Книга - Ефимия Летова

— Домой, — повторяет безумная женщина и суёт мне в руки ноутбук, который я беру на автомате. — В Криафар.

Сорок минут спустя

В моём доме нет ничего подходящего для детских игр, хотя ребёнок не особо требует к себе внимания, он очень и очень спокоен, и это тоже кажется подозрительным. Чуть подумав, я решительно ставлю перед ним миску с грецкими орехами в скорлупе, оставшимися от Кирилла, который, в отличие от меня, их любил, и пустую бутылку из-под кефира с достаточно широким горлышком, чтобы туда можно было проталкивать орехи. Это нехитрое занятие увлекает малыша на гораздо более длительный срок, чем можно себе представить. Пока орехи с глухим стуком падают на дно бутылки, я и незнакомка по имени Карина смотрим друг на друга через круглый кухонный стол. На кухне тесно для троих, и бардак никуда не делся, но бояться или стесняться я перестала довольно быстро. Безумные — они ж сами как дети, чего их стесняться-то.

— Вечер говорил, что вы с Телем сразу хорошо нашли общий язык, — нарушает молчание незнакомка.

— Кто?

— Один мой знакомый маг. Его зовут Варидас, но с древнекриафарского это переводится как «вечер». Его так иногда называли другие маги.

— А. Это из этой самой ненаписанной книги.

— Написанной. Но не записанной.

Пора как-то резюмировать, подводить итог растянувшемуся почти на час безумному разговору, из-за которого я не пошла на работу, отговорившись внезапно прихватившим животом. Хочется сделать себе чаю или хотя бы даже кофе растворимого налить, но как-то не решаюсь поворачиваться к незваной гостье спиной.

— Вы — Кнара Вертинская? — мне уже почти весело, хотя на самом деле истерика подступает всё ближе и ближе. — Я, кажется, даже читала ваши книги, несколько лет назад они были бестселлерами, верно?

— Были. Но последние два года, как я вернулась из Криафара, я… я больше не пишу. Не могу, вы понимаете.

Неопределенно киваю. Так с ума я не сходила, но ведь всё ещё впереди.

— И вы утверждаете, что у вас есть некая написанная в будущем книга, которая ещё не написана, но которую должна написать я? Вместе с вами?

— Да.

— Именно я? Несмотря на то, что я никакая не писательница? Может, вам к кому-нибудь другому обратиться? Я в библиотеке работаю, книги только выдаю.

— Да! То есть, нет. То есть, вы, и я тоже, мы с вами гораздо больше, чем просто писатели, поймите. Есть мир, которого ещё нет, но он уже есть, и он должен быть. Он обязательно должен быть, но его демиургом должны стать и вы, а не только я, потому что я сама не смогу себя туда отправить, а мне очень, очень нужно туда обратно, вы понимаете? Я так долго вас искала, целых два года, я почти ничего не знала о вас, кроме имени, и вот наконец нашла, а вы… понимаете вы?!

— Нет, — честно сказала я. — Вообще-то в художественных книгах у вас всё было гораздо проще.

Карина взбивает волосы и смотрит на ребёнка.

— На самом деле, всё очень сложно объяснить вот так, в двух словах.

— А вы попробуйте в трёх, — на самом деле, мне даже интересно. И главное, совершенно непонятно, какова настоящая цель её визита — должна же быть какая-то цель, какой-то хитрый коварный умысел… или нет?

— Я вернулась из Криафара домой, продумывая, прокручивая в голове финал истории, — тихо говорит девушка. — Это был грустный финал, не сказать, чтобы плохой, но довольно грустный. Я помнила всё совершенно отчётливо — Тельмана, духов-хранителей, всё произошедшее, я вас, вас помнила! Я так хотела остаться, вернуться, я… Я просила об этом всех богов и духов, и Тельман, он тоже наверняка просил. Вероятно, они, то есть вы, вы или Шамрейн, но я всё-таки склоняюсь к вам, услышали нас. И произошло то, что произошло. Единственная возможная лазейка к тому, чтобы что-то изменить.

— Я была вместе с вами?

— Вы пришли в Криафар. И остались там, — Карина отчего-то отводит глаза в сторону.

— Про то, что было до того, как вы вернулись в наш мир, я более-менее поняла, — осторожно говорю я. — А дальше не очень, если честно.

— Я была уверена, что дописала финал, и дальше моя жизнь продолжится с того момента, на каком и остановилась. Мы с Тельманом, я имею в виду, моим двухлетним сыном, будем жить дальше, вот и всё. Но на самом деле, всё вышло по-другому. Оказалось, что я не писала финал. Более того, я даже книгу-то эту не писала. И, — Карина поднимает на меня глаза, золотистые, удивительно странного оттенка. — Ребенка у меня тоже нет. Я вернулась в этот мир, но на два с лишним года раньше, чем покинула его, когда Лавия меня из него выдернула!

Я села на стул и вздохнула.

— Так вам это всё просто приснилось?

Мне вдруг стало жаль эту тоненькую бледную женщину. Каково это: увидеть во сне или пусть даже видении, галлюцинации свой собственный чудесный мир, даже влюбиться в прекрасного короля, стать королевой — и вдруг проснуться посреди этой серой, унылой и посредственной действительности, понять, что это был только несуществующий в реальности сон?

— Нет! — Карина почти повысила голос, привстала, но тут же опустилась. — Нет, ведь вы — вы существуете, я же вас нашла, и вы — именно такая, какой я вас запомнила, какой я вас видела. Совершенно такая же! И потом… Мой сын.

— Вы же сказали, что ребенка не было?

— Я пришла в себя двумя годами раньше, нежели отправилась. Я была беременна, — тихо сказала Карина. — От него. От Вирата Тельмана Криафарского, в этом нет никаких сомнений. Это его сын. Он существует, вы понимаете это? Если существует ребёнок, должен же существовать где-то и его отец. Я вижу, что вы мне не верите, но я… У него глаза точно такие же. Это его сын! В нём кровь служителей. Мы должны вернуться в Криафар. Мы можем туда вернуться, оба, вы понимаете?! Тельмана Криафар не отпустит, но его сына примет, должен принять. Мне нужна ваша помощь! Я искала вас, искала вас каждый день. Напишите книгу вместе со мной и отправьте