Райское Местечко - Михаил Ардин

Майкл обратился к своим подчиненным:

– Двенадцать лет назад на Корнезо пропала научная экспедиция, восемнадцать человек и планетарный танк.

При этих словах у майора глаза округлились от изумления. Я в свое время удивился не меньше.

– Поиски и расследование ничего в то время не дали. Чтобы не тревожить туристов, история не получила огласки, но она послужила толчком для начала подготовки проводимой сейчас операции. И вот сегодня получена информация, что танк находится здесь, совсем недалеко, а наши люди погибли двенадцать лет назад на той же поляне, что и сегодняшние жертвы.

Десантники вопросов не задавали, и Мелисса вывела нас на тропу, больше похожую на дорогу, и мы пошли в направлении, Противоположном месту посадки бота.

Шли мы недолго. Метрах в двухстах обнаружился расчищенный вход в тоннель. Банда, видно, никого и ничего не опасалась на запретном для всех материке.

Широкий и высокий тоннель вел в глубь холма. Мы включили фонари скафандров в режиме рассеянного освещения и с интересом разглядывали остатки погибшей цивилизации Корнезо. В тоннеле направо и налево ответвлялись коридоры, в стенах открывались то широкие, то узкие проходы в помещения. Некоторые проходы были расчищены, а другие, напротив, специально завалены, причем совсем недавно. В боковых нишах встречались провалы, широкие и узкие шахты, уходящие вниз на неизвестную глубину.

Видимо, мы находились на одном из верхних этажей здания, служившего, возможно, огромным складом. Кое-где на стенах сквозь позднейшие напластования можно было различить исходный строительный материал, отдаленно напоминавший покрытие стен современных домов аборигенов. Он представлял собой монолит, мутный от большого количества наполнителей, придававших ему, по-видимому, необходимые прочностные свойства. Правильно Мелисса его назвала: органический бетон. Древние корнезианцы были великие мастера, если этот бетон сохранил свои свойства более шестидесяти тысяч лет!

База тварей была не человеческим жильем, а скорее звериным логовом. Грязь, мусор, вонь. Один из сержантов попытался открыть шлем, но немедленно закашлялся и захлопнул его, продув затем скафандр. Похоже, твари занимали помещение и жили там какое-то время, а затем заваливали вход в Него, перемещались в следующее, все дальше и дальше от входа в тоннель.

Наконец мы обнаружили наш танк, Н-18. Машина стояла в тупике, которым заканчивался тоннель, занимая практически весь проем. Стены, пол и потолок на этом участке тоннеля были в выбоинах и сколах. Видимо, твари хотели вывести танк наружу и использовать его в своих вылазках. Они, естественно, не подозревали, что танк вне тоннеля был бы немедленно обнаружен. К сожалению, им это не удалось. Роман Васильев, пилотировавший танк, сумел, судя по всему, «погасить» компьютер танка, когда понял, что экспедиция попала в руки очень опасных существ. Он был прав, он не хотел, чтобы встроенные инструменты танка, которые являлись одновременно и грозным оружием, как те же противометеоритные пушки, оказались в чужих руках. Но с мертвым компьютером управлять танком можно только в ручном режиме. Конечно, хорошему пилоту ничего не стоило бы вывести танк наружу задним ходом. Но НАУЧИТЬСЯ водить танк, стоящий в тупике тесного для него тоннеля, невозможно, даже зная принципы его управления.

Не сумев вывести танк наружу, аборигены вытащили из него все, что смогли. ПГПИ-57 и кое-что еще они пытались использовать в каких-то своих целях и учились с этими устройствами обращаться. Другие приборы и предметы, посчитав бесполезными, сломали или просто выбросили. Часть оборудования мы находили раньше в тоннеле, кое-что валялось здесь, рядом с танком. Какое-то время в танке жили, пока не испортили и не изгадили все внутри. Бедный Носорог-восемнадцатый!

Никаких личных вещей членов экспедиции при беглом осмотре нам найти не удалось, все-таки прошло двенадцать лет…

На обратном пути мы обнаружили несколько узких шахт, закрытых плотными крышками. Подняв одну, мы поняли, что в эти шахты твари сбрасывали отходы и останки своих жертв.

Наружу мы выбрались почти через час после того, как вошли в тоннель. Выключив фонари и откинув шлемы, мы устроили короткое совещание. Мелисса предложила тоннелем и останками экспедиции сейчас не заниматься, а, загрузив в тоннель консервант-массу с полян, закрыть вход в тоннель до прибытия команды специалистов.

– Здесь предстоит сложная работа, здесь переплелись интересы Земли и Корнезо, юридические проблемы и чисто криминалистические задачи, не говоря уже об исторической ценности всей этой местности, наверняка не единственной на Табе. Потребуется немало времени, чтобы решить, как правильно действовать. Но в этих вопросах время терпит.

И Майкл, и остальные согласились с Мелиссой.

Мы вернулись к полянам.

Старший лейтенант Симпсон знал свое дело. Почти вся поляна, на которой приняли страшную смерть пятьдесят четыре жертвы, уже была покрыта полуметровым слоем прозрачного полимера, хранящего теперь в своей толще все тела, все фрагменты, все мельчайшие подробности трагедии. Полимеризация уже завершилась, на голографическом объемном плане поляны были намечены линии распила, и на дальнем конце поляны консервант-массу уже начали разрезать в соответствии с планом на удобные для транспортировки и хранения блоки. Тела людей, висевших на деревьях, требовали более сложной обработки, и большинство десантников занималось сейчас именно этой работой. Я очень сочувствовал ребятам, но ведь кто-то же должен был это сделать…

Сам я поспешил уйти подальше. У меня со всем здесь происходившим были связаны свои собственные мучительные воспоминания. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь забыть это «райское местечко»…

Я не знал, чем мне теперь заниматься, и подошел к Мелиссе с Майклом, которые что-то негромко обсуждали.

– Я вам не помешаю?

– Нет, мы обсуждаем некоторые сегодняшние результаты. Майкл убедился, что его десантников для участия в подобных операциях надо готовить специально, а может, даже и отбирать. У Майкла на «Суворове» пять тысяч человек, и он раньше хотел, чтобы все они приняли участие в мероприятиях на поверхности планеты.

– Но теперь я думаю, что для кого-то участие в деле, подобном сегодняшнему, может оказаться слишком тяжелым испытанием. Мелисса права – избалованно, изнеженно современное человечество. Люди не готовы… И это -наша главная проблема.

Я понимал, что слова Майкла относятся не только и не столько к данной ситуации. Селферы все время думают о будущем. Боже, чего же они боятся? Что знают? Что открывается им в их проскопических видениях?…