Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко

Покинув гостеприимный дом митрополита, мы выехали из Халкидона и направились вдоль Босфора на север. Спустя недолгое время показался Хрисополь — городок ещё менее значительный, чем Халкидон, живущий, по словам Глеба, переправой через пролив. Здесь посланные вперёд министериалы королевы и люди нашего приятеля комеса уже наняли суда. На них погрузили королевский экипаж с прочим скарбом и животных, затем погрузились люди, включая меня и ребят, суда отчалили, и устремились к большому городу, видневшемуся на той стороне Босфора. Ну здравствуй, Константинополь!

[1] Епитрахиль — часть облачения священника в католической и православной церкви, широкая лента из плотной ткани, расшитая золотыми или серебряными нитями, иногда с нашитыми металлическими крестами и образами, носится на шее на манер шарфа.

[2] Тенгри (Небесные Духи) — языческие божества кочевых племён в степях Евразии в Средневековье.

[3] Бахши — у кочевых народов Евразии аналог европейских бардов и менестрелей.

[4] Касоги, саниги, джигеты или зихи — племена Западного Кавказа, предки черкесов.

[5] Аллагатор в Византии X–XIV веков командир аллагиона, или аллагии, конного подразделения в пятьдесят всадников, сначала входившего в состав банды — кавалерийского эскадрона.

[6] Тагматарх — в Византии командир тагмы, в IV–VIII веках аналога пехотного батальона, в VIII–XIII веках аналога кавалерийского полка.

Глава XI

Переправа через Босфор была недолгой. Пролив даже в самом широком месте не дотягивает до четырёх километров, уступая таким рекам, как Амур, Обь, Лена, Инд, Амазонка, на которых в прежнем будущем мне довелось побывать. Глеб предложил зайти в залив Золотой Рог, вход в который в случае опасности закрывает плавучая цепь, чтобы затем высадиться в Влахернской гавани, от которой недалеко до одноименного дворца, где проживает император. Но Алиеноре захотелось и Константинополь, столицу Византии посмотреть и себя показать, вместе со своим пока уникальным выездом на рессорах. Поэтому наши суда свернули южнее и, обогнув юго-восточный край Фракийского полуострова, где некогда размещался древний Византий, вышли из Босфора в Мраморное море, или Пропонтиду по-нынешнему, направившись в Софийскую гавань — она же гавань Юлиана. Та находилась в удобной бухте, закрытой от всех ветров кроме южного, у юго-восточной стены Константинополя, где мы благополучно причалили и стали готовиться к высадке.

Вскоре прискакали посланцы императора Мануила Комнина, первого своего имени. Иоанн Каматир, логофет дрома (что-то вроде министра иностранных дел), блондинисто-рыжеватый верзила с светлыми глазами. С ним эпарх[1] Константинополя, плотный лысый мужик с цепким взглядом глубоко посаженых чёрных глаз. Напоминает «насяльника» одной питерской стройки, где в прежней жизни довелось расследовать массовое смертоубийство среди гастарбайтеров. Шесть трупов и вдвое больше раненых — таджики и киргизы не поделили рабочие места. В итоге Равшанов и Джамшутов кого закрыли, кого депортировали в родные палестины, а «насяльника» отмазался и нанял молдаван. Этому, судя по всему, тоже палец в рот не клади. С ними десяток сановников рангом пониже, в том числе пара-тройка смутно знакомых. Точно, я их видел среди византийских послов у Белграда! Разодеты все в шелка и парчу, увешаны золотыми цацками с драгоценными камушками, словно в гей-клуб собрались. Впрочем, в эти времена такие прикиды для знати как раз признак крутизны.

Посланцы императора рассыпались в политесах перед королевой, изъясняясь на добротной латыни. Узнав о желании Алиеноры проехать через город до Влахернского дворца в карете, эпарх и Каматир отослали большую часть свиты, дабы подготовить этот проезд и приём во дворце. Сами изъявили желание сопровождать королеву франков, на что та милостиво изъявила своё согласие. Тем временем слуги сгрузили на пристань королевскую карету, животных, вещи, свита Алиеноры тоже высадилась. Как и люди Глеба, наши оруженосцы вывели на берег лошадей с навьюченным скарбом, а также Тагира и Борея на поводках. Звери были немного шокированы шумом и многолюдством средневекового мегаполиса, и старались держаться ближе к Виму и Пьеру. Наконец Алиенора и сопровождавшие её дамы, включая и Мари, заняли место в «дормезе». Не поместившимся пришлось осваивать присланную императором карету, роскошную, но явно не такую комфортную в плане езды по булыжной мостовой. Мужская часть свиты забралась в седла, и наш кортеж двинулся вдоль городской стены на восток, к ближайшим воротам Святого Лазаря. До альтернативных ворот Святого Емельяна, к западу от гавани, расстояние вдвое больше, да и находятся они совсем в стороне от намеченного королевой маршрута.

Путь был недолгим, и через полчаса, миновав находящиеся по ту сторону стены дворец Вуколеон и дворец Юстиниана, затем проехав в ворота, у которых стража, отогнав местный и приезжий люд, приветствовала королеву звуками букцин и ударами наручей по умбонам щитов, мы въехали в Константинополь.

Что я могу сказать… Стамбул XXI века при всех технологиях будущего выглядит неопрятным и уродливым ближневосточным базаром по сравнепнию с византийским Константинополем, где повсюду чувствуется благородный отпечаток уходящей античности. Уходящей, но так и не ушедшей. Едва мы въехали в город, как справа и слева показались две красивые церкви — святого Лазаря и святого Марка. Их названия подсказал ехавший рядом Глеб. Дальше по правую руку появились Акрополь и ещё не изуродованная минаретами и прочим турецким «творчеством» Святая София. Главный храм столицы выходит на площадь Августейон — обширный четырёхугольник, окружённый двумя рядами великолепных колонн с портиками — тех самых, которые сначала Диоклетиан свёз для своей Никомедии, ограбив все города империи, а затем Константин использовал с толком для своего города. Посреди площади на беломраморном основании высокая бронзовая колонна, увенчанная конной статуей императора Юстиниана. В левой руке держава, правой император указывает на восток. В западной части Августейона находится Милий — точка отсчёта всех дорог империи ромеев. Выглядит он как двойная триумфальная арка, накрытая пирамидальной крышей на арочных пролётах. Под ней в центре мраморная колонна — собственно Милий, с обозначениями расстояний до разных городов империи (большинство из которых давно принадлежит другим государствам). За колонной статуи Константина и его матери святой Елены, с крестом в руках, за ними статуя греческой богини счастья Тихе.

За Святой Софией дворец патриарха. Как по мне — довольно скромный на фоне императорских. К нему примыкают библиотека, бани Зевксиппа, главное городское заведение такого рода, а также преторий — место где происходят судебные заседания и оглашаются указы имперской и городской власти. Здесь же находится и тюрьма для обычных, негосударственных преступников. С левой стороны возвышался целый комплекс дворцов: Магнавра, за ним Большой Императорский дворец, он же Священный дворец, особой частью которого Магнавра и является. На Августейон выходит дворцовый вход, именуемый Халка. Это,