Неомифы (сборник) - Григорий Неделько

Берензон замолчал. Воспользовавшись этим, я отложил бумаги, в которых всё равно не разобраться, и уточнил:

— Значит, вы утверждаете…

Яков Израилевич не дал мне договорить.

— Именно. Именно! Конечно, нельзя с уверенностью сказать, что всё происходило так, а не иначе. Но не стоит воспринимать стародавние сказания буквально — мы же образованные люди!

— Ясно, надо включить образное мышление.

— Да! И оно тотчас подскажет вам правильный ответ. А заключается он в том, что Фенрир таки проснулся. Исполинский Волк, долгие лета дремавший внутри Земли, вышел из спячки! Безусловно, неверно воспринимать его как волка — это тоже метафора. Истинное обличие данного монстра для нас, может быть, непредставимо и ужасно.

— Получается, древний волчара, который на деле совсем не волчара, проник внутрь планеты…

— Нет-нет. Не проник, а был помещен. Он… сын. Потомок. Икринка. О! Икринка богов, будем так говорить. И вот когда спавшая в ней личинка, набравшись сил и прорвав стенки, вылезла наружу…

— …всё и началось, — закончил я.

Берензон молча кивнул.

— Теперь понятно, почему образовался Разлом. А эти Волны…

— Дыхание Фенрира. Вы, наверное, не знаете, что Волны не только исходят из Разлома, но и возвращаются обратно. Причем с определенной периодичностью. Волна — пауза — Волна. Ничего не напоминает? Вдох — задержка — выдох.

— Прелестно…

— Ещё как прелестно. В древнем сказании этот поток представлен как река Вон, то есть слюна Фенрира. Не исключаю, однако, что и другие выделения имеют место быть. Возможно, именно они несут заразу, а дыхание лишь только распространяет сию гадость по миру.

— Но на кой ляд богам понадобилось оставлять потомство внутри населённой планеты?

— Давайте зададим себе иной вопрос: была ли Земля тогда населена и имела ли вообще название? Это во-первых. Во-вторых, богам — более сильным сущностям — наплевать на людей, более слабых существ. Вы же не интересуетесь судьбой случайно раздавленных вами насекомых? Это прискорбно, но естественно. И, в-третьих, асам могла понадобиться новая территория. Возможно, они лишились прежнего дома либо попросту решили: а что бы нам не захватить соседние миры? Либо Рагнарёк всё же произошёл, где-то там, за пределами нашей галактики, и мы имеем дело с его последствиями. Либо… он ещё только предстоит. И начало ему будет положено здесь. Если…

— Если?.. — повторил я.

— Если мы не помешаем коварному и злобному монстру! — Эти слова Берензон аж выкрикнул.

А проф-то определённо не в себе. Ладно, спорить пока не буду, поглядим, что дальше скажет.

— А Фенрир — разумное существо?

— Откуда мне знать, молодой человек! Но исходить надо всегда из худшего. Да и кто их разберет, этих богов, — разумные они или нет…

— Предположим, у нас получится. Что тогда?

— Всё вернётся на круги своя! Должно вернуться. Природа не позволит так просто себя погубить. У вселенной огромный запас гибкости, посему после смерти Фенрира последствия Катаклизма, скорее всего, сойдут на нет. Не сразу, постепенно — но неуклонно. Если, конечно, нам удастся навсегда избавиться от Фенрира, а не только на время оглоушить или усыпить его.

— Замечательная сказка, проф. Только вы вроде как ученый, а не проповедник Судного Дня, типа тех же дремучих викингов. Какие у вас есть доказательства?

Берензон поглядел на меня поверх очков.

— Молодой человек, я с вас таки удивляюсь! Посмотрите себе в руки — и не говорите больше глупостей!

Я помахал бумагами, извлеченными из пухлой стопки.

— Ау, проф! Вы часом надписи на древнеацтекском не читаете?

— Нет, конечно. — Берензон перестал носиться по кабинету и, сцепив пальцы на животе, сел на стул. — Я его не знаю. А если б знал, оно мне надо, глупостями заниматься? Так что вы имели мне сказать, молодой человек?

— Лишь то, что для меня все эти графики, столбцы цифр и прочее, как для вас древнеацтекский. Объясните подробнее, какое отношение имеет древняя легенда к реальному положению вещей. И сделайте это, пожалуйста, на человеческом языке.

— Вы всерьез хотите, чтобы я в двух словах пересказал результаты одиннадцатилетних трудов? Не делайте мне смешно! Я тонны информации собирал, расшифровывал, анализировал. Эх… Ладно, попробую. Итак, молодой человек, у вас в руках показания сейсмокарт, космические снимки, анализы проб излучения… Да много всего. И эти бумаги прямо или косвенно указывают на огромный живой организм, находящийся под землей. Причем он не только живёт, но и, следовательно, дышит. Волны пускает, шлемазл…

Занятный собеседник мне попался. Типичный сумасшедший учёный. И теория его бредовей некуда. Но… Другой-то нема. И рациональное зерно в ней есть, несмотря на всю неправдоподобность. Может, я сошёл с ума, только я верил этому взъерошенному невротику. Земля, люди, Армагеддон… или, как его, Рагнарёк… и Рита. Рита! Я едва не забыл, зачем пришёл сюда. А начатое надо доводить до конца…

— Замечательная теория, проф. Считайте, вы меня убедили. Но этого мало. Даже если Фенрир существует, как его победить? Сбросить в Разлом, прямо ему на башку, ядерную бомбу? Неплохая мысль. — Я принялся рассуждать вслух. — Только где достать бомбочку? Особенно сейчас, когда разработки в этой сфере находятся под запретом. И караются смертной казнью…

Тут я заметил, что Берензон хитро щурится.

— А чем, по-вашему, я занимался одиннадцать лет?! — Он подошёл ближе, наклонился, понизил голос до заговорщицкого шёпота. — Существование Фенрира я доказал вскоре после рождения моей теории. К моим услугам было лучшее научное оборудование, которое я «позаимствовал» у коллег перед тем, как покинуть их. А помимо этого у меня в распоряжении мозги и чёртова уйма времени. — Яков Израилевич отступил на шаг назад, разогнулся, задумчиво произнёс: — Найти детали оказалось очень сложно. Очень. Но для настоящего учёного нет преград…

— Постойте… — Я не верил ушам. — Вы хотите сказать, что сделали ядерную бомбу?

— Отличный, отличный экземпляр! — Берензон словно бы разговаривал сам с собой. — Жаль, что я так и не нашёл добровольца. Никто не захотел везти моё детище к Разлому, чтобы скинуть в логово Фенрира. Надо бы мне лично укокошить этого позорного волка. Но как? Моя малышка тяжёлая. Даже вдвоём с Доусоном…

— Доусон — это телохранитель? — догадался я.

— Да, да, — рассеянно ответил Яков Израилевич. — Опять же машину водить я не умею. И он тоже. Нет, транспорт есть, а толку от него… После смерти Вадика, шофёра…

— Проф, не беспокойтесь. — Я поднялся со стула, подошёл к Берензону и положил руку ему на плечо. — Недолго Фенриру осталось безобразничать. Недолго порождать всяких снорков и етунов. Скоро люди обретут долгожданную свободу.