Тень на Солнце - Eldar Morgot

— Государыня?

— Тень должна следить, чтобы ни один волос не упал с голов мирных жителей. Ни один! Неважно, кто это будет, мзумец, рмен или эстанец!

— Будет исполнено, государыня, — склонился Гастон.

Ламира взглянула на него. Верный Гастон, любимец и протеже ее отца, короля Роина. На него всегда можно положиться. Он так внимательно смотрит. Да, ему уже все известно…

— К наступлению холодов я ожидаю окончания операции по восстановлению королевской власти и порядка по всей территории Душевного тевадства. Я не потерплю позора, когда наши друзья из Пространства Кив отзывают посольство и фактически разрывают все отношения! Не потерплю бесчинств вооруженных банд в нашем королевстве! Не потерплю!

Ламира вдруг осознала, что кричит. Заметила удивленные взгляды. И тревогу в глазах Вааджа.

— Спасибо, господа, — тихо произнесла она. — Приказы оглашены, выполняйте!

Один за другим вельможи покидали Зал Приемов, строго следуя этикету. Они кланялись трону, прижимали правую руку к сердцу и, пятясь, покидали Зал. Последним шел Ваадж. Маг на мгновение задержал взгляд на неподвижном лице Ламиры, хотел что-то сказать, но королева прикрыла глаза, слабо качнула головой: не сейчас. Чародей вышел, мрачный и задумчивый.

Ламира некоторое время смотрела на двери, за которыми скрылся маг. Оглядела огромный пустой зал, скользнула взглядом зеленых глаз по гигантской люстре, что свисала с позолоченного потолка. Медленно повернулась к трону. Села, поджав под себя ноги. В тишине было слышно, как воет за окнами ветер, яростно бросая ветви деревьев в бесконечные атаки на ставни и решетки. Громыхнул гром, сверкнула молния. Ламира закрыла глаза.

Явилась заплаканная Дана. Королева тихо обратилась к ней:

— Маме лучше? Яблоки должны помочь.

— Ваше величество, — всхлипнула горничная, — как…как вы можете…ваше величество!

Ламира открыла глаза, улыбнулась.

— Подготовила воду, девочка?

— Конечно, государыня…

Пар поднимался над огромной каменной ванной. Дана тщательно проверила все замки на дверях, наглухо заперла два окна, убедившись, что ставни плотно прикрыты. Повернулась к Ламире, которая молча смотрела на воду. Ком подступил к горлу юной горничной, потому что королева плакала.

Дана робко притронулась к руке госпожи, глотая слезы. Та безвольно позволила себя раздеть. Распустились пышные красивые волосы. Нежная кожа и тело, достойное кисти художника.

С тихим шелестом упала к ногам нижняя рубашка.

Затем сползла нижняя юбка.

А слезы продолжали течь по лицу всемогущей правительницы Солнечного королевства Мзум. Прикусив губу, Дана осторожно взяла Ламиру за руку. Королева повернулась к горничной, улыбнулась сквозь слезы. У Даны заныло в груди от этой улыбки. По привычке она оглянулась на запертые двери. Нет, она проверила много раз. Так учила мама. Никто не узнает.

Откуда-то сверху, из дальнего окна, сквозь чуть отвалившийся край ставни, проник солнечный луч. Это осеннее солнце ненадолго отвоевало у грозовых туч кусочек неба. Яркий свет скользнул по банной комнате, заиграл на спине обнаженной молодой женщины — королевы Ламиры. Осветил гибкую спину, стройные ноги и высокую грудь. Луч словно и не заметил чуть ниже спины длинный хвост с мягкой кисточкой на конце. Еще несколько мгновений, и рассерженные тучи надежно упрятали солнце за своими рыхлыми тушами.

Ламира опустилась в воду. Дана еще раз проверила двери. Одну за другой. Так учила мама — старая горничная королева и первая хранительница ее тайны.

Юная горничная так и не слышала глухих рыданий. Лишь шум воды.

Зезва молча наблюдал, как новобранцы Мурмана, скорчив соответствующие моменту лица, маршируют по дороге. Пыль стояла столбом, покрикивал усатый сержант — старый вояка, что сопровождал тевада во всех походах. Юные солдаты старались со всех сил, тщательно сжимая оружие и сосредоточенно глядя перед собой.

— Левой, левой, охламоны! — рычал сержант, невидимый из-за пыли. Но Зезва знал, что он сейчас сидит на своем жеребце, пощелкивая плетью по сапогу. — В ногу, козодрючеры!

Скрипнула калитка, и Аинэ вышла к дороге. Чихнула. Зезва не повернул головы.

— Ну и пыль, — сказала девушка. — Глаза уже болят.

Ныряльщик молчал.

— Почему ты молчишь, Зезва?

Не дождавшись ответа, девушка слегка надулась. Но тут же задала новый вопрос.

— А когда мы выезжаем?

— Как войска пройдут.

— А когда они пройдут?

Зезва вздохнул, повернулся. Некоторое время рассматривал девичье лицо, затем невольно скользнул глазами вниз. Смущенно отвернулся. Аинэ заулыбалась. Затем принялась рассматривать солдат. Те поворачивали головы, некоторые махали рукой красивой девушке. Ныряльщик строил грозные гримасы, но это не помогало. Какой солдат не подмигнет симпатичной девушке? Аинэ покосилась на хмурого Зезву и хотела что-то сказать, но опять скрипнула калитка, и один за другим появились Каспер и отец Кондрат. Достойный инок поглаживал живот и имел весьма довольный вид. Зезва покачал головой. Не иначе, снова обжорством занимался с утра. Благо, у сердобольной Хольги всегда есть чем накормить.

— Ну, что? — спросил Зезва.

— Что, что, — зевнул брат Кондрат, деликатно прикрыв рот. — С тобой едем, сын мой! Не отпускать же вас одних, в самом деле. Ормаз свидетель, я тебе одному девушку не доверю, уж не обессудь!

— Да я… — Зезва побагровел.

— Остынь, уф, — ничуть не испугался монах. — Не в этом смысле, юный рыцарь! Просто мы с Каспером решили ехать с вами в Даугрем. Надо же Аинэ к родным отвезти, а время нынче неспокойное. Да и веселее будет, э?

— Конечно, — закивал Каспер. Рука юноши все еще покоилась на перевязи. — Мы же друзья, Зезва. Госпожа Йиля вот тоже…

— Госпожа Йиля, — раздался голос за их спинами, — надеется, что вы вернетесь в ближайшее время домой.

Лайимар вышла вперед, вызвав удивленные возгласы марширующих солдат. Склонив голову, окинула их оценивающим взглядом. Что-то прошептала на непонятном языке.

— Такие молодые, — добавила по-мзумски. — Эх, на одного Мурмана надежда.

В самом конце колонны кто-то ругался. Зезва широко улыбнулся, услышав знакомый хриплый голос.

— Ага, едрит вашу жизнь в дупло! Платочками машем, э?

Тевад Мурман осадил коня. Подбоченился, явно щеголяя красным камзолом и зелеными штанами. Махнул рукой верному Аристофану, чтобы ехал дальше, за обозом из нескольких телег, замыкающих колонну.

— Каковы козодрючеры? — не без гордости спросил тевад, крутя ус. — Почти уже солдаты, клянусь памятью бабули!