Лекции об искусстве - Джон Рескин

§ 25. Прекрасный пример исключения из общего правила в «The Llanthony»

Эти последние не разделены на суставы, но на тонкие горизонтальные соединенные ложа, которые отточил поток во время своего разлития, оставив одно под другим открытыми; они еще носят следы его волн на своих краях. Тут мы имеем пример исключения из общего правила; причина — особое местное влияние. Мы видели, что действие воды на какой угодно поверхность — все равно падает ли эта вода в виде ливня или бежит в виде потока, — производит повсюду выгнутость формы, но когда мы имеем перед собой скалы «in situ» (в своем первобытном состоянии), как в данном случае, открытый по своим краям сильному действию водоворота, этот водоворот образует свод или закругленное пространство для себя (как мы это видели в широких размерах на высоком водопаде), и мы получим изогнутую дугу, прерывающую общие контуры скалы. И таким образом Тернер (в то время как каждый край его масс закруглен, и как только мы понимаемся над уровнем воды, все вогнуто), прервал крутые контуры своих пластов вогнутыми дугами, как раз в том месте, где последние волны потока пронеслись по открытым краям лож. Ничто не могло бы более разительно доказать глубину того знания, которым управляется каждый мазок этого истинного художника, как умение владеть сюжетом, которое никогда не влияет на что-нибудь условное или обыденное, но влагает в каждый угол и каждое пространство новое доказательство знания и новое выражение мышления.

Нижний водопад Tees, с цветным мостом, может служить нам иллюстрацией всего, что присуще вертикальным ложам скал, и иллюстрацией их форм, точно так же как Верхний водопад — формы горизонтальных лож;

§ 26. Как рисует Тернер глыбы камня, отделившиеся под действием непогоды

но перейдем лучше к отделившимся кускам переднего плана, чтобы рассмотреть те специальные изменения частей, которых нельзя исследовать в соединении их с общей массой. Глыбы камня, которые составляют передний план Ulleswater’a представляют, по-моему, лучший в мире пример законченного рисунка камня, который подвергся сильному действию воды. Их поверхность, кажется, трепещет под тонким прикосновением волны, и каждая часть их то подымается мягкой выпуклостью, то опускается легкой вдавленностью, хотя глаз еле может проследить тонкие тени, от которых зависит эта резьба на поверхности. И со всем тем каждый кусок камня имеет индивидуальный характер, зависящий от выражения угловых линий, из которых его контур был вначале сформирован; этот характер сохранен и чувствуется сквозь все возвышения и впадины изрытой водой поверхности. А то, что сделано Тернером в данном случае в самой важной части картины, с целью придать ей особенную привлекательность, часто делается им с щедрой и подавляющей силой в скученных массах обширного переднего плана, покрытого обломками веков; примером может служить, например, слияние Грэты и Тиза, где русло потока завалено массой обломанного камня, разбросанного с щедростью и беззаботностью самой природы, и тем не менее каждый кусок в отдельности есть этюд, выточенный по частям, каждая часть его имеет особый характер, как будто этот кусок должен служить главным членом отдельного сюжета, но все же он никогда не утрачивает своего подчиненного положения и не создает повторения хотя бы одной линии во всей скученной громаде.

Я считаю случаи вроде этого, где законченность достигает совершенства, случаи, дающие новые идеи, где и законченность и идея видны при отделке каждого

§ 27. И сложные передние планы

составного элемента спутанной и разделенной почти на несчетное количество частей системы, такие случаи я считаю почти самыми удивительными и самыми характерными местами в передних планах Тернера. Он отделан у него не менее прекрасно, хотя менее отчетливо, в отдельных частях всякой неровной земли, как в примерах вроде этих отдельных кусков камня. Выразительность такого места, как ближайший берег, в картине, о которой мы уже и так подробно говорили, может служить нам предметом изучения на целый день, если только мы станем разбирать ее часть за частью, но это возможно разве только с помощью карандаша; мы можем только повторить те же общие наблюдения о непрерывном разнообразии и единстве и посоветовать всякому проследить, как глаз держится на плотной и удаляющейся поверхности, вместо того, чтобы бросаться, как у Клода, на плоские и ровные края. Вы не можете найти ни одного края у Тернера; ваш взгляд везде встречает круглую поверхность, и он скользит вперед по ней сам, не давая себе отчета, не делая никогда ни одного скачка, он идет вперед незаметно по непрерывному берегу, и вы не успеете оглянутся, как найдете, что ушли вглубь картины на 1/4 мили и находитесь рядом с фигурой на дне водопада.

Наконец, насыпь земли на правой стороне великолепного рисунка Penmaen Mawr можно указать как образец изображения мягкой почвы, получившей формы от падающего дождя;

§ 28. И рыхлую почву

этот рисунок может служить для того, чтобы показать нам, как превосходны по своей выразительности линии, получившиеся в результате, и как они полны разного рода привлекательных и даже возвышенных качеств, если только мы будем достаточно рассудительны, чтобы не пренебречь изучением их. Чем выше ум (это можно принять за общее правило), тем меньше будет он пренебрегать тем, что кажется незначительным и неважным, и положение художника всегда может быть определено, если понаблюдать, как он обращается и с каким уважением он смотрит на мелочи природы. Величие ума сказывается не в том, что допускает мелкие вещи, а в том, что делает под его влиянием из малых вещей великие. Тот, кто не может интересоваться малым, будет ложно интересоваться великим; тот, кто не может сделать обрыв величественным, тот сделает гору смешной.

Только ознакомившись с этими простыми фактами формы, как они иллюстрированы более легкими