Религиозные судьбы великих людей русской национальной культуры - Анатолий Ведерников

Однако логическое мышление существует как необходимый элемент нашего духа. И знание, добываемое этим мышлением, необходимо. Но необходимое значение этому знанию и смысл всей жизни дает то высшее знание, которое непосредственно вносит в человеческий дух сущую истину и тем самым реально его устрояет. Приобретение этого высшего знания всецело обусловливается нравственным состоянием человека, его внутренней готовностью принять в себя Христа (очищением). А для логического знания требуется только связь понятий, правильная внешняя связь. Отсюда последнее приобретается человеком независимо от настроения и состояния его духа, а просвещение духовное приобретается по мере внутреннего стремления к нравственной высоте и цельности…

Итак, для цельной истины нужна целостность разума. Раздробленному духу, изолированному сознанию истина недоступна. В глубине души есть живое общее средоточие для всех сил духовных, действием которых и постигается высшая истина, то есть сознание о Боге и Его отношении к человеку. Но это сознание не логическое, а живое, которое Киреевский называл верой. Вера, очевидно, не есть отдельное знание, ни особое чувство; она обнимает всю цельность человека и является только в минуту этой цельности и соразмерно ее полноте.

Это не всякому по силам, но всякий может и должен стараться связать свою жизнь со своим коренным убеждением веры, так чтобы каждая его мысль искала одного основания. В этом трудном деле нас многому может научить пример людей, достигших высокой степени цельности. Вот почему Киреевский упорно советовал изучать жизнь и творения святых отцов. «Истины, ими выраженные, – говорил он, – были добыты из внутреннего непосредственного опыта и передаются нам не как логический вывод, который и наш разум мог бы сделать, но как известия очевидца о стране, в которой он был».

Именно поэтому Киреевский последние годы жизни посвятил изданию отеческих, преимущественно аскетических, творений, предпринятому Оптиной Пустынью. Вместе с нею он – продолжатель дела старца Паисия (Величковского)… Киреевский сочетал в своем лице внутреннюю свободу с самым строгим послушанием. Свои собственные богословские и философские занятия он подчинил суду старца Макария Оптинского. И тем с большей убедительностью звучат его слова о свободе мысли в Православии: «Наша Церковь никогда не выставляла никакой системы человеческой, никакого ученого богословия за основание своей истины и потому не запрещала свободное развитие мысли в других системах, не преследовала их как опасных врагов, могущих поколебать ее основу», потому что, добавим мы, истина Церкви нашей основана на Слове Божием, на пребывании в Церкви самой истины, которая не нуждается в слабой человеческой защите, являясь защитой и ограждением самого человека.

Личность А. С. Хомякова

Внедряясь в глубину нашей темы, мы ни на минуту не должны забывать о цели, которую преследуем. Эта цель состоит в том, чтобы установить живую связь с выдающимися представителями религиозного сознания в прошлом ради обогащения и расширения нашего собственного религиозного сознания. Его горизонты, как мы знаем, обусловлены в первую очередь глубиной личного религиозного опыта, но, постигая тот же опыт в других, мы тем самым усиливаем, укрепляем, обогащаем и свой собственный опыт, масштабы которого неизбежно отражаются в сознании: чем богаче и основательнее наш религиозный опыт, тем шире и яснее горизонты нашего религиозного сознания.

Такое приобретение духа уже само по себе значительно. Но в нем таятся возможности и других чрезвычайно ценных постижений. Кроме того, необходимо сказать о знакомстве с различными типами религиозно-нравственной жизни, которые слагаются на различных стадиях человеческого отношения к Богу. В длинном ряду ступеней религиозного сознания, данного каждому человеку, есть ступень, вероятно самая нижняя, настолько затемненного сознания, что можно говорить о его полной атрофии. В этой именно точке совершенно ясно выступает господство человеческого рассудка и человеческой самости, составляющей душу всех рационалистических учений. Их волна, поглотившая в XIX веке огромную область человеческой культуры, докатилась и до нашего времени, противополагая себя всему, что имеет опору в религиозной вере, в Церкви. Вот почему современному человеку очень полезно вступить в общение с замечательнейшей личностью прошлого века, духовные дарования которой вызвали к жизни целое умственное движение, направленное своим острием против рационализма. Этой личностью является Алексей Степанович Хомяков, основоположник того направления мысли, которое известно нам под названием славянофильства.

Несмотря на сравнительно небольшой промежуток времени, отделяющий нас от Хомякова, сохранилось очень мало фактических сведений о его духовном формировании, о его внутренней жизни. Вероятно, Хомяков и его современники слишком много и горячо занимались общественным выявлением своих идей, чтобы заботиться о сохранении для потомков подробностей своей личной жизни и личных переживаний. Их, по-видимому, нимало не привлекала мысль об историческом бессмертии, которое должно быть безусловно чуждо религиозному сознанию. Стихия общественности, поглощавшая их целиком, не возбуждала в них никакой потребности в самоанализе и в излиянии интимных переживаний. И действительно, первые славянофилы были на редкость духовно здоровые, цельные люди, чуждые всякой рефлексии и внутреннего разлада. Особенно ярким воплощением этой духовной цельности представляется теперь именно А. С. Хомяков.

Известно, что «А. С. Хомяков родился 1 мая 1804 года в Москве, на Ордынке, в приходе Егория, что на Всполье. По отцу и по матери, урожденной Киреевской, он принадлежал к старинному русскому дворянству. Сам Алексей Степанович знал наперечет своих предков лет за 200 вглубь старины и сохранял в памяти “пропасть преданий” о екатерининской и вообще о дедовской старине. Все его предки были коренные русские люди, и история не знает, чтобы Хомяковы когда-нибудь роднились с иноземцами». Так пишет наиболее обстоятельный из всех исследователей Хомякова профессор В. З. Завиткевич. Отец Хомякова был слабовольный человек, и вся семья была под властным началом матери, которая умела и воспитать детей, и управить всем домом и огромным хозяйством. О ней самой Хомяков пишет так: «Она была благородным и чистым образчиком своего времени; и в силе ее характера было что-то, принадлежащее эпохе более крепкой и смелой, чем эпохи последовавшие. Что до меня касается, то знаю, что, восколько я могу быть полезен, ей обязан я и своим направлением, и своей неуклончивостью в этом направлении, хотя она этого и не думала. Счастлив тот, у кого была такая мать и наставница в детстве, а в то же время какой урок смирения дает такое убеждение! Как мало из того доброго, что есть в человеке, принадлежит ему! И мысли, по большей части, сборные, и направление мыслей, заимствованное от первоначального воспитания». Таким образом, Хомяков по матери был гораздо крепче, чем по отцу, который по слабости характера про играл однажды в Английском клубе миллион рублей.