Крах всего святого - Илья В. Попов

ему целое состояние. Сбив печать, он вылил ровно семь капель бесцветной маслянистой жидкости прямо в разинутый рот мертвеца и, убрав нож обратно в ножны, вынул книгу, перелистнул несколько страниц и принялся нараспев читать нужное заклинание.

Признаться, он никогда не был силен в некромантии, хоть когда-то и обучался у одного из опытнейших мастеров сей оккультной науки. Но тот верх, что Аль-Хайи смог достичь за множество попыток — заставить мертвеца слегка пошевелиться и произнести несколько бессвязных звуков, прежде чем дух вновь покинет мирское тело, так что вскоре он бросил это занятие, углубившись в изучение других дисциплин. Однако сейчас он нутром чувствовал, что дело идет совсем по другому, будто сам Древний подсказывал ему нужные слова — они срывались с языка сами собой, не успевал он их осмыслить, кончики пальцев начало покалывать, голос его становился все глубже и тверже, и не успел Абдумаш прочитать и до середины, как мужчина принялся подергиваться, силясь приподняться, а как только Аль-Хайи произнес последний слог, покойный резко сел и склонил голову на бок, пялясь в пол пустыми рыбьими глазами.

— Я — Абдумаш Аль-Хайи ибн Зафар, тот, кто призвал тебя назад в этот мир и единственный, кто может тебя отпустить. Не я вызволил твой дух, но я вернул его назад, дабы ты ответил на мои вопросы. Назови мне свое имя! — потребовал Аль-Хайи, захлопнув книгу.

— Ло… Лорен, — ответил мертвец, подергивая головой, точно птица. Говорил он глухо и еле внятно, да так, что Абдумашу приходилось изрядно постараться, дабы распознать хоть слово. Впрочем, оно и не удивительно, с таким-то распухшим языком, что вываливался на подбородок и сочился на грудь мутной слизью.

— Кто ты и что ты здесь делал?

Покойник ничего не ответил, замерев, словно статуя; и Аль-Хайи уже было подумал, что затея его все же провалилась, и этот аахмак вот-вот рухнет назад на пол, как тот начал говорить:

— Я… был… слугой. Я приехал вмес… те с господи… ном Отесом. Чтобы вы… чтобы призв… вызва…

— Вы хотели призвать Древнего? — Аль-Хайи кивнул в сторону зеркала и, не услышав ответа, добавил. — Падшего? Отвечай!

— Да, — прохрипел мертвец. — Отпусти меня…

— Рано, — отрезал Аль-Хайи. — Откуда вы прознали про Падшего? Где нашли зеркало?

— Зе… зеркало выловил… рыбак. При… вез Отесу. Продал за пол… пол… серебра. А к тому… ночью… явилась… стрыгой. Она показала… рассказала… ему. Про него. Пад… шего.

Аль-Хайи взглянул в сторону полуразложившегося трупа стрыги, которая бесстыдно обнажила на свет три обвисших груди. При первом взгляде ее можно было даже принять за обычную женщину — но длинные когти быстро бы наказали неосторожного распутника за невнимательность. Любопытные существа — уже не люди, но еще не дикие твари, как, к примеру, массахи; кто-то говорил, что они — могучие колдуньи, до неузнаваемости изменившие себя черной магией, а кто-то утверждал, что это совершенно отдельный вид, реликт ушедших эпох, населяющих мир еще задолго до восхождения людского рода. И у той и у иной стороны имелось немало последователей, но практически все теории и аргументы, их подтверждающие, были лишь домыслами и догадками.

К слову, Аль-Хайи как-то имел честь вести беседу с подобным созданием, чудом наткнувшись на нее в столице Арракана; тут же раскусив личину твари, он предложил ей сделку — столько юных пышущих жизнью жертв сколько она пожелает, взамен ее секретов. Свою часть уговора он выполнил без труда, но в ответ получил лишь горсть полунамеков, да щепоть старых баек; а в конце стрыга и вовсе попыталась перегрызть ему шею. Однако после он получил возможность не спеша изучить ее изнутри — любопытно, что сердец у нее оказалось два, причем одно явно сформировалось уже при….Так, не время предаваться воспоминаниям. Необходимо разузнать у мертвеца как можно больше, пока он еще может говорить.

— Зачем вы пытались пробудить Падшего? Что вы хотели?

— Отес бо… болел. Хотел веч… ную жизнь. И обещал нам… тоже. Отпусти меня.

«Что ж, вы ее и получили, — с презрением подумал Абдумаш. — Золото, сила, женщины… люди не меняются. Им посчастливилось увидеть то, чего не стоят все их жалкие жизни вместе взятые — и как же они этим воспользовались?».

— Нет, — отрезал Аль-Хайи. — Что конкретно вы делали? Жертвоприношения? Ритуалы пробуждения? Пытались выйти с Древним на связь через сны? Отвечай!

— Да, — мертвец чуть покачнулся и изо рта его вылился очередной поток слизи вперемешку с кровью. — Похи… щали людей. Привозили… сюда. Отес сказал… нужный день будет в Проводы. А потом… потом пришли они. Убили… нас.

Проводы? Аль-Хайи вспомнил пир, после которого чуть не убили Матиаса. Весьма и весьма интересное совпадение… Или нет? День, после которого солнце идет на убыль — на память прикинув карту ночного неба, Абдумаш потер подбородок. Парад планет еще не начался, но, видимо, сон Древних уже куда слабее и мысли их уже начинают пробивать эфирную толщу…

— Кто были эти «они»? Ты знал их раньше? Назови мне их имена.

— Не… не знаю. Отпусти-и-и…

— Скажи мне, кто и сколько…

— Отпусти меня! — выкрикнув это, покойник принялся раскачиваться взад-вперед так сильно, что казалось, того и гляди размозжит затылок о каменный пол. — Отпустиотпустиотпустиотпу…

— Я — Абдумаш Аль-Хайи ибн Зафар, отпускаю тебя Лорен! — еле-еле перебил его вой арраканец. — Пускай душа твоя вновь покинет этот мир. Прочь!

И не успел он произнести последнее слово, как мертвец тут же рухнул на бок. Мигом выкинув из головы этого червя, который даже после смерти так и остался ничтожеством, не способным ответить на несколько простейших вопросов, Абдумаш подошел к зеркалу и с сомнением оглядел его снизу доверху. Казалось, он предусмотрел абсолютно все — любую мелочь и препятствие, что возникнет у него на пути — но вот самая банальная вещь привела его в замешательство; как ему доставить артефакт до лодки? И думать не стоит унести его на плечах. Но куда деваться — иногда даже великим умам приходится заниматься низменным трудом. Вздохнув, Абдумаш отправился на поиски того, во что можно завернуть зеркало, дабы дотащить его хотя бы волоком.

* * *

Амадиу разглядывал то, что осталось от некогда процветающей деревни. Огонь уже успел сожрать дома, выплюнув взамен черные остовы с провалившимися кровлями, напоминающие черепа, смятые ударом палицы. То здесь, то там лежали убитые жители, некоторые — со следами пыток. Вывернутые из суставов конечности, отрезанные ноздри, вбитые в глотки черенки лопат, выжженные глазницы и кишки, намотанные на заборы, были далеко не самым ужасным из того, что им довелось пережить.

Кое-кто сжимал в руках