилась не просто там школьного товарища, а судя по реакции, — лучшей подружки. Если только её мама действительно не ТОГО, как считает стервозная консьержка».

Григорий Викторович скользнул внутрь, аккуратно прикрыл за собою дверь. Пахло какой-то затхлостью, несвойственной для атмосферы новых квартир. Словно в этих стенах обитало что-то неимоверно древнее и дряхлое, а возможно и вовсе неживое, прибывшее прямиком из загробного мира. Григория Викторовича передёрнуло: в сгустившейся тьме и впрямь витал насыщенный аромат смерти, совладать с которым не могли ни тренированное сознание, ни вездесущий сквозняк, ни что бы то ни было на этом свете!

«Стоп! А откуда, собственно, взяться сквозняку? Вчера ещё ладно, но сегодня с утра вряд ли бы кто-нибудь рискнул оставлять окна открытыми, да ещё находясь при этом в квартире!»

Стараясь совершать как можно меньше шума, Григорий Викторович двинулся вдоль стены; он замер возле выключателя, отметив про себя, что рычажок застыл в положении «Вкл.» — значит, когда погас свет, дети ещё не спали.

«Тогда отчего же так тихо? И почему этот безумный рык их ничуть не напугал?»

А ЧТО ЕСЛИ ПУГАТЬ УЖЕ НЕКОГО???

Григорий Викторович почувствовал, как на лбу снова выступила холодная испарина, а свободная рука сама собой ухватилась за пачку «Перекура» в кармане плаща.

«Нет. Это всё бред. Сегодня и без того, много чего гадкого приключилось — дальше уже сверх меры! Так и через грань, вернее край перевалить может. Какая ещё грань?.. Грань миров или обыденных правил?»

Григорий Викторович выдохнул, успокаивая вновь разошедшиеся нервы, заскользил дальше. Он дошёл до поворота в соседнюю комнату — судя по запахам, кухню. Тут немного повременил, после чего медленно осветил внутреннее пространство комнаты — снова ничего необычного. Хотя нет! У стола, на полу — нож, а ещё… тёмное пятно.

«Такое знакомое пятно, контуры которого буквально въелись в сознание, потому что этих самых пятен было превеликое множество — весь жизненный путь ими буквально вымазан! Ну почему именно здесь и сейчас?!»

Внутри у Григория Викторовича всё заныло, словно он наглотался битого стекла. Ноги дрогнули и понесли тело вперёд, к застывшему на полу безумию. Луч фонаря продолжал плясать по стенам, а пытливое сознание старалось обозначить, что ещё не так или находится не на своём месте — за долгую службу Григорию Викторовичу довелось побывать во многих таких вот квартирах, где на поверхность вылезло первобытное человеческое естество. Так что он мог с определённо долей вероятности сказать, что в этих квартирах было не так по сравнению с остальными, нормальными, в которых любили и оставались любимы.

Пучок фотонов уткнулся в мусорное ведро, из которого свесились перемазанные чем-то тёмным тряпки.