Том 3 - Николай Лесков

2

Бесплатно (франц.).

3

В соответствии (франц.).

4

О боже мой! Это ужасно! (нем.).

5

О да, да! Боже сохрани! (нем.).

6

Барышни, пожалуйста, пейте скорей кофе (нем.).

7

Большое спасибо, Клара; я не хочу (нем.).

8

Дикарь (франц.).

9

Доппель-корн (нем.).

10

Но почему? (нем.).

11

О, я не могу, дорогой господин (нем.).

12

О боже мой! (нем.).

13

Как это говорится? (нем.).

14

Могу, пане, могу (польск.).

15

По доверенности (франц.).

16

Но так должно; ничего не поделаешь, так надо, так надо (нем.).

17

Мадам (франц.).

18

Дальше идти некуда (лат.).

19

Играйте же, Ида (нем.).

20

Медленно (нем.).

21

Браво (итал.).

22

Со знанием дела (лат.).

23

Я уже знаю (нем.).

24

Господин Верман (нем.).

25

Матушка (нем.).

26

Тоска (греч.).

27

Маленькая (нем.).

28

Большому (нем.).

29

Матушка (нем.).

30

Вы должны (нем.).

31

Истории (нем.).

32

Отель «Венеция» (франц.).

33

Маменька (франц.).

34

Господин (франц.).

35

И я тоже (франц.).

36

«Последний день приговоренного к смерти» (франц.).

37

При согласии и малые дела вырастают (лат.).

38

Это невозможно (нем.).

39

Конечно, господин Шульц, конечно (нем.).

40

Лабе и Г. Дарбуа*. «Библейские женщины» (франц.).

41

«Всеобщая газета» (нем.).

42

«Самопомощь» (англ.).

43

Здесь должен чувствоваться большой перерыв в Плодомасовской хронике. Наступающий очерк представляет эпоху гораздо позднейшую, когда Плодомасова уже умерла. Глубокое старчество Марфы Андревны передается лишь устами ее фаворитного карлика Николая Афанасьевича. Очерк этот частию вошел в хронику «Соборяне». (Прим. автора.)

44

Браво, мой маленький верноподданный (франц.).

45

Писано в начале. 1870 года. (Прим. автора.)

46

Добрый вечер (франц.).

47

Тогда на нижегородской ярмарке немало обращалось фальшивых бумажек, фабрикованных будто бы где-то вблизи Красноярска и потому называвшихся в народе «красноярками». (Прим. автора.)

48

Подобно Ристори (франц.).

49

Старых московских бояр (франц.).

50

Редакция «Пчелы» состояла тогда из П. С. Усова, П. И. Мельникова (Печерского), П. И. Небольсина, Н. П. Перозио, С. Н. Палаузова, В. В. Толбина, И. Н. Шиля, К. П. Веселовского* и меня, и никто из нас не питал к покойному Бенни никаких неприятных чувств и ничего худого за ним не знал. Расположенность к нему была так велика, что известный своей деликатностью Павел Степанович Усов даже вида не подавал Бенни, что он, г-н Усов, получал внушения не держать Бенни в числе своих сотрудников. Об этом обстоятельстве, известном очень многим живым до сего времени людям, стоит упомянуть в доказательство, что Бенни никогда не был протежируем никаким особым ведомством, а, напротив, из-за него выпадали хлопоты тем, кто с ним водился. Таких хлопот, и подчас довольно серьезных неприятностей, вволю выпадало на долю нескольких лиц, но более всех досталось на мою. Помимо тех низких клевет, которые распускали на мой счет люстраторы бенниевских писем за то, что я не разделял мнений, к которым они настроивали всех, кого могли, и создали благородному юноше горестную славу и в других сферах, где Бенни тоже был на примете, близость моя с этим человеком казалась столь подозрительною, что самое невиннейшее мое желание, отправляясь за границу, проехать по Литве и Галичине подало повод к наведению обо мне весьма курьезных справок. Артур Бенни стал на такую позицию, что к нему даже не дозволялось питать самые позволительные чувства дружества по простым побуждениям, а, дружась с ним, человек непременно должен был попадать в подозрение или в революционерстве, или в шпионстве, или же и в том и в другом вместе и разом, по пословице: «гуртом выгодней». (Прим. автора.)

51

Такое звание принадлежало не одному В. И. Кельсиеву, а его, в официальных бумагах, давали и покойному Алек. И. Герцену и многим другим, но что такое собственно значит «не осужденный государственный преступник», это пусть решат гг. юристы. (Прим. автора.)

52

Невозможно понять, с какой целью покойный Ничипоренко при следствии вызывал из своей памяти самые пустые события, о которых его никто не спрашивал, а иногда просто даже сочинял, чтобы только приписать в свои показания чье-нибудь новое имя. Так, он, например, вспомнил, между прочим, и обо мне и, описывая какой-то сторонний случай, вставил кстати, что «в это де время я познакомился с литератором Лесковым, который своим образом мыслей имел вредное влияние на мои понятия», и далее опять о постороннем. Я сам не читал этих касающихся меня строк, но слыхал о них от Бенни и от Тургенева, которым я вполне верю, а они имели случай читать дело Ничипоренко. По этому поводу я тщательно припоминал себе все мельчайшие подробности моих сношений с Ничипоренко, с которым мы в одно время жили вместе у профессора И. В. Вернадского, но ничего не мог припомнить, чем бы я его мог совратить с доброго пути? Разве тем, что мы с проф. Вернадским иногда позволяли себе слегка воздерживать его от увлечений революциею да предсказывали ему его печальную судьбу, которая с ним, на его несчастие, вся и исполнилась? (Прим. автора.)

53

Судьба этого находчивого сармата, спасшегося под именем юсуповского повара, тоже не без интереса. Отправленный «лизать тарелки», он и в самом деле прекрасно было пристроился «при милости на кухне» большого барского дома, но повстанческим террром был отторгнут от сытной трапезы (которую безмерно любил)! и увлечен в литовские леса, где и убит при стычке банды с русскими войсками, причем представилась такая странность: на груди его чамарки* нашли пришитою русскую медаль за крымскую войну… Вероятно, он это припас про всякий случай. (Прим. автора.)

54

Мастерская (франц.).

55

В семью (польск.)

56

Так как книга эта, может быть, знакома далеко не всем, интересующимся разнообразием дарований ее автора, то я выписываю здесь обращение г-на Елисеева к владыке казанскому и свияжскому при посвящении ему сего сочинения. Вот от слова до слова эти смущавшие Бенни строки: «Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший Отец и Архипастырь! С Вашего архипастырского благословения я начал труд сей; при Вашем постоянном внимании продолжал его, Вам и приношу сию малую лепту моего делания. Высокопреосвященнейший Владыко! Примите с свойственным Вам снисхождением мое скудное приношение, да Вашим снисхождением ободрится к большим трудам недостоинство трудящегося. Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Отца и Архипастыря нижайший послушник, Казанской Духовной Академии бакалавр Григорий Елисеев». Этот тон возмущал Бенни, и мне кажется, что